Книга Личный враг императора - Василий Иванович Сахаров

не бери, мы свои возьмем». Поэтому я надеялся, что будет весело. Но при этом сам себе пообещал сильно Магу не калечить и не позорить. Как ни крути, но именно благодаря его предупреждению в прошлой жизни я вовремя покинул университет, а иначе взяли бы меня бойцы Тайного приказа тепленьким в постели.

Переодевшись в спортивный костюм, я обошел общагу и обнаружил здесь Магу с друзьями, которых было уже не трое, а пятеро. Увидев меня, они переглянулись и обменялись недобрыми усмешками. После чего Алиев выступил вперед, а его подпевалы стали обходить меня с флангов.

— Хортов! — прорычал Мага. — Ты ответишь за то, что сделали твои родственники!

Мага парень горячий и заводной. Не понимал, что сейчас он подставляет свой род. Ведь наш патриарх, позвони я ему, мог использовать этот случай для продолжения боевых действий против ослабевших Алиевых. А если бы не захотел воевать, используя драку как повод, просто вытрусил из них что-нибудь нужное нашему клану. Но, конечно же, я жаловаться не стал. Развлекаться буду самостоятельно и, прервав Магу, спросил его:

— Ты сюда драться пришел или разговоры разговаривать?

Алиев бросился на меня. Видимо, хотел провести один из своих борцовских приемчиков, сбить меня с ног и зафиксировать. Однако в последний момент я отступил в сторону и подставил ему ногу.

Парень рухнул лицом вниз и даже немного проехался по земле, а меня атаковали его подпевалы. Один, встав в классическую боксерскую стойку передо мной. Второй за спиной, подкрадывается, словно хищник к жертве. Вот только все это детский сад и хищник здесь я, системщик тридцать третьего уровня. Мне они не противники и, прыгнув навстречу «боксеру», я отвесил ему хлесткую пощечину. После чего, схватив его за левую руку, бросил паренька назад, как раз на того, кто подкрадывался.

Кто следующий? А вот они, трое остальных бросились одновременно, и в руке одного даже блеснул нож. Вот же шакал. Но они очень медленные. Поэтому, уклоняясь от чужих рук,подножками и хлесткими ударами кулаков, я ронял их на грунт, а парню с ножом сломал руку. Сделал это легко, словно нахожусь на тренировке. И развлекался я таким образом целых пять минут. Пока подпевалы не замерли на земле.

Последним, кто остался на ногах, был Мага, которого я щадил. Он пошатывался и сжимал покрытые ссадинами кулаки, сплевывал с разбитых губ кровь и смотрел на меня исподлобья. А я подошел к нему и сказал:

— Это был первый и последний урок. В следующий раз всех убью. Веришь мне?

— Да… — просипел он.

— А теперь включай мозг и думай не только о себе, но и про родных, которые могут из-за тебя пострадать. Ты как, способен воспринимать реальность адекватно?

— Способен, — пробурчал парень.

— Вот и хорошо.

Я ему кивнул и направился к себе. Злость не рассеялась, а сил у меня еще много. А раз так, то почему бы не прогуляться по ночной Москве? Говорят, здесь есть на что посмотреть и с развлечениями полный порядок.

Глава 17

В небольшом кабинете, обхватив голову руками, за простым канцелярским столом сидел несчастный человек, который размышлял о своей нерадостной жизни и бесперспективной судьбе.

Когда капитан Тайного приказа боярин Ерофей Петрович Худов, совершенно неожиданно для себя, был назначен куратором Дворянского курса в Московском Государственном Университете, он решил, что вытащил счастливый билет. Да и как иначе? Ведь это возможность завязать массу полезных знакомств с молодыми людьми из самых сильных, знатных и влиятельных родов империи. К примеру, окажешь услугу юноше, который попал в затруднительное положение, а у него папа глава следственного отдела в Тайном приказе. Значит, паренька ждет большое будущее, а когда он взлетит по карьерной лестнице вверх, то и его, Ерофея Хлудова, не забудет. Ну, или другой случай, совершит некий богатый дворянин нехороший проступок, а куратор его прикроет и сможет потом доить всю жизнь.

