Книга Мальчик-капитальчик. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Добрый вечер, миссис Шеридан! – вкрадчиво поздоровался Сэм.
Одри не ответила, зачарованно разглядывая Быка.
Я распахнул парадную дверь и выпустил гостей. Автомобиль по-прежнему урчал мотором на дороге, но брошенный пистолет Макгинниса исчез. Должно быть, его подобрал шофер, что вскоре и подтвердилось: не успела машина тронуться с места, как раздался выстрел, и в стену у двери ударила пуля.
Одним скачком, чуть ли не перекувырнувшись в воздухе, я оказался за дверью, захлопнул ее и поспешно задвинул засов. Я был заранее готов к насилию и стрельбе, но так сразу ничего не ждал и неприятно удивился своему испугу и дрожащим пальцам.
Одри уже спустилась и стояла рядом.
– В меня стреляли, – сообщил я, глядя на ее бледное лицо, – но промахнулись на целую милю. – Потрясение еще не прошло, и говорил я отрывисто. – Не бойся.
– Я… я не боюсь, – выдавила она неуверенно.
– А я вот испугался, – заверил я. – Слишком уж внезапно, не ожидал. К такому привыкают не сразу. В следующий раз буду готов.
Я направился к лестнице.
– Ты куда?
– Звонить в полицию.
– Питер…
– Да?
– Это был тот… о ком ты говорил?
– Да, Бык Макгиннис. Они с Ушлым Сэмом теперь партнеры.
Одри помолчала.
– Извини, – сказала она наконец.
Остановившись на полпути, я оглянулся через перила.
– За что?
– За то, что я тебе не поверила.
– Ничего страшного, – отмахнулся я с напускным безразличием, избегая опасных дружеских ноток и силой удерживая себя в границах холодной враждебности, чтобы не допустить прежнего хаоса чувств.
Я подошел к телефону и снял трубку.
Деревенские телефонистки не отличаются особой расторопностью, и поначалу я не встревожился, не услышав вопроса о требуемом номере. Подозрение закралось лишь после третьего моего «алло», оставшегося без ответа. Ждать мне доводилось и прежде, но с такой болезненной тревогой – никогда.
Прошло не менее двух минут, прежде чем стало ясно, что произошло. Бросив трубку, я без сил прислонился к стене в полном ошеломлении, словно получил удар под дых. Даже думать был не в состоянии и немного пришел в себя, лишь услышав рядом голос Одри:
– Ну что там? Не отвечают?
Любопытно, как подстегивает мысли забота о других. Беспокойся я о себе одном, потребовалось бы куда больше времени, чтобы собраться с духом, но необходимость выложить страшную правду Одри и удержать ее от паники мигом привела мои нервы в порядок. Я обнаружил, что вполне хладнокровно размышляю, какие подобрать слова.
– Боюсь, – начал я, – мне придется сообщить тебе кое-что неприятное…
– Что случилось? – перебила она. – Телефон молчит?
Я уныло кивнул. Мы молча смотрели друг на друга.
Одри угадала причину быстрее, чем до этого я сам.
– Они перерезали провод!
Я снова поднял трубку и крикнул «алло». Ответа не последовало.
– Боюсь, что да.
Глава XV
1
– Что же нам делать? – спросила Одри.
Она смотрела на меня с надеждой, словно на кладезь мудрости. В ровном голосе не ощущалось ни тени страха. Женщины умеют сохранять присутствие духа, когда есть все основания проявить слабость – такова их непредсказуемость. Вот и сейчас был тот самый случай.
Рассвет сулил нам передышку – даже Бык едва ли решится вести осаду, когда появятся телеги торговцев, – но пока царила ночь, мы оставались полностью отрезаны от мира.
Телефонный провод, единственная связь с цивилизацией, перерезан, и, будь даже ветер потише, все равно ни единого шанса, что шум сражения достигнет ушей кого-то, способного прийти на помощь. Сэм прав: его стратегический гений в сочетании с ударной мощью Быка – комбинация сокрушительная.
Вообще говоря, у осажденного гарнизона есть два пути: защищать крепость или сделать вылазку. Мои мысли склонялись ко второму.
Возможно, отправившись за подкреплением, Фишер с Макгиннисом никого не оставили сторожить дом, и в таком случае мы успеем, если поспешим, незаметно добраться до деревни. В самом деле, кроме шофера и двух переговорщиков, в автомобиле никого не было, а остальные бандиты, по словам Сэма, ждут в полной боевой готовности на случай, если я не соглашусь на комиссионные. Тогда, скорее всего, ждут они в штаб-квартире Быка, в каком-нибудь коттедже на дороге, и у нас будет время улизнуть до начала атаки.
