Книга Дасыс Фантастишь - Эл Гато

в обрамлении могучих скал, либо эпичный лес, замерший в нерешительности, форсировать ему реку или еще немного подождать.

Центральное помещение скального комплекса — это спортивный зал, точнее половина полноразмерной баскетбольной площадки, квадратной формы со стороной пятнадцать метров и высотой потолка восемь. Зал не необходимость, не обязательная инженерная конструкция как санузел или кухня, но он для души, именно здесь я провожу лучшее время, пока нахожусь дома.

Прозрачная боковая стена, да, размером пятнадцать на восемь метров, без единого стыка и шва, собрана из гексагональных элементов прозрачного полимера, химически сваренных в единое целое. Противоположная стена, немного вогнутая в толщу скалы, является экраном, который показывает преобразованное из обычной телетрансляции псевдо-виртуальное три-дэ изображение. Специально для этой цели разработанная видео технология в сочетании с реалистичным звуком создает эффект максимального присутствия на арене, ибо вся эта роскошь лишь для просмотра матчей НБА.

Но я не обычный болельщик, я не умею смотреть игру сидя, даже когда я нахожу возможность посетить живой матч, все время стою либо в проходе, либо ближе к площадке. А уж когда я смотрю игру дома, тут начинается совершенное безумие. В зале отдельные стойки с различными кроссовками и джерси, причем для любимых команд приготовлено два комплекта, домашний и гостевой. У меня обязательно в руках мяч, с помощью которого я повторяю лучшие моменты матча, показываемые на повторе, или что бы я сделал на месте игрока. А уж как я стараюсь перекричать шум арены, и какие при этом выражения использую, не передать никаким слогом.

Сам я по понятным причинам не могу стать официальным игроком НБА, потому же, почему, например, и Миша не может быть гонщиком любимой команды. Но не дам никакой гарантии, что когда-нибудь, откуда-нибудь из Африки, хотя бы из той же ДРЭ, не появится смуглый вундеркинд, эдакий темный властелин, который своим талантом затмит и гениального Айверсена, и легендарного Майка, и исполнит наконец несбыточную мечту какой-нибудь нелепой Миннесоты, в одно лицо сделает их чемпионами.

* * *

Илон часто бывает у меня дома, особенно в Америке. Они с Луной друг от друга без ума, хотя если честно, Луна, не избалованный частыми гостями в доме, одинаково хорошо относится ко всем людям, об кого разрешено потереться и сделать кусь.

— А вот здесь ты никогда не был. Это медицинский кабинет. — Я распахиваю дверь шире, чтобы Илон мог свободно зайти.

Небольшая, совершенно белая комната, без привычной панорамной стены, скрытая в глубине скалы, имеет лишь одну дверь. Единственное за что может зацепиться взгляд, это стоящий в центре элемент мебели, нечто среднее межу аппаратом МРТ и очень продвинутым стоматологическим креслом.

— Илон, мы с тобой почти ровесники, но взгляни на меня. Ты спрашиваешь, сколько же времени я провожу в спорт зале, ответ — нисколько. Мой организм по-прежнему считает, что ему восемнадцать лет, поэтому наши метаболизмы, обмены веществ и прочие процессы совершенно разные. Я не восприимчив ни к одному вирусу, не подвержен никаким процессам старения, и это не какая-то ошибка природы, или волшебная таблетка. Это наука.

Илон совершенно не скрывает своих эмоций, он переводит то восторженный, то испуганный взгляд с меня на кресло и обратно. Он пытается сформулировать вопрос, но чувства слишком переполняют его. Я не тороплюсь, пусть один из умнейших людей на планете Земля, в Солнечной системе, все осознает, проникнется моментом, и снова сможет коммуницировать.

— И как это работает? — Наконец рождает он.

— Манипулятор с помощью нано иглы, совершенно безболезненно, забирает образцы тканей. На основе ДНК, в течении примерно пятнадцати минут, синтезируются натуральные персональные активные вещества, которые с помощью той же иглы вводятся в центры, отвечающие за функционирование организма. Первые эффекты ощущаются примерно уже на второй день, полная перестройка системы занимает пару недель.

— Пятнадцать минут … — Пытается осмыслить услышанное Илон. — Тысячелетия поисков, и пятнадцать минут.

— Илон, ты помнишь мой вчерашний вопрос? Про бессмертие.

Он поднимает на меня совершенно ошарашенный взгляд. Он думает. Долго думает. Бесконечно долго.

— Я … согласен …

Я безмолвно делаю приглашающий жест в направлении кресла.

Я не могу допустить, чтобы какая-то нелепая случайность, какая-то безделица, какая-то смерть, лишила человечество возможно самого достойного, уж точно одного из выдающихся, своего представителя. Человека будущего, человека следующей версии, представителя следующего этапа развития бесхвостой лысой обезьяны.

— Вот, возьми салфетку, будет немного крови из носа.

* * *

Лето 2024 года. И снова луи-си-кей, со своим христианством. Еще одно прекрасное лето. Но это прекрасно особенно.

Технология перемещения по шкале времени прошла необходимое тестирование, челнок подготовлен, дрон запрограммирован. Можно потянуть время, произвести дополнительные испытания, возможно что-то усовершенствовать, но я не вижу в этом никакого смысла. Все сработает и так — вот живое доказательство, смотрит на меня из зеркала.

Я так же не вижу и необходимости в передаче шпаргалки, с подробной (или не очень) инструкцией, ключевыми моментами и датами, или даже важнейшими научными открытиями. Да, возможно она поможет ускорить научный прогресс на пять, или даже десять лет. Но это уже будет совсем другая история, где помимо вполне убедительных плюсов, так же существует вероятность возникновения даже одного крохотного минуса, который может все перечеркнуть. Поэтому овчинка выделки не стоит, я вполне удовлетворен получившимся результатом, текущая реальность меня вполне устраивает … ну разве что Сан-Антонио давно не брали гайку, и наверно никто сильно не удивится, если в Вембаньяму неожиданно вселятся духи Гарнета, Шакила и Оладжувона вместе взятых.

— «Оператор, запускай программу».

Поехали!

Глава заключительная

Баба Серафима всю жизнь ухаживала за своим участком в шесть соток. Раскапывала, пропалывала, окучивала, ухаживала, отдавала земле все силы. И не было ничего, чтобы не радовало ее глаз. Каждый кустик, каждая травинка, каждый стебелёк наполнял любовью ее необъятное бабье сердце. Но особое место в нем занимали маки. В них баба Серафима видела всю свою жизнь, маковое поле — вот что снилось ей короткими летними ночами. Макам находилось место везде, на любой клумбе, грядке и тут, и там. Ради маков, и их разведения, и наслаждениями ими, собственно, и приобретался участок.

Как помер дед, баба Серафима,