Книга Исправник - Петр Ингвин

сирены первых мировых войн.

Слава А-Ктину, готовых снегоступов у подземников не нашлось. Только дети делали снегоступы, они делали их втайне от взрослых и сразу разбирали. У взрослых ночью за стенами дворца дел не было. Сейчас, наверняка, дети и женщины ворошат дрова в поисках подходящих пластин и плетут снегоступы, пока мужчины создают путь к храму другим способом.

Сказочник призывно махнул рукой. Анюта и Дунька с вещами помчались к нему — во весь дух, прекрасно представляя, чем грозит промедление. Подземники что-то прокричали внутрь дворца, оттуда им вынесли охапку дров. Небольшие, но тяжелые поленья полетели в бегущих Анюту и Дуньку. Сказочник отворил невидимую дверь и ждал, придерживая прозрачную преграду рукой. Часть подземников продолжала утаптывать тропинку, остальные метали дрова в Анюту и Дуньку. Одеяла смягчали удары. Анюте досталось шесть раз, Дуньке, наверняка, не меньше.

В голове стучала мысль: «Упаду — живой не дамся. Достану железный нож... Они меня запомнят».

Снегоступы не развалились, летящие поленья ни Анюту, ни Дуньку не опрокинули, сил и воли хватило. Дунька, более здоровая и резвая, первой влетела под своды храма, Анюта вслед за ней. Прозрачная преграда закрылась перед самым носом подземников. Холод и враги остались снаружи, храм встретил полумраком и тишиной. Анюта много слышала про храм, не раз смотрела в него через проем, а внутри оказалась впервые. В высоком потолке зияла огромная круглая дыра, тоже покрытая невидимой преградой, через нее пробивался свет ночных лун. По стенам — вдоль и поперек через равные расстояния — проходили идеально ровные прорези, каждый из четырехугольников умел открываться, за стенками хранились манна и запасной инструмент для подземников. По центру высилась глыба животворящей купели. Назад, на площадь, и в стороны, в крылья дворца, вели три прохода с невидимыми дверями. Через боковые проемы виднелись внутренности дворца — комната размером с гору, с безупречно ровными стенами, с осветительной дырой сверху и глядевшим на площадь окошком под потолком, куда вела лестница и откуда наблюдатель следил за Холодной пещерой. На высоту человеческого роста поднимались перегораживавшие дворец плетеные стенки и загородки из циновок, они делили одну огромное помещение на неисчислимое количество мелких.

В женатом крыле каким-то образом узнали о событиях ночи. Наверное, услышали шум. Около прозрачного входа в их часть дворца, как и возле противоположного, утыкаясь носами в невидимую перегородку, стояли подземники, за их плечами — еще и еще, ряд за рядом, в надежде, что во имя справедливости случится чудо, преграда исчезнет, и преступники будут схвачены. И свершится возмездие.

От страха перед подземниками мороз долгое время не замечался, и то, как ужасно промерзло тело, Анюта ощутила только сейчас. Мышцы ныли, конечности едва двигались, глаза слезились. Рядом стучала зубами Дунька. От холода или от страха? Лучше не спрашивать. И не задавать вопроса, как выйти из храма, если за каждой дверью толпа врагов.

Открыть невидимые двери мог только тот, кому подвластна магия. Див или маг. Одну из дверей Сказочник открыл. Он утверждал, что не маг. А кто же тогда? Див? На дива он непохож. Может быть, Дунька была права, когда предположила, что Сказочник — заколдованный див, которого превратили в человека?

Голова гудела, гудение быстро переросло в боль. Одно из ранее брошенных в Анюту поленьев острым углом попало в висок, и сейчас там, наверное, сейчас растет шишка или наливается синяк. Анюта потрогала голову рукой. Рука покраснела от крови.

В глазах потемнело, ноги перестали держать, все исчезло.

***

По другую сторону каждого из трех выходов из храма толпились подземники. Снаружи, на морозе, некоторые убегали греться, не выдержав холода, их место занимали другие. Они уже обзавелись снегоступами. Каждый держал в руках нож или тяжелую палку, некоторые — то и другое.

Анюта обнаружила, что лежит на полу, завернутая в одеяло. Сказочник склонился над животворящей купелью, прозрачная крышка над ней была отворена и откинута в сторону, форма и положение крышки угадывались по легкому блеску от света лун. Сказочник вынимал изнутри что-то тяжелое. Анюта с интересом приподняла голову.

Голова не болела. А ведь только что…

Или уже давно? Сколько Анюта пролежала без сознания?

Она провела рукой по виску и по волосам. О, всемогущий А-Ктин! От крови не осталось следа, а кожа стала мягкой и нежной. А волосы… Такие волосы бывают только в детстве. Они стали густыми и пышными. В теле чувствовалась удивительная легкость. Зрение обрело невероятные ясность и зоркость. Мышцы ощутили силу, о существовании которой Анюта не подозревала. Хотелось подпрыгнуть, чтобы проверить: два человеческих роста до потолка — это достижимо? Раньше — никогда. Но раньше не было такого прилива сил. Может быть, отныне Анюта, как Сказочник, сможет на лету сбивать обломки скал и превратить в один большой синяк любого, кто посмеет сказать ей поперек хоть слово? В таком случае, надо ли уходить из деревни? Анюта сама разберется и с Близнецами, и с теми, кто выступит в их защиту.

А если с ней однажды что-то случится? Например, сломает руку или заболеет — кто вылечит? Сказочник с его магией будет далеко. В деревне хватает силачей, любой подземник обладает не меньшей силой, чем сейчас ощущает в себе Анюта. Или меньшей? Может быть, Сказочник использовал свои умения, чтобы дать Анюте больше сил, чем дивы давали подземникам? Каким-то образом Сказочник смог стать в разы сильнее любого подземника. Вдруг он дал Анюте такие же возможности?

Из глубины животворящей купели Сказочник вынул Дуньку, ее руки и ноги безжизненно болтались, с них капала бесцветная жидкость с резким запахом. Поддерживая Дуньку под спину и колени, Сказочник уложил ее, бесчувственную, на второе одеяло и бережно завернул.

— Ты ответишь за это! — неслось через закрытые двери.

Сказочник подмигнул Анюте:

— Как ощущения?

— Словно второй раз родилась.

— Тогда взрослей быстрее, скоро понадобятся все силы.

Дунька пришла в себя:

— Анюта, он…— Ее глаза расширились. — У тебя исчез знак невесты! И вообще… Ты так изменилась. Я тоже стала лучше?

Лицо Дуньки было чистым, после животворящей купели оно стало еще более милым и свежим, щеки налились нежным румянцем.

— Вы обе красавицы, — улыбнулся Сказочник. — Встать можете? Надевайте снегоступы, заворачивайтесь в одеяла, берите вещи. Готовимся к выходу.

Он направился к прозрачной двери, ведущей на мороз.

Анюта сжала в руке нож. Дунька глядела на Сказочника как на умалишенного. Можно победить многих,