Книга Однажды и навсегда - Светлана Головьева

— Я не знаю. Я… я, — чёрт, впервые в жизни я мямлю, как идиотка не находя подходящих слов.

— Я не специалист во всей этой любовной хрени, — он качает головой и хватает мою руку, прикладывая её к своей груди, туда, где бьётся его сердце. — Я просто знаю, что когда нахожусь рядом с тобой, то моё сердце оживает. Ты всегда была рядом. Ты одна из немногих, кто не поставил на мне крест. Мне всегда было холодно, я замерзал, пытаясь согреться с помощью всех тех одноразовых девок, но они не сравнятся с тобой. Они были мокрыми спичками, а ты большое и пылающее пламя, которое, наконец, согрело мою ледяную душу. Кензи, я просто прошу тебя о капле веры в меня, в нас. Знаю, я один раз уже напортачил, но ты же знаешь какой я идиот.

— Ты не идиот, — произношу я. — Мы с тобой та ещё парочка. Но ты прав, я люблю тебя. Я отдала тебе своё сердце ещё тогда, год назад. И поверь, мне тогда было очень больно. Весь год в Париже я пыталась забыть тебя и то, что мы сделали. Я встречалась с мужчинами, надеясь, что с ними смогу стереть тебя из памяти. Я говорю это тебе сейчас не чтобы обидеть или сказать какой ты плохой. Просто хочу, чтобы ты понял, что я доверяю тебе самое дорогое, что у меня есть. Я открываю тебе свою душу, обнажая все уязвимые места. Не делай так, чтобы я пожалела об этом. Пожалуйста.

Я замолкаю и чувствую, как по щеке всё же сбегает одинокая слеза. Хочу её стереть, но Джек успевает раньше и стирает её большим пальцем, а после прижимается к моим губам в нежном поцелуе. Его губы мягкие и горячие плавно движутся напротив моих. И наверно в этот момент он полностью забирает моё сердце. Если он и в этот раз его разобьёт, вряд ли я смогу снова собрать себя в единое целое. Я рискую. Но любовь — это всегда большой риск. А кто не рискует, тот не пьёт шампанское.

Нас прерывает звонок моего сотового. Я неохотно отпускаю Джека, но он смотрит на меня умоляющим взглядом.

— Не отвечай, давай проведём этот день наедине, без сотовых, — тихо произносит он, наклоняясь и целуя меня за ушком, спускаясь поцелуями по моей шее.

Я уже готова ему отказать, но сотовый продолжает звонить, и я сдаюсь.

— Подожди немного, — говорю я, целуя его в щёку и спрыгивая со стола. Телефон лежит в гостиной на столе, поэтому я спешу туда. — Это моя мама, — говорю я, глядя на экран и принимаю звонок. Джек подходит ко мне и обнимает за талию, прижимая спиной к своей груди.

— Привет, мам, — говорю я, стараясь игнорировать поцелуи Джека на своей шее.

— Привет, дорогая. Ты же не забыла о том, что обещала приехать на выходные? — спрашивает она, на заднем фоне слышен какой-то шум и музыка.

— Конечно, не забыла. Приеду, завтра с утра, — Джек нежно водит руками по моему животу сквозь шёлковую ткань ночнушки. Это действие заставляет меня хихикнуть, и я прикрываю рот, надеясь, что мама не услышала.

— Хорошо, я сейчас как раз в магазине. Устроим грандиозный ужин, — мама прерывается, после чего я слышу её приглушённый голос, — да, мне пожалуйста вот этих баклажанов и выберите посвежей.

— Мама, не нужно готовить слишком много. Боже, ты как всегда всё преувеличиваешь, — качаю головой и слышу, как Джек за спиной тихонько посмеивается.

— Моя дочь наконец-то возвращается домой, поэтому я могу устраивать такой ужин какой захочу.

— Я не возвращаюсь, а просто приеду в гости.

— Всё равно, мы с папой давно тебя не видели, — говорит мама обиженным тоном.

— Мы виделись несколько дней назад.

