Книга Охотник на мафию. Часть 1 - Михаил Васильевич Шелест

притворно полковник.

- Я тебе потом две куплю.

- Двумя хрен отделаешься. Мы ещё мой интерес не обговорили.

Сэм удивлённо оглянулся.

- Твой интерес?

- О, бля! Ни хера себе! - сказал полковник по-русски. – Без меня, меня женили. Конечно, бля! У меня есть свой интерес!

- Пошли, пошли в отель. Там и поговорим. Надо срочно отдать излучатель.

- Так давай и отдадим. У тебя с собой?

- У меня-то с собой, но ты вчера десятки отдал, а музыканты этими десятками вчера в баре расплатились. А десятки были из одной пачки... Номера по порядку, понял? Мы-то десятки тоже вложили, и можем две убрать, но они с другими номерами. А триада уже в курсе, что портмоне пропал. Вот же...

Юрий поразмыслил и до него дошло, что он ненароком устроил.

- А тебя не срисуют? – спросил он. – Что ты полицейский... И меня вместе с тобой.

- Ну... Во-первых, я не совсем полицейский, а тем более не из Сиднея и даже не австралиец. Нас привлекли к операции.

- Понятно. Мишки-мимимишки[1]?

- Чего?

- Не заморачивайся. Пошли.

Полковник понял, что болтанул присказку Субботина-старшего, который сотрудников британской «МИ-6» называл «мимимишками». Что такое «мимимишки» Юрий не знал, а ковыряться в будущем не было времени.

Они быстро вернулись в отель и вместе поднялись в номер. Юрий вынул портмоне Никитенко из внутреннего кармана пиджака, аккуратно висевшего в шкафу, отдал Сэму, и со словами: «Я в туалет, на минутку», скрылся в санузле. Там он отлил, оторвал клочок туалетной бумаги и черкнув на ней китайский иероглиф «щуо»[2], положил клочок в карман.

- Готов? – спросил Сэм.

Юрий кивнул.

- На. За эту ленту потянешь, он вылезет.

Сэм протянул Юрию сумку-барсетку, сделанную из крокодиловой кожи из которой сбоку висел хлястик.

- Ух ты! – вырвалось у полковника. – Мечта гоп-стопа! Сюда и тэтэшник влезет.

- Для пистолета лента и сделана. Всё, как у обычной сумки, только защита специальная. Вроде как броне-пластины, но из специального сплава. Пулю «магнума» останавливают.

Юрий открыл замок.

- О, тут и мой портмоне! - он удивился. – Вот ты «жу-у-к»! Уже слямзил.

Сэм осклабился.

- Иди. Сказать, найдёшь, что?

- Найду.

Юрий вышел из номера и отправился в противоположное крыло этажа.

- Тук-тук-тук! – сказал он, и не ожидая ответа, отворил дверь, нажав на ручку. – Есть, кто ещё живой?

Он толкнул дверь вовнутрь, но входить не стал. Барсетку Юрий держал под левой рукой и развернулся к входу этим же боком. Так... На всякий случай. Но осторожность не пригодилась.

Из-за угла дверного проёма в зал выглянул Старший сын и грубо спросил:

- Чего надо?!

- Будешь хамить, я тебе глаз высосу и в унитаз выплюну, - весело и без тени агрессии сказал полковник. – Где Иваныч?

- Он занят! – бросила голова. Остального тела видно не было.

- А-а-а... Ну тогда ладно. Пусть сам за своим портмоне приходит.

Юрий развернулся и, не закрывая двери, зашагал по коридору обратно.

- Стой, стой... - закричали сразу два голоса и из номера выскочил Никитенко младший.

- Отдавай портмоне! – сказал он в спину Юрию.

Юрий развернулся.

- Ты кто такой, пацан? Где Иваныч?

- Тебе ж сказали...

- Ну, так и я сказал.

Юрий развернулся и снова зашагал к себе.

- Вот сука! – прошептали в спину.

Юрий оглянулся.

- Ты, баклан, рамсы попутал? С тебя штраф сотка баксов за неуважение к старшим.

Юрий вытянул за ленточку чужой портмоне, демонстративно открыл его и, отсчитав десять раз, вытянул пачку десяток.

- Со вчерашними двадцатью... Итого - всего минус сто двадцать.

Юрий швырнул портмоне в сторону Валерия Николаевича. Портмоне раскрылся и спланировал прямо к ногам Никитенко младшего.

- Вообще, я его с говняного туалетного пола поднял. Надо было больше комиссию взять.

Юрий с сожалением поморщился и шагнул в сторону портмоне. Валерий схватил кошелёк и, словно спринтер с низкого старта, рванул к себе в номер.

- Ух, поймаю! – вскрикнул полковник и быстро-быстро затопотал на одном месте ногами.

* * *

В своём номере он успел ополовинить трёхсотграммовую бутылку виски, когда в его дверь постучали.

- Сергей Григорьевич, я войду? – спросил голос Никитенко-старшего.

- Конечно заходите, Николай Иванович.

Дверь приоткрылась и вошёл Никитенко. Один.

- Добрый день, Сергей Григорьевич.

- Добрый.

Никитенко выглядел растерянным, но, так как был по натуре дерзким, прошедшим и Крым, и Рим моряком, старался не тушеваться в любой ситуации.

- Откуда, позвольте узнать, у вас мой портмоне?

- Я его у вас вчера выбил. Случайно.

- К-к-к... Как это... «выбил»?

- Машинально. Смотрю, лошок такой идётиз туалета, расхристаный... Да и вели вы, Николай Иванович, себя со мной, слишком вызывающе в последнее время. Вот и хотел я ваш «лапатник» в море выкинуть. С вашей золотой «Визой» и баксами. Да там десятки оказались. Всего двести зелёных рублей. Разве это для вас деньги? Карту бы вы восстановили. Это не ущерб. А паспорта там не было. Жа-а-аль.

Юрий, сказав это, потянулся, вытягиваясь в кресле.

- Вы, вы, вы... Вы, Сергей, бандит.

- А вы, Николай Иванович, видимо забыли, что вам ещё придётся вернуться в союз... В смысле... это... В Россию, мать нашу! А там я с вами совсем по-иному поговорю и с вашими сыночками хамоватыми.

- Но сейчас вы не в России, - спокойно сказал Никитенко. – Вы не опасаетесь, что на вашу силу, тут другая найдётся?

Юрий несколько утомлённый алкоголем, зевнул и громко выдохнул.

- Николай Иванович, я вернул вам ваш портмоне? Вернул. Вчера был пьян, вспылил, но, опять же по вашей вине и по вине ваших отпрысков. Деньги, которые я вытащил можете забрать. Вон они.

Он показал на столик.

- То, что вы сделали, это, во-первых - кража, во-вторых - грабёж. То, что вы сказали, я записал на диктофон.

Никитенко хлопнул себя по груди.

Полковник встал, подошёл к Никитенко, выбросил вперёд руку и диктофон вылетел из внутреннего кармана пиджака. Юрий ловко поймал чёрную коробочку, скользнувшую вниз по округлой груди гендиректора ВБТРФ.

- Вы, вы... Вы это, что?

Юрий подошёл к открытому окну и выкинул диктофон в море. Потом подошёл к Никитенко, ловко развернул его к двери лицом и, легонько подталкивая ладонями, выставил в коридор. Полковник закрыл дверь на ключ и лёг на кровать. Виски грело и укачивало. Глаза