Книга Акциденция - Алексей Климин

— Ты вот скажи-ка мне лучше, — спросил я женщину, пристально наблюдая за ней, — а что у тебя были за отношения с Владимиром Прокопьевичем?

— С Володей? — удивилась она, и стремительно подойдя к моему столу, уселась на оставленный пару минут назад стул, подперла подборок ладонями и уставилась на меня игривым взглядом: — Ревнуешь… — не столько спросила, сколько констатировала она.

Я не ответил — пусть ее… пускай думает все, что ей угодно, а то начни я сейчас отрицать, точно уведет разговор не в ту сторону.

Она же, приняв мое молчание, как ей было удобно — за более подходящий для нее вариант, ответила по теме:

— Не ревнуй. Да, он ухаживал за мной последние полгода. Но что у меня с ним могло быть?! Он же сильно старше, правильный весь из себя такой… скучный…

— А вы с ним о его рабочих делах не говорили? Может он, что поминал… — но меня перебили.

— Коля, вот зачем оно мне надо было, его рабочие моменты обсуждать?! Мне и своих проблем хватало! Говорю же тебе, не интересен он был мне особо, и дела его тоже.

Не знаю почему, но ее ответ меня покоробил. Нет, не тот факт, что она не знала о его работе ничего. А то, что… был человек, похоже, что неплохой, что-то чувствовал в ее сторону, видимо нечто хорошее, она принимала это… а теперь вот оказалось, что ей и не нужно было его чувств. Да и дела до него не было…

Меж тем, Любовь Михайловна откинулась на стуле, сложила руки на груди и поджала упрямо губы. Стало понятно, что на интересующую меня тему она говорить белее не намерена, а потому:

— Иди Люба домой, мне работать надо, — сказал я и выжидательно посмотрел на нее.

— Ладно, пойду я, — кивнула она, а потом хитро улыбнулась: — Жалко, что ты с этой девицей сегодня дежуришь, а не с тем глухим вашим парнем — я б тогда могла и попозже к тебе в гости заглянуть!

Уходила она нехотя, с Лизой попрощалась резко, да и дверью видно приложила о косяк основательно, потому как звук этот я услышал четко, а не едва-едва, как обычно это случалось. Ну, и ладно, главное — ушла.

А через час, ближе уже к сумеркам, прибежали дети. Сначала Лизин Вася, а потом и мои племянники — покушать нам принесли. Мне кое-что незатейливое собрала Алина, а сослуживице моей — свекровь. Так что следующий час мы провели отлично.

Мы подсовывали куски детям, которые чинясь, отнекивались по началу, но потом сдались и нам все же удалось скормить им хоть немного из того, что они же и принесли. А потом и вовсе пили мы травяной чай — с сахаром! Это Маняша выложила из кармана и, краснея, предложила всем. Снова, поди, выздоравливающие солдатики принялись ее баловать, а Марфа с Алиной не доглядели опять.

Хотя, конечно, мы-то с Лизаветой пили чаек пустой — делая только вид, что откусываем от своего рафинада, а потом подсунули его опять детям, будто у нас тут, на работе, пара кубиков завалялась тоже.

И для меня, что этот импровизированный розыгрыш, что сами уговоры детей, брать и не стесняться, были внове и как-то по-новому же радостны, когда те, сияя счастливыми рожицами, с удовольствием смаковали куски.

А часам ближе к двенадцати я уговорил Лизу подняться наверх, туда, где в старом начальском кабинете стоял большой, обитый бархатом диван, и подремать. Сам же остался внизу и наконец-то принялся за те папки, которые так до сих пор толком рассмотреть не сумел.

Ночь тянулась медленно, проблем видно у населения сегодня не возникло никаких, так что и тревожить нас было некому. А потому и я несколько раз спохватывался на том, что начинаю присыпать прямо так, сидя за столом, и голова моя клонится на раскрытую папку.

Так что во избежании возможного нарушения «правил проведения на дежурстве» я несколько раз ходил в привратницкую и умывался там холодной водой. А потом подолгу стоял возле открытого окна и смотрел на спящую слободу и далекую, кажущейся почти недвижимой реку, благо звезды и неполная луна разбавляли густую черноту отменно. С улицы тянуло чуть остывшим от дневного жара воздухом, и полнился он ароматами сена, речной воды и хвои из заречного бора. Сверчки сходили с ума, и то и дело принималась курлыкать какая-то птица.

Впитывая этот покой, было тяжело понимать, что все это обман, что где-то, не так уж и далеко, сейчас грохочут взрывы, да и сам городок спит спокойно, возможно лишь до времени… и что печальнее — скорее всего…

Когда простор над рекой стал светлеть, я, понимая, что утро уже близко, принялся за свои привычные «танцы», благо места между нашими с Михаилом Лукьяновичем столами мне вполне для этого хватало. Вскоре, где-то совсем рядом заголосил петух, а спустя минут пять сверху спустилась Лиза и принялась разжигать примус под чайником.

Вот и закончилось мое первое дежурство на новом месте службы, а день, обещающий быть богатым на события, только начинался.

Глава 11

Дверь в кабинет была плотно прикрыта, но Михаил Лукьянович все равно сильно понижал голос и пытался говорить чуть не шопотом:

— Вы пока не в курсе… — говорил он нам с Пролом Арефьичем, — пока вроде все удается держать в тайне. Но на нашей верфи, в цехе по сбору корпусов для мин, с пару недель назад начали собирать корпуса и для снарядов «Катюш». Производство их было в Ниженном, на автомобильном заводе, но когда его в июне разбомбили, то линию сборки решено было перебазировать к нам. Про тех рабочих, что приехали, вы знаете… по крайней мере ты, Арефьич, в курсе… было сказано, что приданы они в качестве усиления на верфь, пока там, в Ниженном, идет восстановление предприятия. Но кроме рабочих, на завод прибыл и взвод охранения, тоже под предлогом, что ввели новое правило и теперь все оборонные, даже небольшие, предприятия должны иметь охрану. Раньше-то, у нас все попроще было…

— Ну, так понятно, снаряды для «Катюш», это всяко посерьезней понтонов будет, — кивнул на это Прол Арефьевич, — да-а, теперь ясно, почему вторую зенитную батарею ниже по реке поставили. Только толку-то от них… — махнул он рукой.

— Так вот, с командиром этого взвода, лейтенантом Сазанцевым, я и договорился, что б он отрядил нам в помощь несколько человек. Там конечно, тоже в основном те, которых не комиссовали сразу по выходу из госпиталя, но и на фронт пока не отправили. Но, по крайней мере, хоть не сторожа с пристани, что толком винтовку в руках держать не умеют. Григорий Александрович тоже в курсе и нас поддержал. Да и дело у нас общее — нам бандитов отловить, а им продукты сохранить.

— А Семена Яковлевича в известность ставили, все ж над пристанью он хозяин? — спросил Прол Арефьевич.

— Да куда ж без него… — покачал головой Михаил Лукьянович, — много народу, конечно, задействовано… но и по другому — никак.

А план операции сводился к тому, чтоб часа в три пополудни, времени, когда ориентировочно прибывают машины с провизией, мы все, кто будет участвовать, были в районе пристани и вроде как производили обход.

Расчет, собственно, был на то, что в это время народу там будет много. Кроме работников, возле причалов в это время, как правило, крутятся экипажи с рыболовецких баркасов, которые пережидают жару до вечернего лова. А таких судов, хоть и небольших, но в иной день и до полутора десятков швартуется вдоль берега.