Книга Другие Звезды - Артём Сергеев

class="p1">— Давайте, я сделаю, — подорвался с места Олег, — говорите, какой хотите. Анастасия, может, вам яблочко?

— Вы не поверите, друг мой, — всплеснул руками Александр Андреевич, — как много пользы вы принесли своими экспериментами с кухонным комбайном! Это ведь сеть для всех жителей планеты, все имеют доступ к вашим рецептам! Я не знаю, как вам удалось добиться такого потрясающего вкуса, но я теперь каждое утро начинаю с вашей груши «Дюшес»! Дело в том, что мы вкус многих продуктов восстанавливали по описаниям, и вы потом поймёте почему, по памяти, и было много разногласий по их органолептическим свойствам, по текстуре, по ароматике, да по всему подряд! И ушло, понимаете, всё куда-то не туда, специалистов-то не было! Дегустатор в космосе — это ведь было лишнее, вроде бы, с жизнью на готовых пищевых пайках. А сейчас, вашими стараниями, и яблоки, и груши, и персики, овощи и фрукты, тот же картофель, — вы, Олег Васильевич, обеспечили себя работой и непререкаемым авторитетом на много, много лет вперёд! На вашу загадочную личность уже сейчас смотрит вся планета! Ну, если вас интересует именно этот род деятельности.

— Вот этого я и боялся, — Олег вдруг что-то понял, — то есть до чая вы нам рассказывали про победы, а после начнёте про то, что именно вас заставило забыть вкус груши «Дюшес».

— Именно, — отсалютовал ему профессор чашкой чая со свежей жимолостью, — ну что за приятный, приятный аромат! Вот из-за таких мелочей и появляется вкус к жизни! Ну что, все готовы? Тогда поехали дальше!

Глава 8

Александр Андреевич не спешил, он вообще выглядел уставшим, но при этом каким-то воодушевлённым, что ли, и не нами, это точно, и уж совсем странным было то, что два человека из прошлого его, профессора истории, занимали мало. Он сейчас будто бы отдыхал от чего-то по-настоящему серьёзного, перерыв у него был. И перерыв этот решил он совместить с разговором по душам, почему бы и нет.

Ну и Анастасия, конечно, держалась-то она привычно холодно и по-деловому, но чувствовалось, что мы двое её чем-то тяготим, отвлекаем от чего-то важного, и занимается она нами лишь только из уважения к профессору.

— Как вы изволили метко выразиться, — покрутил в руках свою чашку Александр Андреевич, — да этого я вам рассказывал об одних победах. Теперь же перейдём к сути. Ну и прошу помнить, что для нас это дела давно минувших дней, а для вас… для вас, наверное, пусть это будет просто страшной сказочкой. Так вот…

В общем, дело было так. Во время этой гонки поиска пригодных для колонизации миров, всё оборудование, позволявшее заглядывать в дальний и ближний космос, все телескопы, все обсерватории были заняты сами понимаете чем. Но бог с ними, с земными и лунными, от первых толку мало, атмосфера мешает, со вторыми возни много, но ведь все, самые мощные орбитальные телескопы и прочее оборудование этого же профиля разобрали и отправили в новые миры, там для них работы было больше, оставив Солнечную систему без должного внимания.

Стремление обойти, догнать и перегнать, жажда реванша и всё остальное прочее в этом же духе вскоре было наказано самым суровым образом. Вообще, потенциально опасных для Земли астероидов было открыто к тому времени множество. Но всерьёз относиться к этой угрозе считалось в астрономии, наверное, дурным тоном, плохой шуточкой. Ведь крутились рядом с Землёй все эти Апофисы с Таутатисами миллионы лет, и не они одни. Крутились, периодически проходя то в нескольких сотых астрономической единицы от нашей планеты, то вообще между Землёй и Луной, да и всё на этом, и постепенно приучили человечество к мысли, что так и дальше будет, последнее-то серьёзное падение было бог знает когда. А все те, кто бьёт тревогу, фрики и дураки. И, наверное, так оно и есть, потому что просто завывать об Армагеддоне это одно, а обнаружить реальную опасность и показать на неё пальцем — это совсем другое.

Но это всё не важно, важно лишь то, что когда железная глыба диаметром в сотню километров вдруг оказалась на пути орбиты Земли, к этому не был готов никто. Её и заметили-то случайно, уже в двух миллионах километров от нашей планеты, не сумев сразу оценить опасность, всех больше заинтересовало то, откуда она такая тут взялась, ведь совсем недавно не было же, да и раньше её никто в Солнечной системе не видел, интересно-то как, а потом, когда осознание смертельной опасности достучалось до похолодевших умов своей реальностью, стало безнадёжно поздно.

Когда всё идёт по самому худшему сценарию, то всё складывается одно к одному, это какой-то мировой закон. Летело это небесное тело точно навстречу нашей Земле, не вдогон, не в бок, а прямо в лоб, со скоростью сближения за сотню километров в секунду. И падать оно собиралось не по касательной, не под углом, а отвесно, в район Индонезии, на Яву и Суматру. Прямо туда, где Тоба, Тамбора, Кракатау и ещё много таких же, ничего не говорящих вам, но очень зловещих наименований.

Об опасности заявили за два часа, а что можно сделать за это время? Лучше бы и не объявляли, наверное, не портили бы людям эти последние два часа. Вот тогда и аукнулся нам тот закон, о размещении Врат на Марсе в связи с их гипотетической опасностью. Были бы они на Земле, хотя бы в нескольких местах, хотя бы в нескольких странах, представляете, сколько народу можно было бы спасти?

Конечно, рейсовые космические корабли взяли на борт кого только можно, но ведь за это время даже один рейс до Луны не сделаешь, чтобы разгрузиться и вернуться обратно, ну да что уж теперь.

В общем, когда это небесное тело ударило в район Индонезии, то сбылись все самые худшие прогнозы. Астероид, почти не заметив атмосферы, пробил земную кору, очень тонкую здесь и затормозился уже в жидкой мантии планеты, отдав ей всю свою энергию и вызвав тем самым тектоническое, вы только представьте себе, тектоническое цунами! То, что произошло потом, было очень тщательно задокументировано и с орбиты, и с Луны, я эти кадры видел, конечно, но вам не рекомендую. Смысла в этом нет никакого, разве что нервы пощекотать, но кем надо быть, чтобы просто для интереса смотреть на гибель миллиардов людей, на смерть планеты, я уж и не знаю. Вот он, профессор, например, долго