Книга Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женя тоже выглядела возбужденной и напуганной. Однако глаза ее блестели, и вообще сегодня она показалась ему несколько иной, чем в прошлый раз.
— Что это сегодня у вас в магазине творится? — спросил Шерстоухов после обычных приветствий. — Все какие-то взбудораженные… что-то случилось?
Женя закусила губу, покосилась на дверь и проговорила:
— Сегодня ночью в наш магазин проник грабитель. Отключил сигнализацию, оглушил сторожа… только хозяин, — спохватилась она, — велел никому об этом не говорить. Сами знаете — вызовешь полицию, после этого неприятностей не оберешься…
— Вот как? — Шерстоухов решил не обращать внимания на последние слова. — И много украли?
— В том-то и дело, что ничего!
— Совсем ничего? Какой-то странный грабитель! Его что — сразу спугнули?
— Нет. — Женя опустила глаза. — Спугнули его не сразу. Но он действительно ничего не украл, только раскурочил два расписных индийских шкафчика.
Шерстоухов почувствовал, что Женя чего-то недоговаривает, но решил не давить на нее — сама скажет, если захочет. В конце концов, к делу о платках с богиней Кали это не имеет отношения — те платки проданы были больше года назад.
А Женя, чтобы сменить тему, спросила:
— Ну как, вы нашли Павла Расторгуева?
— Нашел, — оживился капитан, вспомнив, зачем, собственно, пришел в индийский магазин. — И можете себе представить — он вспомнил, кто покупал те платки!
— Надо же! Значит, вы продвинулись в расследовании?
— Не слишком… — вздохнул капитан. — Описание мало что дало… он сказал, что те злополучные платки купила женщина средних лет, с крашеными седыми волосами и родинкой на левой щеке — и где теперь искать эту женщину?
— Как вы сказали? — глаза Жени округлились. — Женщина средних лет, с родинкой… на левой щеке… — она потрогала свою собственную щеку, — ну да, на левой…
— Ну да, — капитан уныло кивнул. — Как ее найдешь в нашем огромном городе? Разве что случайно встретишь на улице…
— Я знаю эту женщину! — выпалила Женя.
— Что?! — Шерстоухов удивленно и недоверчиво взглянул на нее. — Знаете? Откуда?
— Она работает в Музее восточного искусства! Я столкнулась с ней, когда покупала коллекцию профессора Шемаханова! Вряд ли это совпадение — и невзрачная такая, средних лет, неухоженная, и родинка на левой щеке, она когда разволновалась, все время ее потирала!
Женя рассказала капитану, как хозяин магазина послал ее приобрести коллекцию покойного профессора, как она столкнулась в квартире покойного с сотрудницей музея, которая пыталась получить коллекцию Шемаханова.
— Вроде бы покойный профессор обещал завещать всю свою коллекцию восточного искусства этому музею, но дальше обещания дело так и не пошло, — пояснила она. — Сотрудница музея не смогла предъявить ни завещания, ни каких-то других документов, и племянница профессора отдала все мне. То есть, разумеется, не отдала, а продала, за приличные деньги…
Капитан почувствовал, что Женя чем-то смущена, чего-то недоговаривает, но решил, что дело в каких-то коммерческих вопросах, в том, что магазин заплатил слишком мало наследнице профессора. А это его не интересовало, ему нужно было установить личность загадочной женщины с родинкой, которая купила злополучные платки.
Платки, которые стали орудием убийства, точнее, уже двух убийств.
— А как звали ту женщину, вы, случайно, не помните?
— Не то что не помню, а просто не знаю. Она мне не представилась, обстоятельства явно не благоприятствовали знакомству…
— Ну что ж, вы мне и так очень помогли, — искренне проговорил капитан. — Поеду в музей, там по описанию мне наверняка назовут имя этой женщины.
— Да, конечно… — кивнула Женя, но по выражению ее лица Шерстоухов понял, что она еще что-то хочет ему сказать.
Он знал, что бывают моменты, когда нужно слегка подтолкнуть свидетеля, который может сообщить что-то важное, но не решается или просто не придает значения тому, что знает.
— Вы что-то еще хотели сказать? — спросил капитан, внимательно посмотрев на Женю.
— Вообще-то да… — в глазах девушки мелькнул какой-то странный огонек. — Точнее, я хотела вас спросить…
— Спрашивайте, — капитан склонил голову к плечу. — Если смогу — отвечу…
Женя сглотнула, смущенно опустила глаза и про-говорила:
— Вам не кажется, что эта женщина совсем не похожа на убийцу… она такая безобидная, такая… невзрачная…
— Ну, знаете, настоящие убийцы редко выглядят опереточными злодеями. Чаще всего это как раз обычные, заурядные люди, иногда даже довольно симпатичные… по крайней мере, они производят такое впечатление на окружающих. Кроме того, я совсем не уверен, что она и есть убийца. Но она так или иначе связана с ним и может к нему привести. И на сегодняшний момент она — наша единственная ниточка…
Капитан был разочарован.
Он чувствовал, что Женя сказала совсем не то, что собиралась, и больше ничего не скажет, момент был упущен. Он вздохнул, еще раз взглянул на девушку и покинул ее кабинет.
А Женя, глядя ему вслед, думала, что так и не узнает, тот ли это хулиган Шерстоухов, о подвигах которого рассказывала ее бывшая свекровь… Кроме скелета и фейерверка, вспоминала она еще случаи, среди которых был и такой.
В кабинете физики висели портреты знаменитых ученых, среди них портрет Исаака Ньютона. Все как полагается, репродукция с портрета, где знаменитый ученый был в напудренном парике и в парадном камзоле. И вот в один прекрасный день физик случайно бросил взгляд на портреты и оторопел.
Все ученые были на месте — и Майкл Фарадей и Нильс Бор, и Альберт Эйнштейн, и Александр Попов, но вместо Ньютона висел портрет какого-то жуткого панка, держащего в руке яблоко. Вместо парика был черный гребень, а вместо камзола — кожаная куртка-косуха.
Физик отвесил челюсть, ученики проследили за его взглядом и пришли в полный восторг. Урок был сорван, дело дошло до директора. И первым, на кого подумали, был, разумеется, Шерстоухов.
Как и всегда, он не отпирался. Директриса была тверда — порча государственного имущества, уголовное дело. Подарки мамы Шерстоуховой не помогли. Явился разбитной мужичок из милиции. Портрет сняли и обследовали со всех сторон, оказалось, что сам портрет ничуть не испорчен, просто Шерстоухов прикрепил сверху лист, на котором был изображен панк, нарисованный на компьютере.
Милиционер посмотрел на него внимательно и забрал с собой. А через два дня явился снова и сообщил, что показывал материал знающим людям и те сказали, что портрет сделан с помощью программы старения лиц.
То есть если хотят знать, как будет выглядеть преступник, к примеру, через двадцать лет, то программа это может сделать. Шерстоухов же применил программу наоборот, то есть из представительного Ньютона сделал молодого человека. А сменить пудреный парик на «ирокезу» — дело минутное.
Посему человек из милиции настоятельно советовал директору забрать заявление, чтобы не портить такому способному парню биографию.
За
