Книга Чертово колесо - Андрей Васильевич Саломатов

- с досадой подумал Антон. - Теперь от него не отделаешься".

- А зачем тебе туда? - спросил Скоробогатов хозяина квартиры. - Здесь с этими деньгами ты развернешься, а там - кто его знает? Если только прокатиться, погулять.

- В Испании за двадцать штук можно шикарный дом купить, - тихо проговорил Петухов.

- Купи. - Антон наконец открыл глаза и рассмеялся. - Дурак. Тебе-то зачем там оставаться? Я бы может тоже не уехал. Да меня здесь, если поймают, на шашлык порубят.

Петухов промолчал, и вскоре оба задремали. Во сне Скоробогатов часто вздрагивал, просыпался и нервно хватался за грудь, где у него лежал пистолет. Снилась ему какая-то бессмысленная беготня, где все удирали от всех. Антон тоже пытался бежать, но никак не мог выбрать, в какую сторону. Перед самым пробуждением он вдруг увидел Петухова, который стоял перед ним на коленях и, судя по всему, о чем-то его умолял. Петухов заливался слезами, беззвучно разевал рот и показывал пальцем вдоль дороги. Скоробогатов посмотрел туда, но не заметил ничего опасного и пошел в противоположную сторону.

Зато Петухов уснул крепко, и когда Антон в восьмом часу утра начал его будить, тот даже послал Скоробогатова подальше, по-детски зачмокал губами и попытался укрыться с головой несуществующим одеялом.

Завтракали они бутербродами, и почти все это время хозяин квартиры молчал, что было ему абсолютно не свойственно. И тот, и другой из-за этого чувствовали себя не в своей тарелке, и оба понимали, что виновник отчужденности стоит сбоку за диваном.

После завтрака Петухов позвонил Владику, но того не оказалось дома. Когда он набирал номер, Антон наблюдал за ним и машинально запомнил, что телефон Владика начинается и заканчивается пятерками, а в середине - подряд четыре тройки. Сделав ещё два телефонных звонка, Петухов быстро пошел к выходу, но неожиданно остановился в дверях и с блеском в глазах, сладострастно проговорил:

- Скоро поедем, Ант. Ух, берегись, гребаное забугорье! Русские ребята едут!

- Возьми документы и деньги, - холодно сказал Антон и выложил на стол паспорт и три пачки долларов. - Там же платить придется.

- Ах, да, - спохватился Петухов. Распихав все по карманам, он протанцевал до самых дверей и на прощанье пообещал: - Через два часа уезжаем, Ант. Гадом буду.

Утро у Петухова выдалось очень беспокойным. Специалиста по документам знал только его друг Владик - молодой человек с двумя судимостями и внешностью херувима, с которым накануне вечером Петухов должен был гулять в одной компании. Там он его и застал, но Петухову пришлось долго уговаривать похмельного приятеля и, в конце концов, пообещать ему за посредничество и срочность пятьсот долларов. Затем Петухов отвез сводника на какую-то консперативную квартиру, а сам остался в машине в квартале от засекреченного дома. Владик объяснил, что специалист категорически отказывается встречаться с заказчиками и оказывает услуги только через проверенных людей.

В половине десятого Владик вернулся, степенно забрался в машину и отдал Петухову паспорта.

- Сделал? - волнуясь, спросил Петухов.

- А для чего я ходил? - снисходительно усмехнулся Владик. - А куда это ты так срочно намылился? По-нормальному дешевле бы обошлось.

- Дело подвернулось, - по-очереди раскрывая паспорта, ответил Петухов. Затем он заплатил Владику за услугу, и тот, отвернувшись к окну, без всякой надежды спросил:

- Может возьмешь в дело?

- Погоди, Влад, - весело ответил Петухов. - Дай разобраться. Я сам ещё не знаю, выгорит, не выгорит.

- Где ты нашел эту корову? - спросил Владик и кивнул на паспорт Скоробогатова.

- Это не корова, это целый бык, - рассмеялся Петухов. Он завел двигатель и выехал из переулка на улицу. - Да ты его знаешь, москвич, два года назад мы с ним гуляли.

- Не помню, - проговорил Владик и, поморщившись, пояснил: - С первого раза никогда не запоминаю.

- Так вот, приходит он ко мне и говорит: "Возьми деньги, Вован". Я ему: "Да не надо, обойдусь". А он мне: "Нет, ты пожалуйста возьми". Ну и пришлось взять. Не обижать же друга.

- И что, большие бабки? - поинтересовался Владик.

- Нормальные, - ответил Петухов и, не удержавшись, похвастал: - Ты таких ещё не видел. А может и не увидишь никогда.

- Да, ладно. - Владик помрачнел лицом, закурил и плюнул в окно. - Вы за товаром что ли? - попытался хоть что-то выведать он.

- За ним родимым, - ответил Петухов и свернул к Владику во двор. Приехали. Спасибо тебе. Вернусь, позвоню.

От Петухова Владик ушел недовольный. Тот только расстроил его, разбередил душу невесть откуда взявшимися большими деньгами, да ещё и напустил туману. А Петухов лихо развернул машину и поспешил домой. По дороге он ещё заехал в аптеку, а потом к старшей сестре - оставил ей большую часть полученного гонорара. Разговор длился всего несколько минут, и Людмила ничего не поняла из него. Деньги она испуганно положила в ящик серванта, но младший брат успокоил её, сказал, что они заработаны честным трудом, и Людмила может спокойно их тратить. Затем Петухов сообщил, что сегодня надолго уезжает за границу, и если все закончится благополучно, он обязательно вернется и увезет её в Испанию.

Выражение испуга так и не сошло с лица Людмилы до самого ухода брата, и покидая её, он с досадой подумал: "Зря я натрепался. Раньше времени плохая примета".

После того, как Петухов уехал оформлять визы, Антон налил себе рюмку водки, залихватски опрокинул её в себя и достал "дипломат". Впервые за все это время у него появилась возможность не торопясь, хорошенько рассмотреть содержимое чудо-чемоданчика и насладиться видом аккуратно уложенных пачек. С какой-то глупой блуждающей улыбкой он долго забавлялся: доставал их, выстраивал из долларовых кирпичиков то стену, то башню, пока не обратил внимание на черную бархатную подстилку, закрывавшую половину дна "дипломата". Когда Скоробогатов отбросил тряпицу, он не сразу понял, что это за стекляшки. Он никогда не видел крупных бриллиантов так близко, правда, не видел их и издалека. И все же догадка пришла почти сразу - под миллионом долларов могли лежать только очень дорогие вещи.

Эта мысль настолько потрясла Антона, что он быстро накрыл камешки ладонью и откинулся на спинку дивана.

- Мама моя! - ошалело