Книга Я не сдамся без боя - Ольга Дильман

поэтому я отложила альбом в сторону и уставилась немигающим взглядом на мальчишку.

Ответом мне послужил кивок головы и непринужденная улыбка.

– Руслан хороший, Марин. Он тебя в обиду не даст.

От его теплоты стало приятно, но сказанные слова, относящиеся к Щербакову старшему, казались мне настолько далекими и нереальными, что стало тоскливо на душе.

Ваня уважает Руслана, потому что тот к нему всегда относится безукоризненно, помогает и защищает, ни капли не раздумывая. Как настоящий брат. Безусловно, это похвально. При всем этом, у Руслана есть сторона, которая озлобилась на весь мир, и застилает своей чернотой все, что касается.

– Позвони Руслану. Я хочу с ним поговорить.

– Но…

– Просто позвони.

Ваня еще пару долгих секунд наблюдал за мной, затем начал рассматривать свой телефон в руке, наверное, в надежде на то, что тот испарится в воздухе. После протяжно вздохнул и набрал номер брата, протягивая мне мобильный:

– Да? – резкий голос бьет по ушам. – Звонишь чего? Через пару часов дома буду.

– Это я, – закрыв рукой низ телефона и рот, почему-то мямлю в трубку и, встав под скрип дивана, поворачиваюсь спиной к Ване.

– Соскучилась уже?

– Мне нужно позвонить.

– Кому?

– Родителям.

– Зачем?

– Руслан, я, что, не могу просто так им позвонить? Благодаря тебе я не могу включить телефон, так как зарядки от моего телефона нет у вас в доме.

– Она есть.

– Тогда почему мне ее не дают? Только не говори, что действительно запретил мне звонить.

– Ладно, не буду.

Тишина.

– Ты издеваешься?

Руслан устало испустил вздох и объяснил:

– Ты же просила не говорить. Вот я и не говорю.

– Я тебя убью!

– Притормози, принцесса, ты не первая в очереди, кто хочет это сделать. Список, знаешь ли, долгий.

– Если ты через два часа не приедешь домой и не отдашь мне зарядник, то я просто пойду до дома пешком, так как это равносильно тому, что я не позвоню родителям… В любом случае я смертник.

Мое дыхание начало выравниваться после бурной речи.

– Остынь, скоро буду, – и бросил трубку.

Сволочь! И как теперь его не ждать!

– Что сказал брат? – спросил Ваня и поспешил забрать телефон из моих рук.

– Сказал сидеть и ждать. Ты же знаешь его. Он немногословен.

Он кивнул, и мы, решив возобновить просмотр старых фотографий, направились к дивану. Я села, поджав под себя ноги, а Ваня остановился рядом, около обтертых пыльных подлокотников.

Первый альбом я уже пролистала, он содержал черно-белые фотографии молодых родителей Руслана и Вани, Анны Викторовны и Андрея Георгиевича. На них они выглядели молодыми и счастливыми. Будто и не догадывались о своей горькой судьбе, которая разбила в прах все мечты и надежды будущих детей.

Второй альбом я бегло просмотрела и остановилась где-то в середине, на том месте, где пошли детские фотографии Руслана и Вани. Перелистываю белую страницу и не сдерживаю улыбку, как только натыкаюсь прищуренным взглядом на цветную фотографию, на которой запечатлен маленький Руслан с короткой стрижкой, но довольно улыбающийся, и Ваня. Его совсем не узнать, никогда бы не подумала, что на этой и предыдущих фотографиях действительно он.

Перелистываю следующую страницу и немедля дергаюсь, почувствовав, как указательный палец поранился об острый край страницы. Шиплю сквозь зубы и прикладываю к губам подушечку пальца, втягивая появившиеся капли крови.

– Сейчас пластырь дам. Подожди, – начинает копошиться Ваня и отъезжает к столу.

Пока он усердно что-то ищет в ящике, мой взгляд приковывает одна фотография, от которой все мои внутренности стягиваются в один тугой узел и крепко сжимаются. Черт! Неужели это…

– Держи, – кидает мне пластырь на коленки и спрашивает: – сильно болит?

– Пустяк! – отмахиваюсь и продолжаю гипнотизировать детскую фотографию.

Руслану здесь примерно тринадцать лет, длинная челка на лбу, синие бриджи и оранжевая футболка. Видно, что в то время его одевала мама. Рядом с ним в обнимку стоит не кто иной, как Степанов Никита. Смешно, до одури. Со светлыми волосами, тоже с челкой, бледнолицый, угрюмо смотрит в камеру, но улыбается.

Что, черт возьми, здесь происходит? Руслан и Никита знакомы с детства? Дима говорил о том, что они переехали с Украины, еще в подростковом возрасте. Потихоньку, пазлы в моей голове начинают складываться, один за другим, выстраиваясь в огромную мозаику.

Руслан, Ваня, Никита…Три человека со сложными судьбами, нити которых переплетены и связаны. И сейчас мне уже не кажется, что переплетены они случайно.

День проходит быстро, за просмотром какого-то фильма на диске. Расположились мы с гостиной, представляющей собой небольшую комнату с длинным диваном, двумя креслами и старой антресолью. На низкой тумбочке стоял Смарт-ТВ.

Нина Петровна сидела на кресле, пила чай и читала книгу. На нас не обращала никакого внимания, лишь однажды спросила, хотим ли мы поужинать, но Ваня ответил, что сначала нужно дождаться Руслана.

Когда мне надоело карать время в доме, я быстро накинула на себя куртку, обула сапоги и вышла на крыльцо, попутно захватив с собой кружку душистого травяного чая.

На улице уже стояла сплошная темень. Были видны только разветвленные ветви деревьев, покрытые блестящим белым покрывалом.

Обхватив горячий напиток обеими руками, я сделала маленький глоток и стала всматриваться в лес.

– Ты решила менингит заработать? – испугал мужской голос со стороны, отчего я подавилась чаем и стала кашлять. – Где твоя шапка?

Руслан оказался лицом ко мне и в следующую секунду похлопал меня по спине, забирая из рук кружку. На глазах выступили слезы от нехватки воздуха, а горло першило. Я выставила руку вперед и хриплым голосом запротестовала:

– Не нужно. Все!

– Чего стоишь-то тут? – он не спешил отходить. По-прежнему стоял в двух шагах от меня и скользил темным взглядом по моему телу, затем посмотрел в глаза и отхлебнул мой чай.

– Тебя жду. Ты же велел.

– Да? – заискивающе хмыкнул мужчина и поставил чай на деревянную стойку крыльца. – А ты на этот раз решила послушаться? И никакой истерики не последует?

Кинув возмущенный взгляд Руслану, я поджала губы и сложила руки на груди:

– Когда это у меня была истерика?

– Тебе, что, память отбило? – Я даже не поняла, в какой момент он снял с себя шапку и надел ее на меня.

– С тобой невозможно разговаривать, – заключила я недовольно и поинтересовалась: – Где ты был? Ничего плохого же не случилось? А то Нина Петровна весь день переживала за тебя.

– А ты?

Я потупила взгляд и переспросила с хрипотцой. Голос все еще саднило.

– А что я?

– Переживала? – он надел на голову капюшон и подошел непростительно близко, отчего концы наших носов соприкасались, а подушечки