Книга Ночь борьбы - Мириам Тэйвз

это слово. Хорошее слово, не правда ли! Goanst beudtzt. Oba yo. Момо не стало… а мы и не задумались о том, что ты тоже ее потеряла… и она так тебя любила. У нее вечно были всякие безумные идеи… ты помнишь, Суив? Вы всегда ездили с ней на автобусе по забавным местам… исследовали… И тут ты, по сути, оказалась предоставлена сама себе… Твой отец, ну, он заботился о тебе, когда твоя мама уехала, он готовил еду, укладывал тебя спать и все остальное… Но он был в своем собственном тумане, а потом его пьянство становилось все хуже и хуже с каждой минутой, пока твоей мамы не было, и он не мог дозвониться до нее, и она сама не звонила, и мы просто не знали, что на самом деле происходит. Я помню, как зашла к тебе однажды вечером, а твой папа стоял на заднем крыльце, закутанный в одеяло… просто глядя в пространство… курил, курил… всегда с выпивкой… постоянно постукивали кубики льда. Его руки обветрились от холода, потому что он не мог удержать сигарету в варежках… Помню, я подумала: ну хорошо, в его напитке есть кубики льда! Они как минимум разбавят его. Я посидела с ним, и мы немного поговорили. Я даже не знала, ходит ли он все еще на работу… и я не знала, где ты. Ты была в своей комнате? Или играла с друзьями? Я должна была узнать, где ты… Прости, Суив. В смысле я знала, что ты где-то поблизости. Но мне нужно было сделать это своей целью – поговорить с тобой… по-настоящему поговорить с тобой! Я очень сожалею об этом… нет-нет, я знаю, ты бы сказала, что это не… но я очень сожалею, хорошо? Это… так все и было! Хо-о-о-о-о-о…

И так продолжалось довольно долго… в начале, в первые несколько недель, мы время от времени получали весточки от твоей мамы, когда ей удавалось подключиться к интернету… казалось, будто ей весело, были какие-то забавные истории… режиссер был чудаком… Что ж… в своих письмах она была оптимистична. Она говорила о том, что хочет, чтобы вы с отцом приехали к ней в гости… но потом… она перестала так много писать, а потом… установилось радиомолчание. Так… слушай, почему бы тебе не сложить ее… положи свою куртку вот сюда… о, вот плед, не хочешь завернуться? Мы все еще на земле. Гляньте-ка! Что ж, интересно, что это за техническая трудность… иногда так бывает. Не волнуйся! Так постоянно бывает.

Так… ну а потом дни шли… мы все ждали, когда твоя мама позвонит или напишет по почте. Не знаю… Не думаю, что твой отец тогда ходил на работу. Ты тоже перестала ходить в школу… мы замерли в режиме ожидания. Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что я должна была поехать туда, в Албанию. Я должна была сесть в самолет и отправиться к твоей маме… Что? Знаю, дорогая, ты права. На фиг чувство вины! Ты слышала, как я говорила это кучу раз, не так ли! Впервые это мне сказала моя подруга Вильгемина… это правда… это хорошо… Но… да. Ах, да… Yo, yo, yo… Помнишь мою подругу Вильгемину? Вот, натяни плед на колени… вот так-то, малышхен.

Хо-о-о-о-о-о… так… вот где мы остановились! Ой. Да, пожалуйста… благодарю вас. Суив, хочешь… можно нам еще стакан воды, пожалуйста? Почему бы тебе не опустить откидной столик. Вон та маленькая ручка… Да… Так… никто из нас не мог наладить связь. Мы не могли наладить связь друг с другом, мы не могли наладить связь с твоей мамой. Вильгемина приходила ко мне почти каждый день, и мы играли несколько игр в „Эрудит“ в полной тишине. Она готовила чай на моей кухне… и твой папа, вечно на крыльце со своим напитком в стакане, но где была ты? Где ты была все это время? О чем ты думала? Суив, я должна еще раз извиниться перед тобой. Мне очень-очень жаль… ты, должно быть, чувствовала себя абсолютно брошенной! А потом вся эта чушь в твоей школе… улаживатели конфликтов… ха! Тебе была нужна твоя мама. Тебе был нужен твой папа! Тебе была нужна я. Тебе была нужна Момо. Тебе был нужен хоть кто-нибудь! Я думаю, это как раз и стало началом твоих… ну, знаешь… в некотором роде разрушительных отношений со школой… Что ж, это логично! Ты была бойцом. А мы были… слепы. На самом деле это ты заботилась о своем отце… он выпал из реальности, правда, он замер… а ты вела домашнее хозяйство! Я спрашивала твоего папу, можешь ли ты приехать и остаться со мной, но он сказал „нет“… Я думаю, что он бы просто развалился на части, если бы не ты. У него была идея, что ему нужно заботиться о тебе, но это ты заботилась о нем… И мы… хо-о-о-о-о-о… ну ладно! Итак, потом… Что же случилось потом? Что ж… вот именно. Что же на самом деле случилось? Твоя мама в конце концов вернулась домой. Она отсутствовала четыре месяца. А потом… Что ж… Она приехала домой.

И… и… ох, ради всего святого… Извини, правда. Всего одну секундочку. Думаю, вот тут у меня есть бумажный платочек… Ох, я что-то расклеилась! Итак… один момент, пожалуйста. Уно моменто. Прервемся на рекламу от наших спонсоров! Хо-о-о-о… хорошо. Так. Спасибо, милая. Так. Твоя мама приехала домой, и у нее был… ну, там с ней много чего случилось.

О, у нее были дикие глаза, когда она приехала домой. Совершенно… дикие глаза! Мы все замерли, мы все были просто парализованы, потому что не знали, что сделать или что сказать. Я имею в виду… она была такой худой, ее лицо и руки были загорелыми, аж коричневыми от пребывания на улице… ее лицо было таким худым, костлявым и коричневым, а ее огромные бледные-бледные глаза были как… как я не знаю что. Теперь я думаю, что она избавлялась от своего прежнего „я“. Она избавлялась от того „я“, которое было уязвимым, от „я“, которое, возможно, унаследовало эту ужасную болезнь… ее генетическое наследство. Может быть. Или она избавлялась от того, что, как она боялась, станет ее судьбой. Я могу ошибаться… но думаю, что она боролась за то, чтобы стать кем-то другим… и жить. Но в процессе она достигла границы смерти… то есть не смерти, а… ох-х-х-х… на это было тяжело смотреть. Ага,