Книга Петр Столыпин, который хотел как лучше - Александр Иванович Колпакиди

Эти вопросы непосредственному разрешению сейма теперь не подлежали и должны были разрешаться законодательными учреждениями России. До издания новых законов в силе, однако, оставались старые, и фактически особых перемен в Финляндии не произошло.

Финляндский законопроект породил бурные дискуссии в правых кругах. Некоторые из правых выступили против финляндской реформы Столыпина. К примеру, В. П. Мещерский выступил в 1910 году за предоставление широкой автономии Финляндии. Это привело к ожесточенной критике его деятельности со стороны крайне правых.

Правый публицист М. О. Меньшиков опубликовал статью в «Новом времени» под названием «Мещерская перо-торговля», в которой критиковалась позиция князя по финляндскому вопросу. Взгляды издателя «Гражданина» провозглашались «совершенно еврейским принципом», «принципом „самоопределения“ русских и инородцев». Он, по мнению Меньшикова, «годится для окончательной ликвидации Русской Империи».

В свою очередь, другой правый публицист, С. К. Глинка-Янчевский, критиковал позицию В. П. Мещерского по финляндскому вопросу в своей «Земщине». В статье от 5 июня 1910 года журналист утверждал, что князь своими воззрениями «упразднил самодержавие» и «клеветал на правое крыло Думы, когда возбужден вопрос об установлении менее унизительных, — но все-таки унизительных, — отношений России к Финляндии».

Итак, мнение В. П. Мещерского существенно расходилось с позицией других правых. Организатор другого известного салона, А. В. Богданович, в июне 1910 года в дневнике высказалась о финляндском законопроекте следующим образом: «Надо <…> провести теперь же этот законопроект, не внося поправок». Таким образом, позиция А. В. Богданович находилась в русле правительственной политики по финляндскому вопросу и разделялась большинством правых.

При Столыпине усилилась русификаторская политика и на территории Царства Польского. Был закрыт ряд польских культурно-просветительских обществ и польскоязычных школ, в городах были созданы муниципальные учреждения с преобладанием русских служащих.

В 1909 г. в Думу был внесен законопроект о выделении из Царства Польского Холмской губернии. Ее крестьянское население состояло, в основном, из украинцев, а помещики — из поляков и русских.

Идея образования отдельной Холмской губернии не являлась новой. На протяжении нескольких предыдущих десятилетий она обсуждалась в правительстве восемь раз и столько же раз отвергалась. Только в девятый раз, во время премьерства П. А. Столыпина, она была одобрена. Все варшавские генерал-губернаторы в свое время были против нее по чисто деловым соображениям. По их мнению, административная ломка, которая потребуется при выделении Холмщины в отдельную губернию, создает массу неудобств административного и военно-стратегического характера. По этим же соображениям против выделения Холмщины выступали такие известные правые государственные деятели, как К. П. Победоносцев, Д. С. Сипягин, С. И. Тимашев. В 1906 г. против этой реформы высказался министр внутренних дел П. Н. Дурново. 25 ноября 1911 г., уже после смерти П. А. Столыпина, началось обсуждение в Думе законопроекта «О выделении из состава губерний Царства Польского восточных частей Люблинской и Седлецкой губерний с образованием из них особой Холмской губернии».

Основная идея докладчика по законопроекту, националиста Д. Н. Чихачева, сводилась к тому, что численность русского населения в крае надо определять не по религиозному признаку, на чем настаивали поляки, а по этнографическому. Католик еще не поляк, важно его этническое происхождение — отмечал докладчик. «Несомненно, — доказывал Чихачев, — одним фактом перехода из православия в католичество русская народность никоим образом утрачиваться не может». Ссылаясь на академика А. И. Соболевского и перепись 1897 г., Чихачев делал вывод, что русская народность в Холмском крае преобладает, составляя 450 тыс. человек.

Позиция крайне правых отличалась от позиции националистов тем, что они критиковали законопроект с точки зрения его возможного, так сказать, побочного эффекта. Сама идея выделения вредна, доказывал Г. А. Шечков, ибо она исходит из признания Польши особым национально-историческим организмом, а это льет воду на мельницу поляков. Выделением «мы создаем фикцию польской национальности, ту фикцию, с которой мы должны бороться. Мы ее сами создаем на свою же голову». Из сказанного Шечков делал вывод: «Берите линейку и линуйте так, как это требуется: вы на это имеете полное право; вы действуете у себя дома, и вам не перед кем извиняться и приводить в свое оправдание довод, что мы имеем право вести границу так-то потому, что здесь такой-то процент русского населения, а такой-то — польского; это совершенно сюда не идет, все это совершенно лишнее».

Н. Е. Марков охарактеризовал законопроект как никчемную бумажку. С его точки зрения, он наносит вред, и «прежде всего, вред от того, что укрепляется ложное учение, будто бы существует какое-то реальное Царство Польское.<…> Вместо того, чтобы осадить зазнавшуюся шляхту, иезуитов и ксендзов на свое место, этот законопроект ограничивается исписыванием бумаги, переименованием одной местности в другую, образованием бумажной губернии.<…> Это не законопроект, гг., это обложка к законопроекту».

После долгих дебатов законопроект о Холмщине был принят 26 апреля 1912 г. правооктябристским большинством Думы. 4 мая его передали в Государственный Совет, а 23 июня его утвердил Царь. Законопроект стал законом. Однако его полной реализации помешала начавшаяся через два года первая мировая война и последовавшая немецкая оккупация польских земель.

Острую дискуссию в правых кругах вызвал и принятый в 1911 г. закон о создании земств в западных губерниях — Витебской, Минской, Могилевской, Киевской, Волынской, Подольской. Русское (малорусское и белорусское) население этих губерний, в течение нескольких веков находившихся под польским владычеством, подвергалось дискриминации со стороны польских землевладельцев, которые владели большею частью земли, составляя лишь несколько процентов населения. Если бы земства в этих губерниях были созданы согласно общероссийскому законодательству, то большая часть мест в них досталась бы курии землевладельцев, т. е. полякам. Чтобы этого не произошло, Столыпин предложить снизить избирательный ценз в западных земствах вдвое против общерусского и создать курии по национальному признаку.

Этот законопроект был поддержан царем и Государственной Думой, но Государственный Совет отклонил его. Один из самых непримиримых противников законопроекта в Госсовете — граф С. Ю. Витте заявил, что национальные курии «не могут быть терпимы, доколе в России сохранится ясное и твердое сознание единства русской государственности». Проект же содержит «законодательное на весь мир признание, что в искони русских губерниях <…> могут существовать политические курии нерусских людей, которые могут иметь свои интересы, не тождественные с интересами русской государственности».

Еще дальше пошел князь А. Д. Оболенский. Всякая общность национальная, доказывал он, стремится к общности политической: «Свободно развивающаяся национальность в конце концов вырождается в государственность». Поляк в земстве при наличии курий будет «уполномоченным от польской национальности», чего «нет нигде ни в одном общественном или государственном учреждении России». Проектируемое «национальное обособление» будет означать «некоторую государственную опасность», и «если мы это начало в Западном крае допустим, то почему его не допустить в других местностях России?» Против национальных курий выступили также П. Н. Дурново, князь П. Н. Трубецкой и Н. А. Зиновьев. «Опять повторяю, — заявил последний, — распределение национальностей по куриям в западных губерниях признаю невозможным».

Князь В. П. Мещерский на страницах своего «Гражданина» также резко критиковал националистическую политику Столыпина. А когда премьер предложил проект