Книга Невольница: его добыча - Лика Семенова

— Мне жаль, госпожа.

Мне было плевать на все, что она скажет. У меня оставалось лишь пять дней. И полнейшее отчаянное бессилие.

Вирея жестом подозвала свою рабыню, стоящую в отдалении, и шепнула ей, кивнув в сторону все еще обдирающей листья Олы:

— Уведи девочку, заболтай, чтобы она не видела нас.

Та кивнула и направилась к вальдорке.

Вирея бегло осмотрелась, потянула меня за пышный куст и торопливо зашагала по засыпанной розовым кварцем дорожке. Мы в молчании вышли к большому фонтану, в центре которого мраморный дракон с приятным плеском извергал из пасти мощную струю воды. Я не видела его раньше.

— Что ты задумала?

Я остановилась и опустила голову, не зная, что ответить. В висках забилась шальная мысль, что она расценила мой жест, как попытку отравить ее мужа. Хотя, какая теперь разница?

Вирея присела на бортик фонтана:

— Садись, здесь нас не услышат.

Я опустилась следом и сидела, не поднимая головы. Вопреки своему желанию я отбирала ее мужа. Не у сановной жены — у женщины, которая любит и хочет любви.

— Ты собирала бондисан для себя? Или для него?

— Для себя, — мой голос дрогнул.

— Если ты решилась — я могу помочь тебе.

Сердце мучительно заколотилось, я порывисто заглянула в ее фарфоровое лицо с ямочками на щеках:

— Как? Достанете яд?

Она опустила в воду тонкие белые пальцы, наблюдая, как искрятся на солнце холодные капли:

— Конечно, если ты этого хочешь — я могу. Но я предлагаю тебе бежать. Думаю, этот вариант гораздо лучше.

— Спасибо, — слова едва слетели с губ. Я не верила в то, что слышу.

— Не думай, — она будто отмахнулась и нервно запустила в воздух сноп искристых капель, — не ради тебя — ради себя. Если бы могла, задушила бы тебя собственными руками, но я не убийца. Что бы ни было. Не стану пачкать рук. Нет, по-настоящему он никогда не был моим, я лишь навязанная жена, и это не исправить. Но теперь он совсем чужой. Он стал делать глупости. Теперь он рискует потерять место в сенате из-за своего упрямства. Я бы очень хотела выдать тебя Совету Высоких домов, но он никогда не простит мне этого. Я потеряю его навсегда.

Мне стало неловко, и я последовала ее примеру — окунула пальцы в воду:

— Почему вы говорите это мне?

— А кому еще я могу это сказать? Он обезумел. Ты — его болезнь.

— Простите меня.

— Что мне от твоего: «Простите»? Так ты готова на побег?

Я поспешно кивнула — я готова на все. Хоть прыгнуть в пропасть, если это поможет.

— Я согласна на любой риск, госпожа.

Вирея вновь поспешно огляделась.

— У нас, в лучшем случае, пять дней. Если не сейчас — то потом возможности может не быть. Я помогу тебе бежать в Котлован, к сопротивленцам. Дам денег, чтобы ты смогла заплатить им за молчание. Дальше — как сама решишь.

Я нервно кивала после каждого слова, не веря, что слышу это. Спасибо женской ревности. Я не знала, что такое Котлован, но была готова бежать из этого дома, куда угодно.

— Каждый день в это же время жди меня здесь. Желательно, избавься от своей рабыни. Как только я все устрою — приду. И не выдай себя. Ларисс — хитрый и умный. Если он пронюхает — тебе никогда не выйти отсюда.

Она поднялась и поспешно ушла в тенистую аллею.

Я спрятала лицо в ладонях, стараясь унять частое дыхание, которое с шумом вырывалось из груди. В такую удачу не верилось. Одна часть меня безумно ликовала, предвкушая скорое избавление, а другая — трусливо замирала от затаенных страхов. Почему я поверила этой женщине? Безоговорочно, без малейшей тени сомнения. Я вдруг почувствовала себя такой глупой, легковерной. Она его законная жена, мать его детей, хозяйка этого дома. Да, ей выгодно избавиться от меня, но я полностью доверяюсь ей – и неизвестно, куда она приведет меня: в неведомый Котлован или куда-то еще.

Я брызнула в лицо водой и постаралась унять накатившую панику. Вирее достаточно просто помочь. Едва ли, чтобы избавиться от неугодной рабыни, нужна изощренная хитрая многоходовка. Я не буду искать подвох. Если я уже решилась на смертельный шаг, такая ли большая разница, каким путем приду к такому исходу?

Я вновь плеснула в лицо холодной воды, глотнула из ладошки. Вода — единственное, за что можно любить эту ужасную планету.

Из аллеи вышла Ола и подошла к фонтану. Опустила толстые пальцы в воду и смочила бледные щеки:

— Господин управляющий велел тебя позвать.

Сердце оборвалось:

— Зачем?

Ола пожала огромными плечами:

— Я не знаю. Сказал, идти немедленно к нему в кабинет. Пойдем.

Неужели этот демон уже все знает? Конечно, у него везде глаза и уши, но Вирея сказала, что здесь, у фонтана, не услышат.

Я поднялась, поправила накидку и пошла. Ноги сами несли. Я почти не помню, как миновала узкое крыльцо, пробежала лабиринтом коридоров и замерла у открывающейся двери.

Ларисс стоял у окна, выходящего в сад. Меня передернуло: а если он собственными глазами видел мою встречу с Виреей? Если он знает, что она предложила?

Полукровка развернулся и привычно устроился за столом:

— О чем госпожа говорила с тобой?

36

Сердце бешено колотилось, угрожая разбиться о ребра. Мне было почти больно. Я смотрела на Ларисса, не понимая, что отвечать. И нужно ли отвечать. Он знает все. Наверняка знает и просто наблюдает, как далеко я смогу зайти. Этот демон знает все. Недаром Вирея назвала его умным и хитрым. Интересно… взыскал бы де Во с Ларисса за мой побег? От этой мысли стало чуточку теплее. Я изо всех сил старалась не потерять хладнокровие, чтобы не наделать еще больших бед. Господин управляющий хочет поиграть в правдивые ответы? Что ж, он их получит. Я подняла голову и смело посмотрела в золотистые глаза — терять мне все равно нечего.

— Госпожа угрожала мне.

Полукровка поднял бровь. По его лицу невозможно было догадаться, о чем он думает. Я знала только одно: нельзя верить ни глазам, ни словам. Все морок и ложь.

— Каким же образом?

Я смотрела все так же прямо и открыто:

— Сказала, что я  отнимаю у нее мужа. Что она найдет способ избавиться от меня, если он ко мне не охладеет.

Ларисс молчал, поджав красивые губы. На темном лице по-прежнему не было ни тени эмоций. Я ни на миг не надеялась, что он верит мне: гораздо проще заморочить голову его брату. Он больше ничего не спрашивал — просто разглядывал, и от этого скребущего взгляда хотелось бежать без оглядки, но я терпела. Это проверка на выдержку, на крепость нервов, которые уже были совсем ни к черту. Едва ли полукровка стал бы тратить столько времени на оппонента, которого считал недостойным себя. Спасибо, господин управляющий — бесконечно ценю и польщена. Но я предпочла бы иметь разум Маноры, чтобы он ничего не ждал от меня.