Книга Принадлежащая - Лилиана Карлайл

завершенности успокаивает мою душу.

Я никогда не лгал ей.

Я бы выбрал ее тысячу раз, даже если бы имя в моем телефоне принадлежало не ей.

Это повод для празднования.

Наш поцелуй начинается сладко, но становится жарким.

— Сниму с тебя одеяло, — бормочу я.

Черт возьми, она восхитительна. Она обнажается передо мной, и я ложусь рядом с ней, прислонившись спиной к матрасу.

— Сядь мне на лицо, — говорю я, и она удивленно втягивает воздух.

— Что? — шепчет она, не в силах скрыть восторг в глазах.

— Позволь мне попробовать тебя, — говорю я. — Мне нужен мой рот на тебе, сейчас.

Ей не требуется много времени, чтобы вскарабкаться на край кровати, ее прелестная розовая киска у моего лица, блестящая от пота.

Она опускается на меня, и я зарываюсь в нее лицом.

Стоны, которые она издает, никогда не будут достаточно громкими. Мне нужно больше.

Я посасываю ее клитор, слизывая ее соки, пока она смачивает мое лицо, бесстыдно трется об меня.

ДА.

Мои руки находят ее задницу, сжимая каждый шарик, когда я прижимаю ее сильнее, мой язык облизывает вверх и вниз ее щелочку.

Моя рука шлепает ее по заднице, и она вздрагивает, от этого движения у меня изо рта стекает скользкая жидкость.

Я работаю с ней до тех пор, пока она не покрывает мое лицо, шею и грудь своим лосьоном.

Я снимаю ее с себя, только когда ее бедра дрожат. Ее вкус остается у меня на языке, ее медовая эссенция доводит меня до отчаяния от желания.

Мой член стоит по стойке «смирно», жаждущий ее прикосновений.

— На четвереньки, детка, — говорю я, с удовлетворением наблюдая, как она встает на четвереньки.

Так же, как она поступила несколько дней назад, в доме Спасителей.

Тогда я не трахнул ее, несмотря на то, как идеально она выглядела.

Но теперь…

Сидя на своих бедрах, я медленно погружаюсь в нее, постанывая, когда ее влагалище обволакивает мой член.

— Так ты намного теснее, — ворчу я, когда она стонет. — Такая чертовски тесная, что я едва вмещаюсь, Омега.

Она хнычет, отводя свои бедра назад, чтобы встретиться с моими, ее восхитительная задница в поле моего зрения.

Шлепок!

Ее влагалище непроизвольно сжимает меня при каждом шлепке, из нее медленно вытекает слизь каждый раз, когда моя ладонь соприкасается с ней.

— Я мог бы покрасить эту хорошенькую попку в красный цвет, — шиплю я, трахая ее сильнее. — Тебе лучше не капризничать, детка, иначе ты никогда больше не сможешь сидеть.

Она только стонет громче, оглядываясь на меня из-под опущенных век. — Что, если я захочу пошалить? — Она задыхается, ее сиськи подпрыгивают под моими толчками.

— Тогда ты была бы очень плохой девочкой, — рычу я, протягивая руку между нами, чтобы потереть ее клитор.

Боже, она чертовски изысканна. Она без усилий принимает мой член, позволяя мне использовать ее так, как я хочу, когда я вгоняю себя в нее.

Еще один шлепок по ее заднице, и ее стенки сжимают меня до боли сильно.

Она достигает оргазма напротив меня, крича от удовольствия.

Наша связь поет, когда я нахожу свое освобождение, а мои мысли — смесь потребности, желания и преданности.

И в этот момент я осознаю всю силу своей любви к ней.

Я бы превратил мир в гребаный пепел, чтобы она была рядом со мной.

Я рассказываю ей все, пока переворачиваю нас на бок, мой узел заперт внутри нее.

— Что теперь будет? — Бормочет она, ее голова опускается мне на плечо.

Я убираю волосы с ее шеи, оставляя поцелуй на нежной коже. — Все, что ты захочешь, — говорю я ей.

Она напрягается от моего прикосновения, и ее запах наполняется беспокойством.

— Что это? — Спрашиваю я, притягивая ее ближе к себе. — Милая, что случилось?

Она вздыхает против меня. — У меня никогда раньше не было выбора, — признается она. — Ни с кем в моей жизни. Решения всегда принимала моя мать, а потом…

Но ей не нужно заканчивать предложение. — А потом случился я.

Она хихикает. — Да. Но теперь я не знаю, с чего начать. Я так много хочу сделать в своей жизни. Я о стольком мечтала, фантазировала…

— Спешить некуда, — тихо говорю я. — И будь я проклят, если попытаюсь остановить тебя от того, что ты хочешь сделать.

— Просто… — Ее голос затихает, и она зевает.

— Что?

— Просто оставайся рядом со мной, — шепчет она.

— Всегда.

Я закрываю глаза, довольный своей парой в моих объятиях.

Я ее не заслуживаю, это уж точно.

Но я останусь рядом с ней до своего последнего вздоха.

ЭПИЛОГ

МИА

— Ты готова идти?

Я закусываю губу. — Думаю, да.

У меня никогда раньше не было друзей. Но теперь все хотят познакомиться со мной.

Но Стефан улыбается, и это зрелище настолько успокаивает, что я не могу не расслабиться. — Ты им уже нравишься больше, чем я, а они даже не знакомы с тобой.

Я натягиваю свитер через голову и бросаю на него взгляд. — Что ты такого сделал, что разозлил их?

— О, ты знаешь. Целый год притворялся, что хочет их убить.

Я ухмыляюсь. — Да. Это могло сработать.

Я изучаю свое отражение в зеркале в спальне, тщательно оценивая свой внешний вид. Мои волосы распущены и уложены, но я ничего не могу поделать с неуверенностью, которая гноится в моем сознании.

Но Стефан подходит ко мне сзади, обнимая за талию.

— Посмотри на себя, — бормочет он нашим отражениям, когда мои глаза встречаются с его в зеркале. — Такая идеальная. И вся моя.

Его пальцы танцуют по моей коже под свитером, а его грудь вибрирует от рычания у меня за спиной.

Я чувствую его желание, силу его собственничества. Это должно было бы напугать меня, насколько это сильно, но это делает прямо противоположное.

Я принадлежу ему. А он мой.

Он прижимает меня вплотную к себе, его член твердеет у моего зада. — Нам не обязательно уходить, просто пока… — Он обещает.

Но я смеюсь и вырываюсь из его объятий. — Мы никогда не уйдем, если не уйдем сейчас, — упрекаю я.

Как бы заманчиво это ни было, нет смысла оттягивать неизбежное.

* * *

Прошел месяц с моей последней Течки.

Прошел месяц с момента брачного укуса, и месяц с тех пор, как наши души переплелись друг с другом.

Наконец-то я готова отправиться во внешний мир, чтобы начать жить своей собственной жизнью.

И это начинается со знакомства с Коллекционерами.

— Они моя семья, — бормочет Стефан, когда мы подъезжаем к непритязательному дому. — А теперь и ты тоже.

Я сияю от его слов, моя нервозность забыта.