Книга ОБХСС-82. Финал - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет…– Отец отрицательно покачал головой.
От этого движения колени у бати дрогнули и пистолет чуть не упал на пол. Он успел поймать его обеими руками. Очевидно, опыт у него не сильно большой в плане обращения с оружием. У меня, правда, такая же фигня.
— В общем… Ты знаешь, я понял, о чем они говорили. — Серега снова положил оружие на колени и уставился мне в лицо. — Сейчас смотрю на тебя вблизи, слушаю и понимаю…ты действительно не Жорик. Говоришь по-другому совсем. Даже интонации в голосе другие. Ведёшь себя иначе. Более уверенно. Будто… Будто вся эта жизнь принадлежит тебе. Не понимаю, как вас могли перепутать остальные? Как Светлана Сергеевна не заметила подмены? Она же — мать. Какая-то странная история получается… Думал, сочиняют они. Ерунду рассказывают.
— Черт…и я о том же! Прикинь? Очень странная история. Поэтому, давай по порядку. Значит, я не Жорик. Хорошо. Откуда информация? Вернемся к нашим баранам. Тоня откуда-то это ведь взяла?
Дверь тихо скрипнула и в комнату снова вплыла домработница. Судя по всему, она подслушивала наш разговор в коридоре. Среагировала на свое имя и решила присоединиться. Либо, поняла, что я тяну время. Уж и не знаю, чего от этой тетки ожидать. Изображала она хорошего человека очень достоверно. А сама, выходит, врала, следила за мной, ждала подходящего момента.
— После того, как погибли Светланочка Сергеевна и Аристарх Николаевич, Жорик вернулся сам не свой. — Сходу заговорила Антонина. Точно подслушивала, гадина. — Сказал, будто ничего не помнит. Начиная с момента, когда они ехали в Академию — провал. Темное пятно. Ударился головой он тогда, в машине, и все. Дальше — пустота…
Я молча рассматривал домработницу, которая, не успев переступить порог, сама начала говорить все это. Честно сказать, она вдруг стала напоминать мне ненормальную. Без приколов. Правда. Либо до этого момента я не замечал характерных признаков сумасшествия у этой особы, либо просто сейчас сам себя накрутил. Но перебивать Тоню не торопился. Останавливать тоже не пытался. Даже задавать уточняющие вопросы не стал. Женщина хочет высказаться. Пусть говорит. Я послушаю, подумаю и заодно, опять же, потяну время.
Так понимаю, Матвея Егорыча с Андрюхой она отправила из дома. Под каким-то предлогом. Возможно, вместе с Семёном. Но должны же они вернуться. Не на северный полюс, надеюсь, уехали. И Соколов, блин, со своей Институткой. Когда никто не нужен, они толпой по пятам ходят, когда жопа пришла, хрен кого дождешься.
— А потом явился он…
Тоня продолжала тем временем свой рассказ. Она кивнула в сторону Серёги. Судя по пренебрежительном тону, батя уважением в этом доме точно не пользуется. Как и большой любовью.
— Буквально около месяца прошло. Или раньше…сейчас уже не вспомню. Пришёл и начал говорить какую-то ерунду. Мол, Жорик перед несчастным случаем отдал ему фотографии и монеты. Велел использовать только после развала Советского Союза.
Домработница вдруг громко засмеялась. И тут же снова стала серьёзной. Черт… Баба реально с приветом. Как я этого не видел, не пойму…
— А еще Сергей уверял, будто Жорик предсказал, что очень скоро в стране все изменится. Полная чушь. Так подумали мы сначала. Но Сергей распсиховался. Начал скандалить, кричать. Решил, будто Жорик специально его не признает. Поэтому бросил те самые фотографии, о которых шла речь, Георгию в лицо. А на снимках…
Тоня вдруг замолчала.
— Что такое? Почему стесняемся называть вещи своими именами? — Я с насмешкой уставился на домработницу. — На снимках был ваш ненаглядный Аристарх? Да? В обнимку с немецкими захватчиками. С нацистами. Вот так сюрприз!
— Не говори так! — Тоня взвизгнула, будто я ей, извиняюсь, не самое приличное место прищемил. — Ты не знаешь ничего!
— Ой, мляяя…Да куда уж мне… Ну? И? Светлый образ Аристарха Николаевича утратил бо́льшую честь своей позолоты. Конечно, он не сам. Его прину́дили. Как и всех, кто в тяжелые времена переобулся и под врага лег. Ок. Все. Оставим этого товарища с его биографией. Он меня сейчас вообще не интересует. Нет вашего Аристарха. Два года почти уже нет. Хотел бы сказать, пусть земля ему будет пухом, но… Чет не хочется. Светланочка Сергеевна с ее сучьей натурой и то была поприличнее. Баба просто хотела счастья и бабла. Вот ее понять могу. Как умела, так и добивалась своего.