– Огден в постели? – спросил я.
– Да.
– Сбегай разбуди его и приведи сюда как можно скорее.
Я вгляделся в окно, но не смог ничего различить снаружи: дождь лил как из ведра. Будь даже перед домом толпа людей, они все равно остались бы невидимы.
Одри вскоре вернулась, за ней плелся Капитальчик, скорбно зевая во весь рот, как и положено разбуженному в самые приятные часы сна.
– Да что у вас такое стряслось?! – сердито буркнул он.
– Бык Макгиннис и Ушлый Сэм Фишер снова пришли за тобой, – объяснил я. – Они недалеко от дома, но ты не бойся.
Он насмешливо фыркнул:
– Да кто боится? Вот еще! Меня они не тронут. А откуда вы знаете, что это они?
– Оба только что были здесь. Тот, кто выдавал себя за дворецкого Уайта, на самом деле Сэм Фишер. Он весь семестр ждал случая тебя увезти.
– Уайт?! Так он и есть Ушлый Сэм? – Огден восторженно разинул рот. – Вот это да, ну и жук!
– Сейчас они поехали за остальной шайкой.
– Так вызовите копов!
– Телефонный провод перерезан.
На это мелкий поганец лишь ухмыльнулся, еще больше восхищаясь ловкостью Фишера.
– Ну и жук! – повторил он. – Ушлый, как есть ушлый, дальше некуда! На этот раз точно меня увезет. Ставлю пятак, что увезет!
Я скрипнул зубами. Подумать только! Этот мальчишка, причина всех наших бед, воспринимал все как спортивное состязание исключительно для его забавы. Что бы ни случилось со мной, ему ничего не грозило, но меня это нисколько не утешало. Будь мы товарищами по несчастью, я смотрел бы на юного пузана дружелюбнее, но теперь едва сдерживался, чтобы не отвесить ему пинка.
– Если уходить, то лучше не медлить, – вмешалась Одри.
– Ну, попытаем счастья, – решил я.
– Куда уходить? – нахмурился Капитальчик. – Что это вы затеяли?
– Хотим выбраться через черный ход и укрыться в деревне.
Комментарий Огдена был краток и категоричен. Он не стал смущать меня похвалами моему стратегическому гению.
– Идиотизм! В такой-то ливень? Ну уж нет, сэр!
Новое неожиданное препятствие вывело меня из себя. Планируя маневр, я считал послушание Огдена само собой разумеющимся и рассматривал его как своего рода ценный багаж, обоз отступающей армии. И вот вам пожалуйста – открытый мятеж!
Я взял мальчишку за шиворот и как следует встряхнул его. Отвел душу и в то же время, как оказалось, поступил верно. Такой довод Капитальчик понял лучше.
– Ладно, ладно! – буркнул он. – Как скажете, идем так идем. Только дурость это все равно, я считаю!
Не угрожай ничто другое успеху нашей вылазки, скептического отношения мальчишки вполне хватило бы. У безнадежной затеи не бывает шансов на успех без капельки энтузиазма и оптимизма, а Огден с самого начала заражал нас унынием. Сонный и капризный, ругаться он не переставал. Сыпал оскорбительными замечаниями еще в коридоре, и я едва угомонил его перед тем, как тихонько отодвинуть засов задней двери, но паршивец уже успел подорвать мой дух. Не знаю, что бы стало с тактикой Наполеона, скажем, при Аустерлице, называй солдаты его маневры идиотскими, а его самого тупым недоумком.
Черный ход «Сэнстед-Хауса» выходил на узкий мощеный дворик, огороженный со всех сторон, кроме одной. Слева был сарайчик, где хранился уголь, – приземистое строение, похожее на амбар; справа – стена, возведенная по чистой прихоти архитектора без какой-либо цели, разве что служить местом для кошачьего клуба.
Сегодня вечером, однако, я искренне порадовался этой стене как удобному прикрытию. Прячась за ней, мы могли обогнуть угол сарая и выйти на конюшенный двор, а потом сделать крюк через футбольное поле в стороне от подъездной дороги, которая, на мой взгляд, представляла главную опасность.
Нытье Капитальчика, которого я временно заставил умолкнуть, тут же возобновилось, когда в открытую дверь ворвались потоки дождя. Что и говорить, не самый лучший вечер для прогулок. Ветер задувал с открытого конца дворика и набирал силу в тесном пространстве, словно в знаменитой Пещере Ветров под Ниагарским водопадом, а потоки воды с крыши усиливали сходство. Мальчишка не нашел в этом удовольствия, о чем визгливо и объявил.
Не обращая внимания на протесты,
