Книга Семья - Алексис Опсокополос

Но к моему большому удивлению, никто так и не рискнул вмешаться в поединок Вильгельма Пятого и Эджертона. Даже Воронцов — он остановился, немного не дойдя до обладателей Великих артефактов, и сконцентрировался на простых английских магах, забирая силы и Искру то у одного, то у другого.

Два бывших товарища уже восстановили силы и были готовы продолжать бой. Они стояли друг напротив друга, готовые в любую секунду снова сойтись в поединке. Каждый наложил на себя защиту, покрылся бронёй и был готов идти до конца. И никто не взял на себя смелость им мешать. Никто, кроме бабушки.

— Вилли, отдай мне его! — крикнула она, вставая между немецким императором и англичанином. — Я должна сама оторвать ему голову!

— Сначала мы должны его допросить! — ответил Вильгельм. — Потом оторвёшь!

Немецкая расчётливость и хладнокровие поражали. Бабушка не стала спорить с императором, и они с двух сторон начали обходить Эджертона. Тот принялся спешно начитывать какое-то заклятие и начал покрывался алмазной бронёй — в этот раз очень быстро и совсем уж толстой. Мне даже было трудно представить, как в такой массивной броне вообще можно передвигаться и уж тем более драться.

Буквально через полминуты англичанин стал похож на трёхметровую алмазную скульптуру, точнее, на заготовку под неё. В сверкающей глыбе уже слабо угадывались человеческие очертания. Мне стало интересно, чем это всё в итоге закончится, а вот бабушка ждать не стала — она подошла к Эджретону и ударила по алмазной глыбе своей ледяной катаной.

И глыба… рассыпалась. Сразу же, с одного удара. Тысячи маленьких бриллиантов разлетелись по брусчатке, а на месте, где стоял Эджертон, среди алмазных осколков лежали одежда герцога и его посох.

— Это всё, что от него осталось? — с удивлением спросил я, глядя на чёрный шёлковый костюм с блестящими хрустальными пуговицами.

— Ушёл зараза, — негромко произнесла бабушка и добавила на карельском выражение, которое я прежде не слышал, но о примерном значении которого догадался.

* * *

Герцог Эджертон рухнул на пол своего кабинета. Он был полностью обнажённым, лишь Великий артефакт на толстой платиновой цепи болтался у него на шее. Портал последней надежды, который открыл Кохинур, позволял переносить только сам артефакт и его владельца.

Некоторое время герцог лежал на полу, приходя в себя. Затем он поднялся, растерянно оглядел себя, будто не веря в произошедшее, а потом взвыл. Не закричал, не застонал, а именно взвыл, словно волк или дикий пёс, упустивший добычу.

Эджертон был уверен, что мог победить. Должен был победить. Ведь он никогда до этого не проигрывал. Но в этот раз не хватило совсем чуть-чуть, совсем немного не повезло. А ведь всё складывалось более чем удачно, и на этот штурм он поставил всё. Но не вышло. Не получилось.

Злость, досада и невероятное разочарование разрывали герцога изнутри, ему нужно было избавиться от этих ощущений или хотя бы ослабить их, но он не знал, как это сделать. Взвыв ещё громче, Эджертон с размаху ударил кулаком по своему столу и разбил руку в кровь. Он даже услышал, как хрустнули сломанные кости, но ему было плевать на это.

Быстро начитав нужное заклинание, герцог покрыл свои кулаки бриллиантовой бронёй и продолжил громить свой кабинет. Буквально за два удара он разнёс в щепки стол, затем пришла очередь шкафа, затем под алмазные кулаки попал стол для переговоров, потом диван.

Через минуту кабинет премьер-министра Британской империи выглядел так, будто в нём взорвали бомбу: ничего не осталось целым; осколки, щепки, обрывки ткани покрывали пол; на стенах были пробоины, на полу вмятины. Но это не помогло. Изнутри давило всё сильнее и сильнее.

Вой герцога перешёл в громогласный рёв, а потом Эджертон неожиданно замолчал. Он снял с шеи цепь с Великим артефактом, оглядел кабинет, шатаясь обошёл его, сел на пол, прислонившись к одной из стен, и закрыл глаза.

* * *

Бой длился не так уж и долго — минут двадцать, не больше. Часть англичан убежала вслед за своим лидером, некоторые погибли, многие были ранены и взяты в плен. Мне особо и не удалось поучаствовать. И, признаться, я от этого не очень-то и расстроился. Странные ощущения — когда я находился внутри купола, был готов голыми руками удавить каждого пришедшего с оружием ко мне домой, а когда англичане в панике бегали по двору, пытаясь защититься или уйти порталом, злости поубавилось.

Жалко их, конечно же, не было — глупо жалеть тех, кто разрушил твой дом и убил твоих товарищей, но вот только врагом, достойным поединка, они уже не выглядели. Практически сразу после бегства Эджертона битва превратилась в зачистку замка и двора. А это уже немного другое, там и без меня справились.

А когда всё закончилось, я отправился за шапкой Мономаха. Дьяниш и трое бойцов честно охраняли мой Великий артефакт, не сводя с него глаз. Закинув шапку в заплечную сумку, я подумал о том, где теперь хранить её и меч, если та часть замка, в котором было хранилище разрушено. С этими мыслями вернулся к бабушке. Она обняла меня и сказала:

— Я же говорила, что всё будет хорошо.

— Вообще-то, Вы пытались нас всех отсюда отправить, — напомнил я.

— Я знала, что никто не уйдёт.

— И я знал. Это было видно по их лицам.

— Эти ребята ни за что не оставили бы источник англичанам, — пояснила бабушка. — Если уж на то пошло, это не наш с тобой источник, а их. Я ведь рассказывала тебе, что наш источник — уникальный. Когда-то здесь на берегу Ладоги жила большая община карелов. Почти все они были сильными одарёнными, и это источник той общины. Он намного сильнее любого родового. А наши ребята в большинстве — потомки представителей той общины. Да и мы с тобой частично тоже, раз их источник стал нашим родовым.

— Большая семья, — вспомнил я фразу бабушки.

— Большая семья, — подтвердила та. — И я рада, что ты стал её частью, и что источник принял тебя. И надеюсь, Милу он тоже примет. И ваших детей.

Прозвучало так, будто Мила уже ждала ребёнка. Не то чтобы меня это напугало — вовсе нет, но было как-то непривычно думать о детях. Учитывая, что у меня самого ещё порой детство играло в одном месте, несмотря на всё, что мне пришлось пережить за последние два года.

— Но при этом Вы