Книга Эпоха Древних - Замиль Ахтар

вздох. Не нужно было так таращиться на нее и напоминать о том, что сделал Эше.

– Она спускается туда, куда ты подумал. До самого…

– Тебе необязательно…

– Она заставила меня увидеть сон наяву. Мне снились те существа, выходящие из облака. У них были извивающиеся конечности, из которых росли цветы. Потом лепестки цветов посыпались на меня. Коснувшись кожи, они превратились в червей и стали вгрызаться в меня. И тогда я сама превратилась в одно из этих существ.

Объятый ужасом, я закрыл лицо руками. Как Эше мог сотворить такое зло? Все из-за того, что Рухи дружила с моей женой? С Ашери?

Теперь я никак не мог перестать смотреть на кровавую руну на ее левой щеке. На мой взгляд, она напоминала человека в плаще, держащего в руках карты.

– То, что Эше сделал с тобой, ужасно. Он был так невероятно жесток. И не прав.

– Не прав?

– Он верил, что ты что-то скрываешь. Что служишь злу. Но ты этого не делала. Теперь я это понимаю.

– Только теперь? То есть… ты сомневался во мне?

– У меня были определенные сомнения, потому что… – Я прерывисто вздохнул. – Рухи… Ты должна кое-что знать. Настоящую причину, по которой я хотел провести с тобой время.

– Я даже не почувствовала, что ты что-то скрываешь.

Может, все потому, что я в некотором смысле скрывал это и от себя самого.

– Когда-то ты дружила с моей женой.

– С твоей женой?

– Ашери была моей женой.

На лице Рухи отразилось даже не потрясение. Это было больше похоже на предательство. На… ужас.

– Но ты убил ее.

– Да, убил. Я убил собственную жену.

Она смотрела на меня с открытым ртом.

– Ты была ее подругой, – продолжил я. – И поэтому я хочу знать… Какой она была?

– Что ты имеешь в виду?

– Была ли она достойным человеком?

Рухи кивнула.

– Не могу этого отрицать.

– Она когда-нибудь рассказывала, почему покинула меня?

– Нет, но она говорила, как сильно скучает по мужу и семье.

Услышав эти слова, я заплакал.

– Я не понимаю, почему она стала той, кем стала, – сказал я, не пряча слез. – Не понимаю.

Рухи взяла меня за руку, и это поразило меня. Ее пальцы были жесткими, как у Сади. Как у Лунары.

– Я тоже, – сказала она. – В какой-то момент я поняла, что причины нет.

– Люди не обращаются во зло просто так. Должна быть какая-то причина, заставившая ее склониться перед Хаввой. И все время я хотел это узнать. Но в моем представлении о ней зияет дыра. В воображаемой истории ее жизни. Ее прошлое не связано с будущим.

– Что я могу тебе сказать? – В глазах Рухи тоже блестели слезы. – Нет никакой причины. Просто нет. Даже когда мы встретились в Зелтурии, она была достойным человеком. Таким же, как ты. Я не могу представить, почему она обратилась к Спящей и Кровавой звезде.

– Если это правда, то любой из нас может обратиться. Никто не защищен от тьмы внутри нас самих.

Разве я сам чуть было не склонился перед Хаввой? Разве не был близок к тому, чтобы принять предложение Лунары там, в Лабиринте, если бы это означало, что она вернет Сади?

– В этом и заключается испытание. – Рухи сжала мою руку. – Некоторые из нас не проходят его. Некоторые сбиваются с пути и падают в яму. Посмотри на Сиру…

– Сира и Лунара – не одно и то же. В Сире всегда жило зло. Но клянусь, Лунара была доброй и чистой. Когда мы были вместе, я не знал никого лучше.

– Как ты можешь быть уверен? Может, она прятала тьму глубоко внутри. Так глубоко, что даже ветер не мог донести ее запах.

Если это правда и ответов нет, тогда мои сомнения – не просто сомнения. Это ножи, режущие меня изнутри. И однажды они непременно вырежут душу.

6

Сира

Я зашла в комнату для гостей в гареме – убедиться, что мне это не приснилось. Я ожидала увидеть аккуратную постель и нетронутые подушки, но на одеяле, расстеленном на полу, лежала женщина. От нее пахло полевыми цветами Бескрайности.

Это была она. Моя мать. Или амма, как говорят по-силгизски.

Я поплакала, а потом утерла слезы и вышла. Каким бы знаменательным событием ни было ее возвращение, я не могла отвлекаться от срочных дел. Наоборот, это лишь придало мне энергии.

Теперь мне есть для кого жить.

Сегодня начинался абядийский Праздник соколов – традиция, которой уже пятьсот лет. Его всегда проводили в новолуние, за месяц до начала зимы. Я никогда раньше не принимала в нем участия, и это будет вдохновляющий опыт. Мы поскачем в пески Зелтурии, окружим веселящиеся племена и…

У меня было хорошее предчувствие.

Да и разведчики принесли новости. Кевы здесь нет. Он отправился в Костану, чтобы встретиться с шахом Мурадом. И если не вернется к закату, главным советчиком Кярса станет Като, жаждущий моей крови. Как и крови всех йотридов и силгизов. Неудивительно, ведь мое умение соединять звезды утопило в крови его любовницу и детей.

И я надеялась, что Кярс совершит какую-нибудь глупость. Заглотит наживку. Просто надо сделать ее пахучей, как мускус.

Проснувшись пораньше, я встретилась с Вафиком в дворцовой библиотеке. В ней никогда прежде не было такого многообразия книг. У стен стояли полки с аккуратными рядами книг в кожаных и деревянных обложках, привезенных даже из Шелковых земель. Расставлены книги были в определенном порядке, видимо, с помощью какой-то счетной системы, но я не пыталась в ней разобраться. В центре комнаты имелся ковер, но без подушек – не очень-то удобно для моей больной спины. Вафик остался единственным Философом в Кандбаджаре, поэтому в библиотеке всегда было тихо и спокойно. Мне нравилось, как сквозь стеклянный потолок струятся солнечные лучи, но беспокоила суматоха дронго.

– Я слышал про твою мать, – сказал он. Иссохшие, сморщенные руки и негнущаяся спина Вафика напоминали его любимые книги. – Благословенное возвращение. Наверное, ты счастлива.

– Да. Хвала Лат.

– Возвращаясь к нашему недавнему разговору. – Он откашлялся. – Я просеивал том за томом, как пекарь муку, и сотворил своего рода систему. Ту, которая выходит за рамки правления племен, избегает греховной ямы Селуков и святых правителей и, что самое важное, исходит от божественной воли.

– Я внимательно слушаю.

Я наклонилась вперед, опираясь на посох.

– Для этого нам нужен единственный правитель. Нынешнее совместное правление чревато сложностями. Совету редко удается удержать власть. Уж больно разнятся интересы членов совета, расплываются, как пролитое вино по ковру. А