Книга Девушка и кровь дракона - Наталья Евгеньевна Маркелова

магия. И сохрани труппу, пожалуйста, ради Брыня.

– Я передам власть Риу, как ты и просила, по крайней мере, до тех пор, пока не смогу руководить сам.

– Она не примет. Но поможет тебе, я знаю.

Я взяла свои вещи и покинула театр Брыня, навсегда.

Я уходила, слыша за спиной смех актёров, отыгрывающих сценку для публики, потом до меня донеслись дружные аплодисменты зрителей. Труппа была в ударе. Как мало этим людям нужно для того, чтобы поверить в себя. Вот бы мне так же. Я накинула на голову капюшон плаща, скрывая лицо, и позволила себе заплакать.

– Как же ты изменилась. – Таур стоял привалившись к бревенчатой стене какого-то покосившегося домишки на окраине города и пристально смотрел на меня.

– Таур, – произнесла я и не смогла ничего добавить, во рту вдруг пересохло. Сколько времени я с ним не виделась? И вот сейчас от встречи не уйти. Ещё один тяжёлый разговор за сегодня.

– Думала, я уже сплю? Ты не заметила? Морозы отступили. Мы с братьями решили ещё немного погулять на свободе. Мать согласилась. Она беспокоится за меня.

Я сделала вид, что не заметила намёка:

– Почему ты решил объявиться сейчас?

– Потому что я тоже беспокоюсь, но о тебе.

– Когда я умирала в дорожной грязи, ты преспокойно лёг спать.

– Ты действительно так думаешь? Я всегда рядом, Дная. Я облачко твоего дыхания. Я твоё отражение на воде. Я плащ у тебя на плечах.

– Как романтично! – хмыкнула я. – И за что это меня все так любят?

– Наверное, за то, что ты не хочешь этой любви. Боги любят злые шутки.

– Тогда держись от меня подальше.

– Почему ты злишься? Разве я не помогал тебе всё время? Или ты не замечала? Чем я обидел тебя? Я пришёл к тебе как друг.

– И начал с оскорблений.

– Это ты решила, что я оскорбляю тебя, потому что недовольна собой. Я лишь сказал, что ты изменилась. Вы, люди, всегда слышите лишь то, что у вас в голове.

Таур был прав.

– Ты стала ещё более красивой. Тебя не портит даже полоса на лбу. Это хорошо, что ты не прячешь её.

– Зато я прячу другие шрамы.

– У всех бродячих магов они есть. Не на теле, так в душе. Просто так бродячими магами не становятся.

– Я знаю. Всё это время я разносила камни-талисманы. И знаю, Таур, никто не ушёл в бродячие маги от хорошей жизни. Вот почему наше племя проклято. В нём нет счастливых людей. Счастье нельзя найти на дороге, оно должно быть внутри тебя.

– А ты тоже несчастна? Ведь твоя мечта сбылась – ты спасла брата.

– И я не исключение. Одна мечта уходит, уступая место для другой, одно желание сменяет другое и так до бесконечности. Так вечно. Это ужасно, Таур. Как бы было здорово – ничего не хотеть.

– Спроси об этом Вика, он-то как раз знает, как это – ничего не хотеть. Только не думаю, что это его радует.

– Он ещё поймёт, как это хорошо на самом деле.

– Но ты так и не пояснила, почему ты злишься на меня?

Я всё же решила сказать правду:

– Потому что боюсь тебя. Боюсь снова попасть под твою магию и полюбить.

– Я думаю, тебе это уже не грозит. – Улыбка Таура была грустной.

– Почему?

– Потому, Дная, что ты, сама того не понимая, уже мертва.

– Что? О чём ты?

– Я тебя предупреждал. Не связывайся с Рэутом.

– Либо говори, что знаешь, либо не пугай меня пустыми намёками.

– Я не могу сказать. Ты же знаешь. У волшебного создания нужно попросить.

– И стать твоим должником. Нет уж, спасибо. Обойдусь.

– А жаль. Я бы с удовольствием поцеловал тебя ещё раз.

Я покраснела.

– Тебе идёт, – рассмеялся Таур, и я поняла, что он меня дразнит. – Завтра снова свою власть возьмёт моя мать, пока этого не случилось, я пришёл попросить тебя об одолжении.

– Каком?

– Уложи меня спать.

Я вздрогнула, эта фраза словно вернула меня на год назад, и я подумала, что в тот раз я была намного счастливее, потому что у меня была настоящая цель и надежда.

– Я не могу.

– Почему?

– Потому, что не следует возвращаться к прошлому.

– Брось, всё ведь уже не так, даже листья на поляне будут другими.

– И сны девушек?

– И сны девушек тоже.

– Я должна попрощаться с актёрами. Я же не попрощалась, – спохватилась я.

– Зачем? Ты сделала для них больше, чем была должна. И Брынь, и Вик сами выбирали свой путь. Здесь нет твоей вины. Вик благодаря тебе получил второй шанс, так дай ему возможность им воспользоваться. Пора тебе поставить точку в этой истории с Виком.

– Скажи мне, Таур, кто из них, Вик или Брынь, придумал создавать маски из людей?

– Это просьба?

Я заплакала. Это не было попыткой разжалобить Таура, не было женской уловкой, как учили меня в детстве, это было отчаянье.

– Я запуталась. Я думала, что Брынь специально сваливает вину на Вика, но что, если его слова о том, что он не будет выгораживать своих, – это правда? Что, если он подозревал Вика и сказал об этом мне, думая, что я буду защищать своего друга? Что, если он сам понял, что происходит именно во время разговора со мной? А потом отыскал дневники Гринана в фургоне Вика и сжёг их? А когда я передала его в руки Рюка, решил подыграть и защитить Вика? Но…

– Что?

– Но золотой листик с украшения пропавшей женщины лежал на самом видном месте, а ещё чёрствый хлеб на столе Вика… Зачем есть чёрствый хлеб, если ты Создатель масок и похищаешь не только людей, но и их деньги? И кто тогда тот человек, о котором упоминал Вик, обращаясь ко мне? «Он бы так не сделал? Ему всё равно». Я думала, Вик говорил о Брыне. Я запуталась, Таур.

– Из уважения к Брыню выполни его просьбу – оставь всё как есть. Иногда не нужно искать скрытых смыслов. Иногда слова – только слова, Вик мог сравнивать себя с кем угодно, например с Рэутом. Иногда мальчишки делают ошибки или бывают беспечными, иногда деньги кончаются так быстро, что приходится грызть сухой хлеб. А иногда сильные волшебные вещи, такие как дневники Гринана, подчиняют себе слабых людишек, заставляя исполнять свою волю. Брынь не расскажет, а Вик ничего не помнит, дневники сгорели. Как бы там ни было – оставь всё как есть. Теперь уже не узнаешь.

– Ты прав, Таур. И я выполню просьбу Брыня. –