Книга Балканский синдром - Чингиз Абдуллаев

– Ваш бывший однокашник тоже не лучше, – в сердцах бросил Дронго. – Мне иногда кажется, он сознательно доводит меня, чтобы я устроил скандал и покинул Сербию.

– Вы разговариваете с обычного телефона? – спросил Бачанович.

– Да. И прекрасно знаю, что он прослушивается. Как и все мои действия везде, где я бываю, как и наш кабинет в прокуратуре, который мне выделили. Ничего страшного, я к этому привык.

– Хочу предупредить вас насчет Вукославлевича. Мы действительно с ним дружили, когда учились вместе на юридическом факультете. Но с тех пор наши дороги разошлись. Я ушел из прокуратуры во многом именно из-за него. Он требовал завершить расследование в максимально короткие сроки и вместе с тем не давал мне санкции на задержание Недича, при этом не объяснил, что этот офицер выполнял там специальное задание…

Голос Бачановича неожиданно оборвался, и в трубке раздались отбойные гудки. Дронго усмехнулся. Разговор просто нагло прервали, посчитав, что он становится опасным. Достав мобильный, он снова набрал номер Бачановича.

– Это нас сознательно прервали, – убежденно произнес следователь.

– Не сомневаюсь, что сознательно, – согласился Дронго, – но вы не договорили. Значит, Вукославлевич не возражал против вашей отставки?

– Скорее он меня к ней подтолкнул, – признался Бачанович, – но дело не только в нем. Я думаю, что это преступление было очень хорошо спланировано и осуществлено на самом высоком уровне. Иначе нам остается снова обвинить несчастного Николича, который, как уже доказала наша экспертиза, и понятия не имеет, что именно там произошло.

– Тогда просто выпустите его, – предложил Дронго.

– Вы с ума сошли? – раздраженно ответил Бачанович. – Его никто не выпустит, пока не закончится расследование. Неужели вы еще этого не поняли?

– Понял. И именно поэтому пытаюсь фиксировать как можно больше деталей. Между прочим, я узнал об обеде, который давал Баштич, и там присутствовали его сотрудница Даниэла и его заместитель Драган Петкович со своей супругой.

– Это все, о чем вам удалось узнать? – с некоторым презрением спросил Бачанович. – Я знал об этом уже на второй день расследования. Да, они вместе пообедали. Но в этом нет ничего странного. Он пытался совместить обед с работой, когда пригласил двух самых доверенных лиц в этот загородный особняк.

– Вы меня не поняли, – прервал его Дронго, – дело в характере убитого вице-премьера. Судя по тому, что мне удалось узнать, он был эпикурейцем, любил жизнь, хорошее вино, красивых женщин. В общем, жил в свое удовольствие.

– Он был не бедный человек и вице-премьер правительства, – напомнил Бачанович. – Но я не понимаю, почему вы мне говорите об этом обеде?

– В частной беседе со мной Даниэла вспомнила о нем, – пояснил Дронго, – и сказала самую важную фразу, что он не любил обедать и ужинать в одиночестве.

– Верно, – согласился Бачанович, – об этом все знали. Не понимаю, к чему вы клоните?

– После обеда он поднялся к себе и принял по очереди сначала свою сотрудницу, а потом и своего сына.

– Все правильно. Ну и что?

– Почему тогда он не спустился к ужину, – спросил Дронго, – а только позвонил и сообщил, что не спустится? Ведь этот ужин мог помочь в решении многих проблем, которые можно было обсудить в дружеской обстановке «без галстуков».

Бачанович, тяжело дыша, молчал. Было понятно, что этот вопрос он себе не задавал. Сказался типично чиновничий подход к поступку вице-премьера. Если он решил не спускаться, то это решение было правильным. Но он не мог так решить, только сейчас понял Бачанович, хотя должен был понять это еще тогда, когда занимался расследованием и когда рассказывали о том, что Баштич остался в своих апартаментах. Он не спустился, и его задушили.

– Может, он пытался таким образом подать сигнал своему заместителю Петковичу? – предположил Бачанович. – Сказал, что не спустится к ужину, хотя должен был спуститься, и понадеялся, что Петкович его поймет. Возможно, как раз в этот момент убийца сидел рядом с ним, и Баштич намеренно сообщил, что не выйдет к ужину, чтобы вызвать некоторые подозрения у Петковича. А тот, похоже, его не понял.

– Прекрасная теория, – согласился Дронго. – Тогда объясните мне, куда потом делся этот убийца? Предположим, что ему удалось каким-то неведомым образом проникнуть в апартаменты вице-премьера. Но как он вышел оттуда? Куда исчез? И кто он вообще, ведь в здании не было посторонних, к вечеру оттуда удалили даже уборщиц и официанток. Кто же это все-таки и почему его не увидели ни сотрудники охраны, дежурившие в саду, ни офицеры полиции, дежурившие у ограды, ни Николич с Недичем, находившиеся внутри здания. Как могло случиться, что этот неизвестный убийца так напугал Баштича, что тот решил не спускаться к ужину?

– Значит, его убили именно в тот момент, – решительно произнес Бачанович, – я всегда так и предполагал. Это сделал, скорее всего, сам Николич, заменивший пленку, или офицер Недич, неожиданно появившийся в здании. Мне так и не сообщили, какое секретное задание было у этого офицера, но, если ему поручили расстроить совещание, свою миссию он выполнил на «отлично».

– Я подумаю над вашими словами, – пообещал Дронго.

– А я подумаю над вашими, – в тон ему ответил Бачанович.

Дронго положил трубку и взглянул на часы. Уже без пятнадцати девять, наверняка машина с Орличем ждет его на улице. Он заторопился к выходу. Внизу действительно его ждал Петр Орлич, сидевший в машине. Прежнего водителя заменили на более опытного, и за ними, не отставая, двигалась машина с наблюдателями.

– Едем в прокуратуру? – уточнил капитан.

– Нет, – ответил Дронго, – в Бичелиш.

Водитель оглянулся и многозначительно посмотрел на Орлича.

– Нельзя, – твердо заявил Павел, – это правительственная резиденция. Чтобы попасть туда, даже мне нужно выписывать специальное разрешение и пропуск. В прошлый раз нас пропустили благодаря генералу Обрадовичу. А сейчас нужно было заранее их предупредить.

– Не нужно, – усмехнулся Дронго, – я еду не в резиденцию. Мне нужен итальянский ресторан «У Бруно», где обычно заказывали обеды и ужины для людей, прибывающих в особняк. Поехали туда. Надеюсь, чтобы попасть в этот ресторан, мне не нужно брать специального разрешения у вашего руководства?

– Не нужно, – рассмеялся Орлич.

Водитель повернул автомобиль на север. И почти сразу раздался телефонный звонок. Это был Вукославлевич, звонивший Орличу:

– В чем дело, капитан? Куда вы едете? Вы перепутали дорогу? Если вы направляетесь в резиденцию, то напрасно пытаетесь испытывать терпение сотрудников нашей охраны. Они вас туда все равно не пропустят.

– Мы едем совсем в другое место, – начал оправдываться Орлич.

– В какое другое, – зло проговорил Вукославлевич, – если мне сейчас доложили, что вы двигаетесь по направлению к Бичелишу.