Книга Доктор звёздного флота - Татьяна Михаль

и Загорском перестала в тот же миг. Подобралась и на место обычной Агаты пришла серьёзная, умная, хваткая, жёсткая женщина-хирург.

Офицеры, которых мы уложили на столы, были страшно ранены.

У одного по локоть оторвана рука, у другого нет стопы. Третий в отключке, у него натурально вываливаются кишки из развороченного живота. У всех множественные ранения лица, рук, да всего тела!

Удивительно, как эти парни ещё живы.

Ганимедцев увидела краем глаза, их разместили в другом секторе. Там командовали Север и Кэтрин. Они были в надёжных руках.

Вскипала ненависть к пиратам за совершенные злодеяния, за погибших людей и ганимедцев. Твари!

Эмоции захлестнули внезапно, но ненадолго. Я умела управлять своими чувствами и потому быстро отогнала от себя сильные эмоции. Во время операции они будут только мешать. Мне же нужен кристально чистый разум, холодный ум и бесстрастность к тому, кто лежит на моём столе и смотрит на меня с крохотной искрой надежды, что всё-таки останется жив.

Мои руки начали действовать привычно и уверенно. Самое главное, совершенно спокойно.

— Всё будет хорошо, боец, — ободряюще сказала раненному. Его била крупная дрожь.

— Спасибо, док, — прошептал он разбитыми и окровавленными губами. Но вышло у него слабо, дрожаще и едва слышно: «С-спа…ибо… д-док…»

— Я, лейтенант Роман Ром… — выдавил он из себя. И снова слова прозвучали едва различимо, но я поняла и услышала каждое слово.

— А я, Громова Агата, лейтенант, — представилась ему. — А теперь помолчите. Не тратьте силы.

Мы ровно ничего не знаем о своих пределах и возможностях.

Иногда наши возможности до отвращения ничтожны. Всё‑таки живые ткани – не металлы.

Но иногда мы подобны сверхсуществам и силы нашего организма безграничны.

Почему люди в страшных ситуациях становятся выносливей, живучей? Они будто сталь и закаляются огнём, когда огонь – это те оплеухи, которыми щедро одарила их жизнь.

А иной раз из-за пустяков люди превращают себя в хлипкие недоразумения, которые киснут и куксятся при малейших трудностях.

Почему так?

Любой хирург вам ответит, что это всё особенности нервной системы. Но я добавлю к этому ещё вот что: сила духа в правде, в вере и любви к своему миру и своей Родине. Это и есть секрет могущества человеческого тела и его души.

Провела беглый осмотр ранений, затем с помощью ассистентов мы раздели раненного мужчину, навела на него сканер и начала фиксировать все его повреждения, записи потом обработает и зафиксирует медстатистик.

— Ранение в грудь. Повреждена рука возле запястья, начинается сепсис, если уже не начался… Придётся ампутировать…

Как же я жалею, что мой проект всё ещё не рабочий!

—…Жгут на бедре наложен грамотно, он спас ему жизнь. Артерия повреждена.

Это был крепкого сложения мужчина. Грудь, живот, руки, ноги – буквально со скульптурно очерченными мускулами. Идеальный мужской образчик красоты. Но он был смертельно ранен, бледен, крови потерял нереально много.

Медсестра делала анализ крови. Анестезиолог ждала моей отмашки.

— Четвёртая отрицательная.

—…Пульс слабый, давление низкое…

— …Повышай давление. Осторожно.

—…Давление повысилось до нормы…

— Наркоз! — скомандовала я.

Сон в моего пациента вливался аккуратно, но уверенно. Глаза, полные доверия сомкнулись.

Руки делали свою работу привычно, быстро, уверенно.

Промыть раны раствором.

Первым делом заняться артерией.

В опухшей, посиневшей, зияющей ране на бедре чернел живой, вздрагивающий сгусток.

Рана пульсировала.

Мышцы отекли, затвердели. В таких случаях перевязать артерию нелегко.

Помимо разрыва артерии в мышцах остались осколки.

Взрыв?

Похоже, что да.

Благодаря сканеру нашла сосуд, осторожно расширила края раны и зажала его пинцетом.

— Тампоны, — скомандовала я.

Помощники как могли, высушивали тампонами рану, но кровь не подчиняется приказам. Струя выстрелила, и на моём комбинезоне расплылось уродливое пятно крови. Но меня это совершенно не волновало.

Зажим. Ещё один зажим. И подождать минуту. Сосуд тонкий, а вот из-за него ускользала жизнь прекрасного мужчины.

— Кровь готова? — спросила строго, не отрывая внимательного взгляда от раны.

— Всё готово.

Так, всё сухо. Чисто. Больше не кровит.

Медикаментозно «склеить» разорванный сосуд, увы, невозможно.

— Пульс?

— Пульс слабый, частит. Сто сорок в минуту.

Плохо.

Стиснула зубы. Нет, госпожа Смерть, сегодня точно не твой день. Я тебе его не отдам.

Продолжила операцию на развороченном бедре. Ставить дренаж и зашивать скомандовала первому ассистенту.

Кровь планомерно вливалась в раненного.

Вокруг стоял гул, шум. Иногда слышался мат, отборная ругань хирургов, стоны и крики раненых. Рычали и бились на операционных столах ганимедцы. Слышался детский плачь.

— Удаляем часть кишки! Живо!

— Ушивай лёгкое…

— Дефибриллятор! Разряд!

Но я абстрагировалась от шума. Сейчас для меня был важен мой пациент и его жизнь.

Грудная клетка напоминала больше фарш, но к счастью жизненно важные органы не задеты.

Неиссякаем запас человеческой прочности!

Когда закончила с грудной клеткой, с тяжёлым сердцем приступила к другой ране – повреждённой руке.

Запястье, увы, пришлось ампутировать. Я не ошиблась, ткани начали отмирать.

Чтобы сепсис не пустил свои щупальца по всему организму, пришлось накачать лейтенанта двойной дозой лекарства с нанитами. Они быстро заживляют раны и уничтожат микробы или грибки. «Малыши» с ними справятся.

Лейтенант Ром будет жить.

— Заканчивайте с ним, — распорядилась ассистентам и отправилась на помощь коллегам. Одного бойца смерть намеревалась забрать себе.

Непорядок.

* * *

— Громова! Живо ко мне! — услышала я голос Загорского и поспешила в отсек с ганимедцами.

Ассистенты сменили на мне защиту, надели новые перчатки, и только тогда я вошла в отсек с инопланетянами.

На операционном столе Севера лежала беременная женщина. Небольшое ранение в плечо, касательное. Это не смертельно. И Загорский уже всё сделал. Но тогда почему показатели такие плохие?

— Что с ней? — спросила Севера.

— Не с ней. С ребёнком. И я не знаю, что с ним, — выдохнул он зло и одновременно обеспокоено. Он водил сканером над её огромным животом, пытаясь найти причину беды. — Сканер ничего не находит. Если бы не анализы и не наши приборы, то сказал бы, что полный порядок. Но нет. И у нас мало времени… Она может его потерять… Наверное, придётся делать кесарево и помещать его в капсулу. Иначе он не выживет. Показатели видишь?

Едва он сказал о ребёнке, у меня в голове сама собой появилась нужная информация.

Перехватила руку Севера со сканером и, глядя в его глаза, уверенно сказала:

— Нет. Ничего не нужно делать. С ребёнком всё хорошо.

— Ты спятила? — прорычал он на