Книга Ночи нет конца - Алистер Маклин

Однако он понимал, что иного способа остаться в живых у него нет. Больной уступил настояниям общества.

Столь трогательной заботы о здоровье старика со стороны пассажиров поначалу я не мог понять. Но потом сообразил в чем дело. Подоплекой подобного великодушия была не самоотверженность, хотя и ее не следовало исключать полностью, а эгоизм. Мои спутники видели в Малере не столько страдальца, сколько предмет, заставлявший их забыть о собственных тревогах, подозрениях и тяжких раздумьях, угнетавших их все эти последние двенадцать часов.

Напряжение и неловкость, которые испытывали наши пассажиры, послужили причиной того, что честная компания разделилась на обособленные группки, которые почти перестали общаться между собой.

Мария Легард и Маргарита Росс, знавшие, что обе вне подозрений, держались особняком и ни с кем больше не разговаривали. То же произошло и с Зейгеро и Солли Левином, а также (хотя еще сутки назад никто бы этому не поверил) с миссис Даисби-Грегг и ее служанкой Еленой. Да и могло ли быть иначе: ведь они могли доверять лишь друг другу. Правда, они, как и все остальные, вправе были положиться на Марию Легард и Маргариту Росс. Но одна мысль о том, что обе эти женщины могут относиться к ним настороженно, убивала всякое, желание наладить с ними более тесный контакт. Что же касается Корадзини, преподобного Смоллвуда, сенатора и Малера, те образовали свой собственный тесный кружок.

Вот почему появление предмета, который объединял пассажиров, заставляя забыть о подозрениях, и примирял всех, так обрадовало путников. Теперь я был уверен: за Теодором Малером есть кому присмотреть.

Едва я успел разжечь камелек, как меня позвал Зейгеро, сидевший у заднего борта, завешенного пологом.

— Там творится что-то странное, док. Сами убедитесь.

Я выглянул наружу. Справа от нас, то есть на северо-западе, над горизонтом возникло гигантское светящееся облако, охватившее четверть темного небосвода. Оно как бы пульсировало, становилось все ярче, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Поначалу бесформенное, оно начало приобретать очертания и переливаться всеми цветами радуги.

— Это северное сияние, мистер Зейгеро, — заметил я. — Никогда его прежде не видели?

— Да, — кивнул он. — Удивительная картина, верно?

— Это еще что. Представление только начинается. Небо закроется как бы занавесом. Бывают разные виды северного сияния. В виде лучей, полос, корон, арок, но из этого возникнет занавес. Вам предстоит увидеть самое великолепное зрелище.

— И часто это здесь происходит, док?

— В ясную, морозную и безветренную погоду, какая выдалась нынче, каждый день. Хотите верьте, хотите нет, но к этому явлению привыкаешь настолько, что не обращаешь на него никакого внимания.

— Не может быть! Удивительная картина! — в восхищении повторил молодой человек. — По вашим словам, она надоедает… А я так готов глядеть на нее хоть каждый день, — усмехнулся он. — Не желаете смотреть, так и не смотрите, док.

— Наблюдать подобное зрелище пореже в ваших же интересах, — хмуро процедил я.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что во время северного сияния нарушается радиосвязь.

— Радиосвязь? — Он наморщил лоб. — Ну и что из этого? Все равно рация на станции разбита вдребезги, а ваши друзья из поисковой партии удаляются от нас с каждой минутой. Вам и так бы не удалось связаться с ними.

— Это правда. Но мы смогли бы связаться со своей базой в Уплавнике, когда достаточно приблизились бы к побережью, — возразил я, но в следующую минуту понял, что проговорился. Разумеется, я едва ли мог рассчитывать на то, что сумею выйти на связь с базой в условленное время и на условленной частоте. Однако хоть какой-то шанс у нас был. Мы смогли бы оповестить базу о случившемся, позвать на помощь гораздо раньше, чем убийцам вздумается скрыться. Если же Зейгеро один из убийц, то он постарается разбить рацию, установленную на вездеходе задолго до того, как мы окажемся в радиусе действия базы в Уплавнике.

Молча браня себя последними словами, я украдкой взглянул на Зейгеро.

Освещенное северным сиянием, лицо его было спокойным и бесстрастным. Он изображал равнодушие, но вряд ли ему следовало переигрывать. Поэтому он медленно кивнул, сжал губы, задумчиво поднял брови. Превосходный актер!

Профессионалу не уступит. Но тут мне пришло в голову, что среди пассажиров может оказаться парочка не менее талантливых актеров. Если бы Зейгеро никак не отреагировал на мои слова или отреагировал на них чересчур бурно, то у меня бы возникло подозрение. Или я не прав? Будь Джонни Зейгеро одним из убийц, он бы постарался не возбуждать во мне подозрения. Я перестал ломать голову и отвернулся. Однако смутное чувство недоверия к моему собеседнику продолжало усиливаться. Правда, я вспомнил о прежних своих подозрениях, граничивших с уверенностью, и решил, что боксер скорее всего чист.

Повернувшись к стюардессе, я коснулся ее плеча.

— Если не боитесь озябнуть, мисс Росс, я хотел бы сказать вам пару слов.

Девушка удивленно посмотрела на меня и после некоторого колебания кивнула головой. Спрыгнув вниз, я подал ей руку, затем посадил на большие сани. Забравшись на бочку с горючим, мы разглядывали северное сияние. Я не знал, с чего начать, почти не замечая этих светящихся складок желтовато-зеленого цвета, отороченных снизу алым и чуть ли не касавшихся поверхности плато. Но даже там, где светящийся полог был наиболее ярким, сквозь него тускло мерцали звезды. Написанная пастелью поэма эфемерности, картина эта вызывала в вашем воображении сказочную страну. Словно погруженная в волшебный сон, Маргарита Росс глядела на это зрелище. Как знать, может, как и я, она смотрела на это, но ничего не видела, а только думала о близком ей человеке, оставшемся позади, среди ледяной пустыни.

Когда она повернулась ко мне при звуках моего голоса и я заглянул в ее карие глаза, в которых отражались огни северного сияния, я увидел в них тоску и понял: я не ошибся.

— Мисс Росс, что вы скажете о последнем событии?

— Вы о мистере Малере? — Она сдвинула наверх снежную маску — марлевую повязку с ватным тампоном, в котором было прорезано отверстие. Чтобы расслышать ее голос, я наклонился к ней. — Что я могу сказать? Это так ужасно… Есть ли у бедняги шанс выжить, доктор Мейсон?

— Честно говоря, не знаю. Есть много факторов, которые трудно предсказать… Известно ли вам, что после того, как я вычеркнул вас из списка подозреваемых, во главе его я поставил Малера?

— Не может быть!

— Увы, это так. Плохая из меня ищейка, мисс Росс. Метод проб и ошибок, который я использовал, имел то преимущество, что количество подозреваемых сводилось к двум. Однако с дедуктивным методом я не в ладах. — Я поведал ей о разговоре, который у нас состоялся с Малером.

— И теперь вы в полной растерянности, — заключила девушка после того, как я закончил свой рассказ. — По-моему, единственное, что нам остается, это ждать развития событий.