— Раньше я видела тебя каждое утро, дорогая. Ты можешь хоть попытаться представить, какого мне сейчас? — она швыгает носом, и мне становится не по себе. Я плохая дочь.

Когда мы маленькие и беспомощные, то всегда нуждаемся в родительской любви, объятиях и тепле. Но стоит нам вырасти, и крепкие родительские объятия начинают нас душить. Мы хотим казаться взрослыми, самостоятельными. И совсем забываем о чувствах наших родителей, о том, как им нелегко свыкнуться с тем, что мы больше не нуждаемся в их ежесекундном присутствии в нашей жизни. А это совсем неправильно.

— Ладно, мама, я доверяю тебе, можешь делать что пожелаешь. Ты же знаешь, как я люблю твою стряпню. Передай папе, пусть готовит удочки.

Ещё в детстве отец научил меня рыбачить. Мы выбирались на рыбалку каждый выходной, и пусть их было немного, но это были лучшие дни. Мне нравился запах воды и азарт, который захватывал меня с головой, стоило только поймать одну рыбку. Мы уже давно не рыбачили, поэтому я знала, что папе понравится эта идея.

— Хорошо, дорогая. Он будет рад это услышать. Ну ладно, мне некогда с тобой больше говорить, я сажусь в машину. Береги себя, сладкая и до завтра.

— А ты будь осторожна за рулём. Люблю тебя, пока, — говорю я и отключаюсь.

— Сладкая ммм…мне нравится, — произносит Джек, поворачивая меня к себе лицом. Его тёмные глаза блестят дьявольскими огоньками.

— Подслушивать нехорошо, — отвечаю я, шутливо толкнув его в грудь кулаком.

— Просто твоя мама громко разговаривает, — мурлычет он, прижимая меня к себе и зарываясь руками в мои волосы. — Как на счёт завтрака? Я бы хотел попробовать тебя, вместо омлета с беконом.

Его руки опускаются на мои плечи, разминая их и посылая по всему телу приятные волны. Прижимаюсь к нему, обхватив руками за талию, и поднимаю голову, мне нужно видеть его лицо. Он смотрит на меня из-под густых чёрных ресниц, и этот взгляд заставляет меня таять в его руках, как моё любимое мятное мороженое в жаркий солнечный день. Если он сейчас предложит мне спрыгнуть с самолёта без парашюта, я сделаю это, не задумываясь. Этот взгляд гипнотизирует и заводит, я уже чувствую, как внизу увлажнились мои складочки.

Джек довольно ухмыляется и подхватывает меня на руки. От неожиданности я даже вскрикиваю. Цепляюсь за его шею, ощущая на себе его крепкую хватку. Джек усаживает меня на кухонный стол и целует в губы, мучительно медленно и еле касаясь меня. Он дразнит меня и знает, что мне этого мало, ещё хуже, ему нравится видеть, как нетерпеливо я ёрзаю на месте.

— Расслабься и устраивайся поудобнее, — произносит он тихим глубоким голосом, который заставляет меня дрожать. Делаю, как велено и осторожно опрокидываюсь на спину. Джек выгибает бровь и довольный видом раздвигает мои бёдра. После берёт подол моей ночнушки и плавно поднимает его вверх, пока не добирается до моего пупка. Его взгляд вспыхивает миллионом огней, пока он рассматривает небольшое колечко в пупке. Этот пирсинг я сделала в Париже. Однажды, гуляя по улицам города, я наткнулась на тату-салон и вспомнила о Джеке. Меня словно притягивала туда неведомая сила. Возможно, я надеялась увидеть там его. Хоть и знала, что это невозможно. Когда я вошла туда, то меня встретила молодая девушка с кучей пирсинга и татуировкой лотоса на запястье. Почему-то именно лотос мне запомнился больше всего, выглядел он как настоящий. Она спросила, зачем я пришла и уже готова была принести альбомы с эскизами тату. Я просто не смогла сказать ей, что зашла сюда просто так. Девушка была слишком любезной. В итоге я отказалась от тату и выбрала пирсинг. И никогда не пожалела о своём выборе.