Книга ВИКИНГ Книга 2 ДОНБАСС - Вячеслав Киселев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поля и леса уже начали зеленеть и эта часть моего путешествия была не так уныла, как езда по бесконечному снежному ковру. В первых числах мая проехали Тамбов и Козьма Михайлович, в ходе очередной беседы обо всем и ни о чем, вспомнил, что начинал свою карьеру на Липских железоделательных заводах князя Репнина, расположенных неподалеку. Вначале я не понял о какой местности идет речь, но в ходе разговора, после упоминания больших запасов железной руды, начал вспоминать, где в европейской части России, недалеко от Москвы, находился большой металлургический завод. На память приходил только Новолипецкий металлургический комбинат, да и названия схожи. Становится все интереснее!
Оказывается, можно было и не ехать на Урал. То, что мне требовалось, имеется практически под боком, а ситуация с лесом здесь наверняка намного хуже, чем в уральской глуши. Земли здесь были освоены намного раньше. Ну ничего – лучше поздно, чем никогда, да и принцип «не складывай все яйца в одну корзину» никто не отменял. Замыкать всю работу на Твердышевых не стоит. Не говоря уже про намного меньшее плечо подвоза. Хотя бесполезной мою поездку на Урал назвать, конечно, нельзя – компаньона приобрел, Фролова арендовал, заводу по производству паровых машин быть.
Нам даже не пришлось изменять маршрут, дорога привела нас прямо к заводам, находившимся, судя по внешнему виду, в полном упадке. А лес, как я и думал, закончился уже верст за тридцать-сорок до места назначения. По словам Фролова, в этом месте находился целый комплекс, состоящий из нескольких предприятий – Верхнего и Нижнего Липских и Боринского железоделательных заводов, а также Кузьминского якорного завода, построенных еще при Петре Первом. Ну да, с таким размахом шансов у здешнего леса не было абсолютно никаких.
Остановив на дороге первого попавшегося мужичка, оказавшегося мастеровым с Верхнего завода, я узнал все, что мне требовалось ровно за одну минуту. Работа заводов фактически прекратилась, а сами заводы, ввиду плохого управления со стороны Репнина, год назад Указом императрицы перевели обратно в казенное ведомство. Вот это подарок! Ведь сейчас в России только я мог дать им новую жизнь, обеспечив угольком, а они, в свою очередь, сразу давали мне независимость и возможность без раскачки приступить к реализации всех планов.
Из рассказа Фролова следовало, что это уже не первая смена собственника этих заводов. С момента своего основания и до середины века они были казенными, но потом оказались приватизированы. Почему же нам снова не провернуть такой же фокус и, желательно, с рассрочкой выплат лет на двадцать.
***
Став обладателем информации о Липецких заводах (именуя их привычным мне названием), я оказался перед дилеммой. С одной стороны – ехать снова в Питер мне совершенно не хотелось. Дорога у меня уже в печёнках сидит. За последний год я уже, наверное, половину кругосветки на свой счет могу записать. Из Бахмута в Крым, оттуда в столицу, потом Бухарест, Стамбул и путешествие вокруг Европы, следом Урал и теперь опять в столицу – задолбало. С другой стороны – дистанционно вопросы по заводам, скорее всего, не решишь, кроме того, у меня там полтонны денег зависли, да и Марию с детьми можно проведать.
Одновременно, был еще один немаловажный фактор – Фролов и паровая машина в Туле. Посвящать его в подробности устройства машины, до того, как начнет действовать лицензионное соглашение, то есть с момента официального поступления в распоряжение Твердышева машины с документацией, я не собирался. Береженого Бог бережет! Козьма мужик башковитый, сразу разберется в устройстве, а потом сам сварганит такую же. Поэтому я голову себе сломал, как забрать Гнома из Тулы и не спалить машину, не обидев Фролова.
Теперь, когда у меня появилось дело в столице, этот вопрос решался сам собой. Сейчас поворачиваем на юг и едем домой. Быстро решаю там первоочередные вопросы, пристраиваю Козьму к делу (бумаги по поискам угля у меня с собой, да и Добрый должен был, как снег сойдет, помотаться по округе и найти все старые разработки), беру конвой для денег и рву когти в Питер, а по дороге заскочу к Гному.
Одно плохо. Потемкин собирался убыть в Крым сразу после торжественных мероприятий, запланированных на пятое апреля. Сейчас на дворе май, а значит его в столице наверняка уже нет. Следовательно, решать вопросы при дворе придется самому. С другой стороны, надо когда-то начинать. Главное, чтобы с Елагиным ничего не стряслось, потому как это мой единственный контакт на том уровне.
***
Правду говорят, что дорога домой всегда кажется быстрей. Шесть дней до Серебрянки, где дислоцировался штаб Бахмутского гусарского полка, давшего нам путевку в эту жизнь, пролетели для меня как одно мгновенье. Оказавшись у въезда в Серебрянку, я крикнул Ефрему остановиться и вылез из кареты. Окинув взглядом село, течение времени в котором, казалось, замерло насовсем, я вдруг ощутил себя тем, двухлетней давности Викингом, приехавшим записываться в полк по документам на имя барона фон Штоффельна, ставшего жертвой бандитов.
Почти ничего не поменялось – тишина, церковь, домики, собаки, молодая зелень, и только гусарского поста под большим дубом на въезде в село не было. Дом полковника Депрерадовича тоже был на месте, но часовой у калитки, как и его будка отсутствовали. Похоже, не все здесь осталось неизменным. На крыльце дома меня никто не встречал, поэтому я без стеснения прошел в парадную. Корнета Николича, встретившего меня в прошлый раз, на месте не оказалось, впрочем, как и его стола и только стулья, на которых я сидел в ожидании аудиенции, все также стояли вдоль стены. Прекрасно помня, где находится кабинет полковника, я прошел по коридору и постучал в дверь.
– Войдите! – послышался из-за двери голос Депрерадовича, который я сразу узнал по сербскому акценту, хоть и разговаривал с полковником всего два раза в жизни, а второй раз больше года назад, во время награждения после разгрома отряда нуреддина.
– Господин полковник, здравия желаю! – поздоровался я с хозяином, войдя в кабинет.
– Господин полковник! – вскочил он с кресла, узнав меня, и бросился ко мне с распахнутыми объятьями, – Дайте-ка я вас обниму, не думал уже, что свидимся!
Депрерадович, под стать своему дому, тоже, практически, не изменился, только виски сильнее засеребрились. Поведение Депрерадовича немного удивило меня. Все же друзьями мы не были. Я до этого момента был
