Книга Разные судьбы - Мирра Блайт

Дом был большой и богатый, построенный в старинном испанском стиле — внушительный, с коваными ограждениями балконов, высокими окнами, тонкой резьбой по камню и двойным рядом ступеней перед парадной дверью. Девушка снова ощутила приступ беспокойства. Здесь она должна была встретиться с отцом Криса, это было неизбежно.

Внутри было тихо, огромная лестница из широкого холла вела наверх. Хотя было сразу видно, что это дом богатой семьи, после насыщенного светом и воздухом дома Криса здесь показалось мрачновато.

Человек, вышедший в холл встретить их, подавлял своим надменно-аристократическим видом. Казалось, перед Джеки предстал средневековый испанский грант, высокий и седовласый.

Джеки просто стояла и таращилась на него, с трудом подавляя желание спрятать лицо на груди у Криса. Ясно, что этот человек относится к ней крайне неодобрительно. Он знал, что она приедет, знал, что Крис покровительствует ей, но все это ему не нравилось.

— Сеньорита Беллоу, — вежливо, но без малейшего намека на улыбку сказал он, — я знаком с вашим дядей, профессором. Добро пожаловать в наш дом.

Ей хотелось покачать головой и сказать, что ее ни на мгновение не обманула его холодная учтивость, но все, что она смогла сделать, — это слабо улыбнуться и поскорее отдернуть руку после рукопожатия. Все время, пока сеньор Рибейро приветствовал жену и сына, его темные глаза осматривали Джеки, и она начала думать, будто он знает, что Крис купил ей платья. На его лице было написано вежливое неодобрение.

Обед был событием — официальным и длительным, — и после него Джеки мечтала лишь побыстрее добраться до постели. Крис собирался что-то обсудить с отцом, она только надеялась, что это будет бизнес, потому что, если он поступит, как обещал, и объявит о намерении жениться на ней, ее, вероятно, немедленно выставят из дома.

Когда Крис занес ее маленький чемодан в комнату, она уже была на грани истерики.

— Уйдите отсюда! — нервно сказала она ему. — Не надо здесь ходить. Если он вдруг придет и увидит… О!

— Спокойно, — засмеялся Крис. — Что случилось с крутой девчонкой, которая все время лезла в драку?

Он шагнул к ней, и Джеки не успела глазом моргнуть, как оказалась у него в руках.

— Как и ты, я здесь гость и должен вести себя пристойно, но прошло много лет с той поры, когда отец мог напугать меня или повлиять на мои решения. — Крис глянул на ее встревоженное лицо и ласково погладил по спине. — Он совсем не такой, каким кажется. Это все его неуемное желание господствовать. Его неодобрение не относится лично к тебе — вспомни, ведь он сам женился на английской девушке. Оно сконцентрировано только на мне.

— Похоже, что он целит как раз в меня, — возразила Джеки, и Крис, склонив голову, запечатлел на ее губах быстрый поцелуй.

— Отец осмысливает ситуацию. Он еще не знает, насколько ты соответствуешь моей жизни, но скоро узнает, потому что я собираюсь ему все рассказать.

— Пожалуйста, не надо! — Джеки отпрянула и в испуге уставилась на него. — Я уеду домой, Крис! Я хочу вернуться в Англию и зажить прежней жизнью. — Она вздохнула и отвернулась, не в силах видеть, как напряглось его смуглое лицо. — Мне кажется, что я не была дома много лет, — добавила она. — Я почти забыла Англию. Пора возвращаться.

— Это невозможно, — спокойно сказал Крис. — Ты не сможешь забыть меня. Ты хочешь меня, нуждаешься во мне.

— Нет!

Она направилась к окну, но не успела еще дойти до него, как Крис подскочил к ней, схватил и так рванул к. себе, что у нее перехватило дыхание.

— Да, нуждаешься во мне! — хрипло гаркнул он. — Скажи же, что это так!

— Нет!

Она сделала тщетную попытку вырваться, но Крис сжал ее крепче.

— Не надо сопротивляться! — Он развернул Джеки к себе и поднял ее подбородок, всматриваясь во влажную синеву глаз. Его лицо смягчилось, и он провел губами по ее щеке. — Я не причиню тебе зла, — пробормотал он. — Зачем же ты споришь, Джеки? Зачем отрицаешь то, что существует между нами?

Его руки обнимали ее, пальцы гладили нежную кожу, и девушка чувствовала, что тает в его объятиях; ее веки отяжелели, и из-под них по щекам покатились слезы.

Крис не позволял ей ни отвернуться, ни отвести глаза, и Джеки судорожно всхлипнула. Она попалась в капкан его глаз и в капкан собственных чувств к нему. Слезы хлынули ручьем, и она беспомощно протянула ему свои губы в знак капитуляции.

— Ты — моя, — мягко сказал Крис. — Не надо плакать!

Его ладони нежно оглаживали ее тело, чувствуя его тепло сквозь тонкую ткань платья.

— Со мной ты познаешь райское блаженство, — прошептал он ей на ухо. — Мы воспарим над заснеженными вершинами. В моих объятиях ты забудешь Англию.

Джаклин застонала. Она и так забывала все на свете от одного его взгляда, а когда он обнимал ее, вообще уносилась в другой мир.

— Милая! — Тепло его дыхания наполнило ее рот, и сердце отчаянно забилось, когда его язык осторожно проник внутрь. Их языки встретились, а она сама прижалась к нему, и взаимное желание разгорелось в них ярким пламенем.

Джеки вздрагивала в его объятиях, тяжело и нервно дыша, а он вдруг отстранился и посмотрел на нее чувственным и властным взглядом.

— Теперь я могу уйти, — тихо сказал он, — Теперь это безопасно, хотя я предпочел бы остаться. — Крис нежно коснулся ее щеки. — Иди спать, родная. Завтра я покажу тебе Лиму, но скоро мы уедем домой. Ты мне нужна, а в этом доме мы у всех на глазах, здесь даже негде уединиться. — Он погладил ее по волосам и пробормотал, отвернувшись: — Иногда мне хочется вернуться в горы, только вдвоем с тобой.

Джеки хотелось того же. Там все казалось проще, там она была самой собой. Теперь она словно дала молчаливое обязательство, а Крис собирался официально закрепить его.

Девушка легла в постель, но еще долго не могла заснуть.

Она понимала, что стоит перед необходимостью изменить свою жизнь. Отказаться от всего, чего достигла. Джаклин не обманывала себя. Крис прав: она в нем нуждалась. Но если это страстное желание видеть его, ощущать его прикосновения, слышать звук его голоса и есть любовь, значит, она его любит. Когда Джеки призналась себе в этом, ее душу охватил чудесный покой, и она быстро и легко уснула.

На следующее утро все было написано у нее на лице, и Крис заметил это, как только она вышла к завтраку. Формальности больше не беспокоили ее, и, когда Крис придвинул ей стул, она улыбнулась и непринужденно пожелала всем доброго утра. Кристофер не отрывал от нее глаз, в глубине которых разгорелся какой-то огонек, полностью изменивший выражение его лица. Сейчас при взгляде на него было невозможно вспомнить, что он способен быть резким и властным.

Его отец задумчиво поглядывал на девушку, но по его лицу нельзя было прочесть, говорил ли сын с ним о ней. А вот что Барбара Рибейро ничего не знала, было очевидно, ибо она единственная вела себя за столом абсолютно нормально.