Примерно так размышлял назначенный присматривать за Дворянским курсом капитан Худов, который видел будущее в радужных цветах, когда прибыл к новому месту несения службы. Но суровая действительность моментально расставила все по своим местам, и макнула его лицом в лужу с отходами. Боярские дети прекрасно знали, кто таков Худов и его место в иерархии императорских дворян. Поэтому, вместо того, чтобы с ним договариваться, предпочитали давить на куратора через старших родственников и высокопоставленных знакомых. А независимые аристократы, как правило, из очень богатых родов, не боялись ни бога, ни черта, ни, прости Господи, самого императора. Поэтому вели себя нагло и заносчиво, а куратора считали отбросом, и при малейшей попытке давления на них сразу жаловались родственникам, которые без раздумий посылали к Худову адвокатов или своих гвардейцев. И тут нельзя сказать, с кем проще иметь дело. Потому что одни грозились засудить Худова и лишить его небольшой род всего, что они имели. А другие, наплевав на его звание и должность, обещали выследить капитана и переломать ему кости.

И только одна отдушина оставалась у куратора, назначенные начальством в изгои дворяне из неблагонадежных родов и кланов. С этими можно было не церемониться и, проявляя изобретательность, используя административный ресурс и опираясь на помощь профессиональных психологов, Худов вымещал на них всю свою ненависть к тем, кто был выше его по статусу и положению. Тем более что капитан знал, если на него наедут родственники «изгоев», он имел полное право немедленного звонка своему непосредственному начальнику полковнику Гурьянову, который обещал ему в этом случае защиту и поддержку. Вот Худов и отрывался по полной программе, стравливал одних студентов с другими, распускал про них порочащие честь слухи и устраивал провокации. А попутно составлял на каждого учащегося досье с максимально подробной характеристикой.

Так пролетело четыре месяца. Жизнь Худова, который уже освоился на своем месте и разобрался, кого можно задевать, а с кем лучше не связываться, стала налаживаться. И тут один из «изгоев», Вальдер Хортов, неожиданно покинул университет. Приказа от начальства удерживать студента в МГУ силой у капитана не было, да и вел себя наглый юноша чрезвычайно уверенно и дерзко. Поэтому пришлось его отпустить с миром и доложить о происшествии Гурьянову, который сначала отнесся к этому происшествию равнодушно. Вроде как ушел сопляк, да и плевать, не наша печаль. Но уже на следующий день полковнику устроили разнос, так как молодого Хортова в ближайшее время планировалось взять под стражу. А Гурьянов сорвал злость на Худове, который по итогу этой истории стал крайним и получил выговор с занесением в личное дело.

После этого случая куратор долго приходил в себя, а когда уже практически забыл про Хортова, ему сообщили, что вскоре он вернется. И капитан стал готовиться. Он собрал всю доступную информацию о клане наглого щенка и составил целый список мероприятий для того, чтобы максимально осложнить ему жизнь. Даже заранее скинул информацию Магомеду Алиеву, который постоянно конфликтовал с Хортовым, о его возвращении. Но когда беглый студент вошел в университет, все пошло наперекосяк. От мальчишки исходила незримая мощь, которая практически сразу сбила с Худова весь боевой настрой и заставила его показать свою слабость перед этим парнем. Позор. Он офицер. Боярин. Сотрудник всемогущего Тайного приказа. А вытянулся перед сопляком, словно молоденький перепуганный солдатик перед суровым сержантом.

В один момент капитан утратил остатки своего авторитета. Как перед студентом, так и перед охранниками университета, которым он имел право отдавать приказы в обход всех служебных инструкций и правил, когда дело касалось Дворянского курса. Оставалась одна надежда — звонок Гурьянову, который обещал помощь в усмирении «изгоев» и давлении на их семьи. Однако полковник, вместо того, чтобы поддержать подчиненного, только накричал на него, и слова начальника до сих пор звучали в голове капитана:

— Придурок! Ты должен был понять, что если Хортова возвращают в университет, то ситуация изменилась.

— Да как я это пойму, господин полковник? — попытался оправдаться Худов. — Я простой капитан. Мне нужны четкие указания.

— А свежую сводку по дворянским родам почитать не судьба?

— Я читал.

— И что там про Хортовых?

— Они за две недели разбили восемь родов.

— Верно. И на основании этого легко понять, что император позволил клану Хортовых разобраться со своими противниками.

Худов промолчал. Он мог возразить начальнику, но понимал, что это