Книга Романы Круглого Стола. Бретонский цикл - Полен Парис

семье и родине. Он держал это в тайне от всех; и потому Иосиф-сын удивил его безмерно, помянув ему историю его юных лет, и как он был сыном сапожника в городе Мо, во Франции. Когда разнеслась по миру весть о скором пришествии Царя царствующих, император Цезарь Август[198], снедаемый тревогою, стал готовиться дать отпор тому, кого мнил грядущим завоевателем. Он приказал собрать по одному денье с каждого во всех пределах Империи; а коль скоро Франция[199] слыла страной, вскормившей самый благородный из народов, подвластных Риму, он затребовал с нее сотню рыцарей, сотню юных девушек, рыцарских дочерей, и сотню детей мужского пола, не менее пяти лет от роду. В городе Мо выбор пал на двух дочерей владетельного графа, по имени Севен, и на молодого Эвалака. Их привезли в Рим, где тотчас замечены были приятные манеры и красота юноши, так что никто не усомнился в его благородном происхождении. В царствование Тиберия[200] он был взят на службу к графу Феликсу, правителю Сирии, и снискал его милость; граф посвятил его в рыцари, доверив ему стать во главе своих воинов. О его подвигах в ту пору много говорили; но однажды, повздорив с сыном графа, он убил его и бежал, дабы скрыться от мести отца. Король Египта, Толомей Сераст[201], дал ему тогда войско под начало, и ему-то он и был обязан покорением королевства Саррас, соседнего с Египтом. В награду он пожаловал ему корону Сарраса, взамен потребовав лишь простой присяги[202].

Но со временем Эвалак пожелал выказать себя независимым. Дабы проучить его за непослушание, Толомей вторгся в его земли и, наверно, сверг бы его с престола, когда бы не чудесное покровительство христианского Бога. Благодаря щиту, осененному крестом, который вручил ему младший Иосиф, и благодаря подвигам герцога Серафа, своего шурина, Эвалак одолел могучего врага; Толомей был повержен. Не единожды предупрежденный сновидениями[203], король Сарраса признал бессилие своих кумиров и воспринял из рук Иосифа крещение с именем Мордрен[204]. Его примеру последовал Сераф, которому, под именем Насьена, предстояло быть избранником Божьего промысла. Но прежде чем последовать за этими новообращенными государями в их странствиях, следует сказать слово о королеве Сарацинте, жене Мордрена.

Она приходилась дочерью герцогу Орканийскому и сестрой Серафу, то есть Насьену. Тридцать лет тому назад один святой отшельник, по имени Салюст, обратил ее в веру, и с той поры, как она стала королевой Сарраса, она лишь ждала удобного случая, чтобы сорвать пелену с глаз своего супруга. Но честь провозгласить благую весть в этом краю была уготована обоим Иосифам. Упомянем лишь об одном деянии из их апостольских трудов.

В то время как отец крестил народ королевства Саррас, сын последовал за Насьеном в Орканию[205] и повел беспощадную войну с идолами. В храме города Оркана было одно изваяние, водруженное на главный алтарь. Иосиф развязал свой пояс и стал перед ним, заклиная беса выйти оттуда в зримом обличье; а тем временем набросил пояс на шею идола и повлек его прочь из храма к ногам Мордрена. Демон испускал пронзительные вопли, на которые отовсюду сбежалась толпа.

– За что ты меня так мучишь? – воззвал он к Иосифу.

– Узнаешь погодя; в сей же миг я дознаюсь о смерти Толомея Сераста. Скажи мне, зачем ты убил его.

– Я скажу, если ты разожмешь мне шею.

Иосиф ослабил пояс и взял идола за темя:

– Теперь говори.

– Я видел чудеса, творимые Богом, я зрел воочию крещение Эвалака, я убоялся за душу Толомея; и вот, приняв облик посланника, я пришел сказать ему, будто Эвалак хочет его повесить; и будто я его сберегу, если он предастся мне. Он принес мне клятву; я обернулся грифоном, он взобрался мне на спину; а когда я поднялся до некой высоты, то низверг его, и он упал, переломав кости.

Тогда Иосиф затянул пояс на шее идола и проволок его по всем улицам города.

– Вот, – говорил он толпе, – вот боги, коих вы страшились! Положите руку на сердце и признайте единого Бога в трех лицах!

Затем он спросил у демона его имя.

– Я Аскалаф[206], призванный приносить людям и распускать по миру злокозненные слухи, ложные вести.

Но с Аскалафом еще не было покончено. Жители Оркана в большинстве своем приняли крещение, но иные решили покинуть страну, дабы уклониться от этого. Они избрали скверную участь: едва они вышли из ворот города, как пали, сраженные смертью. Иосиф примчался, узнав эту весть; и первым делом увидел он беса, им проклятого, резвящимся на телах всех этих жертв.

– Смотри, Иосиф, – вскричал Аскалаф, – смотри, как умею я мстить за твоего Бога врагам его!

– А кто тебе дал на это право?

– Сам Иисус Христос.

– Ты лжешь!

При этих словах он бросился к нему, намереваясь связать. Но путь ему преградил огнеликий ангел и пронзил ему бедро копьем, от коего железный наконечник остался в ране.

– Это, – промолвил он, – научит тебя не мешкать более с крещением добрых людей, спеша на помощь врагам моей веры.

Через двенадцать дней после того Насьен, снедаемый нескромным любопытством, захотел увидеть, что заключает в себе священный сосуд: он приподнял патену и постиг все чудеса, что были уготованы стране, избранной хранилищем сей драгоценной реликвии. За это он был поражен внезапной слепотою. Но ангел, уязвивший Иосифа, явился вновь и, взяв в руки древко копья, чей наконечник оставался погруженным в рану, приблизился к Иосифу и приложил древко к острию, от коего оно было отделено. Из раны выступили крупные и обильные капли крови; ангел собрал их, смочил ими конец древка и сложил его с наконечником, так что уже нельзя было догадаться, что оружие было разъято[207]. Потом ангел подошел к Насьену, оросил глаза его некоей влагой и вернул ему зрение, которого он лишился через свою нескромность[208].

Исцеленный от ангельской раны, Иосиф-сын завершил обращение всего народа Сарраса и Оркании.

Из числа шестидесяти двух, шестидесяти пяти или семидесяти двух сородичей, вышедших с ним из Иерусалима, тридцать три он посвятил в епископы стольких же городов в обеих странах. Прочие, приняв сан священников, рассеялись по меньшим городам.

Впоследствии он обнаружил места, где покоились тела двух отшельников, одному из которых королева Сарацинта, жена Мордрена, была обязана своим обращением. Надписи, сохранившиеся в каждой из гробниц, гласили: в первой – «Здесь покоится Салюст из Вифлеема, славный воин Иисуса Христа, который прожил отшельником тридцать семь лет, не вкушая никакого мяса, приготовленного