Книга Три ночи - Дебра Маллинз

Люсьен засмеялся:

– Для нас с тобой нет никакой загадки в первой брачной ночи, как это обычно бывает у новобрачных. Ты знаешь, какое наслаждение я могу доставить тебе. Ты уверена, что сможешь жить со мной день за днем, год за годом и постоянно сопротивляться искушению?

Эвелин уперлась руками в его грудь, но Люсьен не отпускал ее.

– По-моему, брак – это не только общая постель.

– Конечно, но без нее все остальное мало значит. – Ты что угодно скажешь, лишь бы добиться своего.

Неожиданно Люсьен оттолкнул ее.

– Ты слишком высокого мнения о себе. Дай мне знать, когда будешь готова поступать как женщина, а не как маленькая девочка. Может быть, я еще не утрачу интерес к тебе. – Он повернулся спиной к пораженной Эвелин и вернулся в свою комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь. Затем с сильно бьющимся сердцем он прислонился к ней спиной.

В какой степени отказ Эвелин спать с ним обусловлен эмоциями, а в какой – его изуродованным телом? Люсьен не мог бы сказать, что она чувствовала отвращение, когда касалась его шрамов, но она ведь никак не реагировала и тогда, когда он ее обнял. Эвелин казалась... безразличной.

Раньше достаточно было прикоснуться к Эвелин рукой, чтобы пробудить в ней готовность к любви. А сейчас...

Люсьен с силой стукнул кулаком по двери. Проклятый Чезвик! Все из-за него! Четыре года ада. Незаконнорожденная дочь. А сейчас отставка, полученная от единственной женщины, которую он никогда не забывал.

Одна надежда на то, что барон еще долго будет влачить свою нищую жизнь, мучимый угрызениями совести.

Оттолкнувшись от двери, Люсьен направился к столику с бренди.

Эвелин вздрогнула от удара кулака Люсьена по двери. Она обеспокоенно смотрела на дверь, ожидая, что сейчас ворвется Люсьен и станет требовать от нее исполнения супружеского долга. Но он не пришел.

Кто он – этот человек, за которого она вышла замуж?

Внешне это тот же Люсьен, которого Эвелин знала когда-то, но его сегодняшние слова и поступки свидетельствовали о скрытых страданиях. Как она могла не подумать о том воздействии, которое оказали на него пережитые испытания?

Эвелин провела пальцами по ладони, стараясь напомнить себе ощущение, испытываемое от прикосновения его иссеченной кожи. Вся спина Люсьена была покрыта шрамами, местами они пересекались, а кое-где один накладывался на другой. Эвелин могла только догадываться, какую боль он должен был испытывать, но она почувствовала, что существуют еще более глубокие отметины, которых Люсьен не показывает никому. Шрамы в его душе.

Сердце Эвелин разрывалось от жалости к Люсьену. Его похищение повлияло на всю их дальнейшую жизнь, и изменить этого уже невозможно. А ее отказ разделить с ним постель еще больше усугублял ситуацию. Но как еще она могла поступить?

Эвелин не так легко было сопротивляться напору Люсьена, поскольку она хорошо помнила, какое удовольствие сулили его объятия. Теперь же, понимая, через какие испытания ему пришлось пройти, ей больше, чем когда бы то ни было, хотелось обнять и приласкать его.

Однако она не забыла, что этот же человек пять лет назад бесстыдно воспользовался ее безвыходной ситуацией. Этот же человек отвернулся от нее, когда она ждала от него ребенка. И он же не оставил ей иного выхода, как бросить отца, когда тот более всего в ней нуждался.

Как мог Люсьен ожидать от нее супружеской преданности и любви, если в течение всего того времени, что она его знала, сам он поступал столь предосудительно?

Эвелин понимала ярость Люсьена в отношении своего отца, поскольку единственной зацепкой для выявления того, кто организовал его похищение, было случайно услышанное им замечание одного из бандитов о «бароне». Нет сомнений, что на протяжении всех тех лет постоянных мучений Люсьен вынашивал идею мести, основываясь именно на этом.

В то же время случайное высказывание не заслуживающего доверия негодяя едва ли можно считать достаточным свидетельством вины отца. Действительно, отец был в ярости, когда она вернулась в то утро домой с его расписками в руке. Зная, какой репутацией пользуется Люсьен, отец сразу догадался, что произошло. И действительно, он помчался вызывать Люсьена на дуэль, от которой тот отказался.

А вдруг это все же отец? Что, если после удачно проведенной за карточным столом ночи он нанял каких-то бандитов? Нет, это маловероятно, поскольку отец никогда не мог удержаться, чтобы не начать хвастаться перед всеми своим выигрышем.

А вдруг отец не один участвовал в каком-то сумасшедшем плане, целью которого было избавиться от обесчестившего его дочь человека, тем более что он еще не знал о том, что она беременна? Знай он это, единственной его целью было бы заставить Люсьена жениться на ней.

Все версии казались Эвелин достаточно правдоподобными, но пока нет неопровержимых доказательств его вины, она не изменит мнения о своем отце.

И пока Люсьен не докажет, что ему можно доверять, пока у нее не будет уверенности, что он снова не бросит ее, она будет коротать ночи в одиночестве.

С сожалением посмотрев в последний раз на дверь, соединявшую их с мужем спальни, Эвелин легла в свою холодную постель.

Глава 12

Обычно следующий после свадьбы день бывает радостным, насыщенным яркими воспоминаниями о прошедшей ночи. Люсьен же смог вспомнить только опустевшую бутылку бренди. Он одиноко сидел за накрытым к завтраку столом, обхватив голову руками, и пытался вспомнить, когда он в последний раз так перебирал.

Однако иногда даже умеренно пьющие люди вынуждены прибегать к такому радикальному средству.

– Мистер Данте Уэксфорд.

Когда Люсьен поднял голову, его новый лондонский дворецкий Элтон уже покидал комнату. Вошел Данте.

– Вижу, ты уже вернулся из своей таинственной поездки в провинцию, – сказал Данте, на правах старого друга без приглашения усаживаясь за стол. – Нашел, куда еще вложить деньги? Готов биться об заклад, что твой Фенуорти будет прыгать от радости. Он каждое воскресенье ходит в церковь, чтобы поблагодарить Господа за твое спасение.

– Приятно сознавать, что кому-то тебя не хватало, даже если это только твой деловой партнер.

– Ну-ну, Люсьен. – Данте с бодрой улыбкой взял апельсин и начал очищать его от кожуры. – Ты же знаешь, что мне тоже тебя недоставало.

– Охотно верю, иначе зачем бы ты пришел в такую рань? Сколько сейчас, часов десять? Готов спорить, обычно ты не просыпаешься раньше двух.

– Если честно, то я вообще еще не ложился. – Данте со смешком положил в рот дольку апельсина. – Но я знал, что ты должен вернуться, и поэтому поспешил к тебе. Разве я не лучший твой друг?

– Хочешь сказать, что тебе не давало покоя любопытство? – Усмехаясь, Люсьен отпил из чашки глоток горячего черного кофе. – Поздравь меня, Данте. Я женатый человек.