Книга Спасите меня, Кацураги-сан! Том 7 - Алексей Аржанов

на месте.

Однако по пути туда всё же решил уточнить, из-за чего возникла проблема.

— Вы сказали, что там всё в дыму, Лихачёва-сан, — напомнил я. — Хотите сказать, что у вас назрел бунт?

— Никак иначе это не назвать, — вздохнула она. — Сначала они переругались между собой, а потом… Сейчас сами всё поймёте.

— Вас-то никто не обидел? — спросил я.

— Ну… — пожала плечами Хикари. — Если считать, что они полностью перестали обращать на меня внимание и превратили школу отказа от курения в свой собственный клуб…

— Понятно, сейчас разберусь, — кивнул я.

Лихачёва Хикари не соврала. В отделении профилактики витали клубы дыма, которые просачивались через вентиляцию из кабинета школы отказа от курения. Раз уж дым в коридоре, и при этом не сработала ни одна пожарная сигнализация… Что ж, из этого следует сделать вывод, что в моём отделении система оповещения о пожаре вообще не работает!

Прекрасно, ремонт сделали, да не до конца. Надо будет заглянуть к заведующему хозяйством и договориться, чтобы вызвал рабочих. Хотя, возможно, раньше система и работала, просто её не починили после случившегося месяц назад землетрясения.

Я быстрым шагом вошёл в кабинет школы отказа от курения и тут же был вынужден сдержать рефлекторный кашель. В зале сидело около десятка мужчин и пара женщин. Все они дружно что-то обсуждали, игнорируя наше с Хикари присутствие.

— Друзья, что здесь происходит? — воскликнул я.

Чтобы перекричать толпу, пришлось изрядно напрячь связки. Лихачёва Хикари вздрогнула и даже закрыла уши, испугавшись моей реакции.

Посетители школы отказа от курения тут же замолчали и устремили свои взгляды на меня. Только сейчас я заметил, что курили не все. Семь человек сидели с сигаретами в зубах, трое — с электронными системами подачи никотина. В Японии так просто их не купить, но людей это не оставливает.

А ещё двое — мужчина и женщина — сначала показались мне прилежными пациентами, но вскоре я понял, что это не так.

«Анализ» не обманешь. Даже сквозь этот дым и смрад мне прекрасно видно, что под их верхней губой что-то есть. Кажется, сейчас это называется «снюс». Измельчённый влажный табак в мешочке, который помещается под верхнюю губу. Некоторые ошибочно полагают, что это безопаснее курения. Что ж, это мы сейчас и обсудим.

— И чего же все вдруг резко замолчали? — усмехнулся я. — Уважаемые пациенты, ещё раз спрашиваю, что здесь происходит? Почему вы игнорируете наставления Лихачёвой-сан?

— Она сама не соблюдает свои наставления! — крикнул кто-то особенно смелый с заднего ряда.

Я бросил короткий взгляд на Хикари, но та прошептала:

— Я уже больше месяца не курю, честно!

— Верю, — ответил я и вновь перевёл внимание на пациентов. — Тему пожарной безопасности и правил поведения в медицинской организации я даже затрагивать не стану. Думаю, всем и так понятно, что вы все дружно нарушили закон.

— Вы ведь не вызовете полицию? — испугалась сидящая на переднем ряду женщина.

В ней я узнал сестру заведующего лабораторией — Катобаяши Хисэ. Когда-то давно она стала первой пациенткой в школе отказа от курения. Вижу, что сигареты она всё же бросила, но полностью исключить никотин из своей жизни не смогла.

— Нет, полицию я не вызову, — ответил я. — Поймите, друзья, мы с Лихачёвой-сан — ваши союзники, а не враги. Не нужно ополчаться против нас. Ничего хорошего из этого всё равно не выйдет. Никто не извлечёт пользы, если вас оштрафует полиция, вы так и не бросите курить, а мы растеряем всех наших пациентов.

— Кацураги-сан, — улыбнулся один из мужчин, который не стал выпускать сигарету даже после моего появления. — До сегодняшнего дня всё шло прекрасно. Вам лучше поговорить не с нами, а с теми слабаками, которые всё это время нас обманывали.

В зале вновь поднялся шум.

— Тихо! — скомандовал я. — Напомните, как вас зовут?

— Уцуширо Коуга, — ответил курильщик.

— Уцуширо-сан, не могли бы вы рассказать подробнее. Что вы имели в виду? — спросил я. — О каком обмане идёт речь?

— Все мы бросили курить. Кто-то месяц назад, кто-то чуть больше — не важно. Главное, что мы были командой и поддерживали друг друга, — произнёс Уцуширо. — И что же вы думаете? Нашлась парочка, которая принялась нарушать правила. Хотя… Даже не парочка. Половина пациентов школы отказа от курения просто обманывали своих «соратников».

Ну и драму они тут развели! «Предательство», «соратники». Не знаю, как Лихачёва вела занятия, но атмосфера у них здесь боевая.

— И в чём же заключался обман? — поинтересовался я.

— Как это — в чём? — пожал плечами Уцуширо. — Вы сами только что подметили. Снюс, вейп, пластыри. Большая часть сидящих здесь, хоть и бросили сигареты, но продолжают закидывать себя никотином.

— Допустим, — кивнул я. — Многие сорвались, я могу это понять. Но зачем вы устроили этот акт протеста? К чему этот бунт? С чего вы взяли, что начать снова курить сигареты — это лучшее решение.

— Это справедливо! — решил поспорить со мной Уцуширо.

— Справедливо по отношению к кому? — усмехнулся я. — По отношению к вашим лёгким и сердечно-сосудистой системе точно несправедливо. Неужели вы решили, что таким образом можете отомстить тем, кто заменил сигареты на другие источники никотина?

В зале воцарилась гробовая тишина.

— Ну… — вновь заговорил Уцуширо Коуга. — Приблизительно так мы и считали.

— Кацураги-сан, а я совсем не согласна с Уцуширо-саном! — встряла Катобаяши Хисэ. — Ну да, допустим, мы перешли на другой никотин. Но теперь мы хотя бы лёгкие не травмируем!

— Вы сильно ошибаетесь, Катобаяши-сан, если полагаете, будто теперь ваш организм совсем не получает никакого вреда, — ответил я. — Итак. Моё предложение будет следующим. У вас одна минута на раздумья. Если кто-то решил, что точно не будет бросать курить — это ваше право. В таком случае покиньте кабинет. Если передумаете и вновь поймаете мысль, что вам нужна помощь с отказом от никотина — приходите лично ко мне. Я помогу. Минута пошла.

Я засёк время и вышел вместе с Лихачёвой Хикари в коридор, чтобы не смущать своим присутствием пациентов.

— Вы… Довольно жёстко с ними, Кацураги-сан, — подметила она.

— А как вы полагали? — усмехнулся я. — Избавление от зависимости — это очень непростая задача.