Книга Выбрать волю - Мария Берестова

Младший Треймер, действительно, был молод — лет двадцати — и даже вполне хорош собой на вид. Он не носил бороды и усов, что было крайне непривычно для взгляда Алны и что предавало ему обманчиво наивный вид. Юную невесту потрясло совсем не лицо его, а взгляд.

Зрящий сквозь лица вполне оправдывал своё прозвание. Глаза его были совершенно пронзительные; они как острые клинки врывались в собеседника, создавая впечатление, что юный князь видите его насквозь и читает его мысли.

Бедняжка-Ална была так потрясена этим взглядом, что вела себя тише воды, ниже травы, что, впрочем, более чем устраивало её отца, который опасался, что она выдаст какую-нибудь выходку в своём духе и испортит намечающийся союз.

Треймеру прочили место в совете при дворе владыки, и князь полагал, что союз с ним будет крайне выгоден для всего рода Кьеринов.

К счастью, самого Треймера более чем устраивала та Ална, которую он увидел при знакомстве, так что свадьба состоялась.

Тогда Ална успокаивала себя мыслью, что привыкнет к этому взгляду. В конце концов, это ведь не самое страшное, что можно найти в человеке!

Но шли годы — а она так и не привыкла. Хотя супруг её не был дурным человеком, всякий раз, как он обращал на неё свой пронзительный взгляд, она чувствовала себя совершенно парализованной и превращалась в робкую тихую тень.

...а когда-то потом она и сама забыла, что не всегда была робкой и тихой.

Глава вторая

Встреча с семьёй привела Эсну в самое солнечное расположение духа. Даже когда отец и сестра ушли, её яркая сияющая улыбка никуда не делась, и она бросилась к окну посмотреть, как они отъезжают. Грэхард откровенно залюбовался; все те годы, что он грезил, он почему-то ни разу не представлял себе подобной картины. В порывистом движении Эсна одной рукой опёрлась о подоконник, а второй — придерживала занавески. Солнце играло на её лице, путалось в ресницах, отражалось от окна бликами. Убранные наверх волосы открывали прекрасный вид на шею, спину и плечи — платье и впрямь создавалось для ублажения супружеского взгляда, и более чем справлялось с этой функцией. Но, пожалуй, впервые Грэхарда манили не столько её плечи, сколько именно эта улыбка — ему хотелось, чтобы она так улыбалась именно ему.

Он подошёл и осторожно обнял её рукой за талию; она обернулась, обдав его жарким взглядом горящих радостных глаз и снова устремила взгляд в окно, где, действительно, можно было разглядеть уезжавших Кьеринов.

Наконец, они уехали; она снова обернулась, прижалась щекой к его груди, потёрлась о него и тающим нежным голосом сказала:

— Спасибо!..

Он улыбнулся и принялся распутывать её причёску; ему хотелось гладить её по волосам. Шпильки и заколки звякали о подоконник, а Эсна поворачивала голову под его ладонью, чтобы ему было удобно, и блаженно жмурилась.

— Давай только договоримся, солнечная, — справившись с причёской и окунув наконец пальцы в её волосы, промолвил он. — Не устраивай ты этих шпионских игр. Если что-то надо — говори мне как есть.

Она смущённо улыбнулась.

— Хорошо, мой повелитель, — подняла она лицо, сияя доверчивым взглядом.

Глаза его вспыхнули; он наклонился и увлёк её в поцелуй.

Ей было даже жалко, когда он оторвался и попрощался: в его графике по плану стояла ревизия казарм городского гарнизона, и он не мог позволить себе задержаться.

Впрочем, у Эсны нашлись свои занятия: она отправилась в библиотеку. Листая очередной том, она не столько читала, сколько размышляла.

Мысль о том, чтобы разузнать у старшего князя Треймера что-то о судьбе отряда её первого мужа, не выходила из её головы. Эсне почему-то виделась в этой истории какая-то героическая подоплёка. Её воображению рисовалось, как Веймар, взяв свой отряд, бросился в атаку на марианского генерала или совершил ещё какой-то, ныне забытый, подвиг. Может, хитрым обходным манёвром зашёл к противнику с тыла и поразил его в самый неожиданный момент! Или притаился до времени, чтобы в самый решающий миг свежими резервом решить исход боя в пользу ньонцев! Ей, положительно, хотелось в этом разобраться, чтобы воздать супругу справедливый почёт. Там, в горячке битвы, его незаслуженно не заметили, так кто ещё восстановит попранную справедливость?

По идее, добраться до князя Треймера теперь не так уж сложно, и Эсна всерьёз рассматривала вариант передать записку через сестру, и даже уже прикидывала приблизительный текст.

Но её смущал один момент: передавать эту записку придётся через Ульму, супругу старшего Треймера, и эта идея Эсне не нравилась. Хотя они с Ульмой и общались довольно тепло, дружбы меж ними не случилось. Скорее всего, это связано с тем, что, до того как старый Кьерин решил заключить союз с Веймарами, предполагалось, что старший Веймар женится именно на Ульме. Эсна не была уверена, скрывалась ли за делом какая-то романтическая подоплёка — сговора между мужчинами явно ещё не было, да и Ульме подобрали в итоге даже более родовитого мужа, — но всё же ей казалось, что обычно дружелюбная и приветливая Ульма испытывает к ней некоторую холодность. Это отчётливо прослеживалось во взгляде, в лёгкой напряжённости, в нежелании остаться наедине. Не было никаких фактов, разговоров или поступков, но Эсна своим женским чутьём однозначно угадывала, что Ульма её недолюбливает, и оттого обращаться к ней за услугой подобного рода не хотелось. Хотя не было никаких оснований считать, что в этом деле что-то пойдёт не так, интуиция говорила, что не стоит.

Поэтому план с передачей записки Эсна решила отложить на крайний случай. Пока же ей в голову пришло такое соображение: супруг Алны, младший брат Треймера, являлся членом совета. По идее, Эсну от него отделял всего один этаж, и можно было бы найти способ поговорить с ним.

Постучав пальцами по столешнице, Эсна нахмурилась. Хотя на первый взгляд дело не казалось слишком сложным, при более детальном рассмотрении становилось совершенно непонятно, как его осуществить. Как минимум, нужно отловить объект её интереса отдельно от остальных сановников — а это уже представлялось непростой задачей.

Впрочем, Эсне решительно нечем было занять своё свободное время, поэтому она постановила, что приключение такого рода здорово оживит её однотипные будни.

Несколько дней ушло на разработку плана. Во-первых, Эсна постаралась выяснить, когда и как расходятся сановники; в целом, по шуму на втором этаже и с помощью подглядываний в окно это оказалось несложно вычислить. Во-вторых, она сочинила записку, которую можно попытаться передать, если поговорить не получится. Конечно, логичнее было бы передать эту несчастную записку через Алну, но это же ждать целый месяц, да и отношения между супругами и без того были весьма натянутыми, и Эсна опасалась подставить сестру под гнев мужа.

Наконец, настал день икс. Незадолго до того момента, когда совет обычно расходился, Эсна выскользнула в холл... и вдруг вспомнила про весьма досадное препятствие. Часовой, к которому она привыкла настолько, что уже не замечала его, исправно стоял на посту.