Меня, если честно, так взбесила Антонина, что я вообще уже плюнул на всю конспирацию. Тем более, очевидно, и она, и Серега на самом деле искренне считают, что я не совсем Милославский. И ведь, блин, не ошибаются ни хрена. Ну, а так, по большому счету, когда вся эта дичь закончится хорошо, я очень надеюсь на благополучный исход, им все равно никто не поверит. Сдам в психушку. Тоньку. Серегу не могу. Сереге еще меня зачать надо. Я не хочу отца-психа себе.
— Ты не смеешь произносить его имя… — Домработница смотрела на меня с откровенной ненавистью. От нее буквально фонило этим чувством, как радиацией. Глазами не видишь, но ощущаешь всем организмом, тебе пришел мандец.
Это как же она, бедолага, столько время притворялась? Не в секунду ведь Тоня с ума сошла. Выходит, когда я второй раз очнулся Жориком, она уже все знала. Так, что ли?
— Да хрен с ним. С вашим Аристархом. Давай уже по делу. — Я вообще не собирался биться с домработницей за честь Милославского-старшего. Она может хоть культ этого мудака создать. По хрену. Ей в психушке все простят.
— По делу? По делу вон, его спроси. — Тоня кивнула в сторону Серёги. — Это он пошел в комитет госбезопасности. Снимки у нас из-под носа забрал. Не все. Успел только парочку схватить. И пошёл. Павлик Морозов.
Имя всем известного товарища, который родного папеньку слил, Тоня произнесла сквозь зубы. Едва не роняя слюну на пол. Ну, нормально. Значит, Серегу она тоже ненавидит. Есть шанс вырулить сложившуюся ситуацию в нужную мне сторону. Как говорится, разделяй и властвуй. Постараюсь внести раздор в лагерь врага. На данный момент цель, к тому же, у меня определенная — забрать у бати оружие. Ибо на хрен оно ему не нужно. Я так понимаю, он сам не горит желанием вешать на себя уголовную статью. И где, блин, дед Мотя с Андрюхой⁈ Семена сейчас не надо сюда. А вот эта парочка очень нужна.
— Таааак… — Я уставился теперь на отца. Тот поерзал на месте и смущённо отвёл взгляд. — Ты что, друга чекистам слил?
— Не друг он мне! Он меня за шиворот с лестницы спустил. И монеты хотел отнять. А папаша его, между прочим, на фашистов работал. Я же нормально пришёл к нему. Узнал о гибели родителей. Накопил на билет и приехал. Думал, товарищу нужна поддержка. Заодно хотел уточнить, что он имел ввиду, когда про будущее говорил. А он…
Серёга кинул на Тоню злой взгляд. Будто это домработница во всем виновата.
— Правильно сделал, что спустил. И монеты надо было у тебя все забрать. — Отрезала Тоня. — Ты во всем виноват. Из-за тебя он потом с этим Буряце связался! Понес золото. Хотел найти, кому его продать. А цыган — сволочь ещё та. Сразу забыл все добро, которое ему Аристарх делал. Стал требовать подробности. Мол, у кого монеты эти появились? Откуда? Сказал, очень много лет этим монетам. И ценность слишком большая. А потом с этими бриллиантами началось…
— Стоп! — Я поднял обе руки вверх, понимая наверняка одно. У меня сейчас взорвётся мозг. — Какой, на хрен, Буряце?
Домработница тихо охнула, услышав мой вопрос, и прижала обе свои ладони к губам. Учитывая размер этих ладоней, выглядело все так, будто она просто спрятала половину лица.
— Да я понял, какой именно Буряце. Слыхали. Не в том смысле. Зачем он вообще тут оказался? Жорик отнял у тебя часть монет? — Я снова обратился к Серёге. Тот в ответ кивнул. — Так…ты пришёл к Милославскому, чтоб выразить поддержку. Плюс еще у тебя оставалось золото и фотки с Аристархом. Жорик тебя не узнал, обматерил, люлей навалял. В итоге, несколько монет зависли у него. А у тебя — несколько фотографий, компрометирующих его папашу. Ты на нервах психанул и пошел к чекистам. Слил друга. Жорик, в свою очередь, взял отжатое золотишко и отправился
