Книга Влечение. Истории любви - Ирада Вовненко

– Я помню, – кивнула коротко остриженной головой Инночка, танцующие сережки в ее ушах задорно качнулись.

– И вот мои родители уехали на несколько недель в Италию. Это была их первая заграничная поездка, готовились чуть не полгода, волновались, собирали вещи по списку. Я осталась «на хозяйстве» и потратила сумму денег, оставленную мне на месяц, за три дня. Сейчас даже не вспомню, на что. На ерунду, конечно. Не могла придумать ничего лучшего, как только пойти на тогдашнюю арену всех времен и народов – подземный переход у метро «Невский проспект». Вышли я, гитара и Олежка, со стихами и песнями моего Героя. По сути, это был бунт, попытка переворота, маленькая локальная революция в одном отдельно взятом подземном переходе. Получилось у нас, кстати, неплохо...

– Не сомневаюсь, – рассмеялась Инна, – ты очень органична в роли Жанны д’Арк...

Официантка в крошечном жилете и коротких шортах поставила на их столик два кофе; светлые волосы на ее голове были заплетены в две косы, связанные между собой сложным узлом. Эрика отвлеклась и с интересом посмотрела на необычную прическу, короткостриженая Инна не обратила внимания и продолжала:

– Ну, прекрасно, прекрасно, я помню, и в студенческие годы ты как-то умудрялась готовиться к экзаменам под его голос.

Подруга никогда не разделяла музыкальных вкусов Эрики.

– Сколько прошло лет уже, не понимаю этого твоего внезапного волнения... Ну фанатела в детстве. Ну было. Прошло. И что?

Эрика молча смотрела в окно. Солнце внезапно скрылось, как это часто бывает в Питере, небо из ярко-голубого превратилось в серое, а летний мягкий дождь принялся нахально высаживать бесконечный десант капель на нагретый городской асфальт.

– Не прошло, – Эрика укоризненно перевела взгляд на Инну, – любовь, она всегда в настоящем времени...

Инна прикрыла глаза и шутовски вздохнула, Эрика отпила глоток кофе, перекрутила в руках салфетку:

– Помнишь, месяц назад я тебя приглашала на выставку молодой художницы?

– Помню-помню, я не смогла. Ничего не успеваю... Эта работа...

– Да. Ты не успевала, и я тоже было собралась не ходить, тем более что мне нужно было в тот вечер отчитать две дополнительные лекции в университете. Но по неясной причине я, неожиданно для себя самой, отменила лекции – пожалуй, первый раз за всю свою преподавательскую жизнь. Мистика какая-то, как будто кто-то сверху управлял мной...

Инна внимательно слушала, лишь при слове «мистика» скептически усмехнулась.

– Только вот про фэн-шуй не надо, – сказала она и извинительно прикрыла рот ладонью, – все-все, прости, я молчу... Разве что пирожных себе закажу. Ты не хочешь? Корзиночки с ягодами здесь отличные.

Но Эрика отрицательно покачала головой – она не хотела корзиночек с ягодами, она хотела разговаривать о Герое.

Инна невероятно долго выбирала из трех видов пирожных, девочка-официантка с косами терпеливо ожидала, Эрика продолжала взволнованный рассказ:

– Выехала я поздно, очень торопилась, практически бежала всю дорогу и, когда добралась до места, мечтала только о стакане воды. Схватила с подноса фужер, полный вина, отпивала из него большими глотками. В этот момент увидела, как в галерею входит он.

– Он? – с выражением переспросила Инна.

– Да. В темных очках, но я никогда бы не спутала его ни с кем другим. Знаешь, Инка, я просто уставилась на него, вот стояла и пялилась как баран на новые ворота, не думала ни о чем – ни о том, что неприлично, что кругом люди, что общественное мероприятие... Он заметил мой взгляд. Не мог не заметить. И направился ко мне, будто мы знакомы много лет и вот встретились случайно, на вернисаже. Как-то раз, – автоматически прибавила Эрика. – Я испугалась, очень испугалась, какое-то время даже боялась реально потерять сознание. Сердце колотилось где-то в горле. Дышать стало невозможно почти, и я хватала воздух открытым ртом, ссохшимися губами. В панике металась на месте, что-то бормотала вслух, пальцы переплела так плотно друг с другом, что не понимала уже, где моя левая рука, где правая.

Он остановился рядом, я закрыла глаза, готовая провалиться, провалиться сквозь землю – так ведь принято говорить, провалиться сквозь землю, да что толку в словах. Он чуть насмешливо, но с интересом произнес:

– Интересный способ любоваться картинами. С широко закрытыми глазами, я бы сказал.

Я что-то говорила, уже и не помню, он что-то отвечал, подавал мне бокалы с теплым шампанским, я предпочитаю теплое, ты знаешь. Разговаривали, о как мы разговаривали, перескакивали с одной темы на другую, сбивались, начинали сначала – на ощупь блуждали в лабиринте слов. Современное искусство, причуды художников, капризы погоды, таланты и поклонники, он был бесконечно ироничен, безжалостно подшучивал над собой.

– Выставку-то вы хоть посмотрели? – поинтересовалась Инна, вынимая из узкой пачки тонкую цветную сигарету.

– Да какая уж тут выставка, я была уверена, что целую вечность могу бродить от полотна к полотну, не замечая ни картин, ни посетителей, никого, видя лишь его четко очерченный профиль.

В галерее остались только мы. Когда я сообразила, что пришло время прощаться, у меня противно заныл живот и заледенели пальцы в ожидании его последних слов. Что он скажет? «Пока, было приятно побеседовать»? Но он сказал:

– Если вы не против, запишите мой телефон.

Поцеловал мою ладонь. И запястье. И сгиб локтя.

Не помню, как добралась до дома. То ли я ощущала себя парящей в небе птицей, то ли американской девочкой Элли, ступающей по дороге желтого кирпича в Изумрудный Город.

Инна затушила сигарету, подвинула на край стола испачканную пепельницу и спросила вдруг:

– А помнишь нашу преподавательницу по зарубежной литературе?

– Наталью Николаевну?

– Да. Лучшая она была все-таки. Как она рассказывала о французской литературе экзистенциализма, о дружбе Сартра и Симоны де Бовуар, посреди фразы замолчала, повернула голову к окну, а потом сказала: «Как же нам всем хочется любви. Чистой любви, как у Тристана и Изольды. Просто у одних хватает смелости на это, а другие становятся экзистенциалистами. А все остальное – подмена понятий».

Инна замолчала и закурила снова. Эрика погладила ее по руке, пальцы были холодны – холеные пальцы одинокой замужней женщины, у которой однажды не хватило смелости.

– Когда ближе к ночи телефон задрожал, приняв сообщение, я задрожала тоже, и трубка прыгала в моих руках, пальцы не попадали на кнопки, я знала, я сразу поняла, что это от него.

Ива на ветру.

Соловей в ветвях запел,

Как ее душа.

И внизу приписка: «Где мы будем пить кофе?»

Немного справившись с волнением, по крайней мере, чтобы набрать текст, я ответила: «Там, где он наиболее вкусный».