Книга Пожиратели - Магнус Йонссон

Добравшись до улицы Санкт-Польсгатан, Рикард увидел, что тяжелый утренний туман еще лежит между домами. Словно приближающаяся перемена погоды решила спрятаться в улочке, готовясь к наступлению. Он позвонил Эрику, который неожиданно оказался в своем кабинете.

— Полагаю, у тебя нет компьютера Гренфорса? Того, из банка.

— Нет, я проверяю списки всех входящих в SEB в день убийства. Мне переслал их Саман. Ты спрашивал Марию?

— Она как раз его и ищет.

Рикард увернулся от детской коляски, на большой скорости вывернувшей из-за угла, и лишь потом смог вернуться к разговору.

— Марии не удалось восстановить простреленный мобильник Гренфорса. Но еще более странно то, что мобильных телефонов де Нейдена и Аландера, похоже, нигде нет. Ни при них, ни на рабочих местах, хотя у них служебные.

— Сегодня получу от операторов распечатки с детализацией. Может быть, мобильники лежат у них в квартирах?

— Юнгберг собирался сегодня утром проверить квартиры. Но потерпевшим нужны были телефоны на работе.

Он уже собирался положить трубку, но остановился.

— Запроси на всякий случай данные о местоположении. Хотя шансы, что убийцы носят с собой мобильники, почти равны нулю. И самое главное: внимательнейшим образом просмотри списки звонков. Мне нужно что-нибудь, что я смогу использовать против коллег погибших. Хорошо бы выяснить, не знали ли они друг друга куда ближе, чем утверждают. И не замешаны ли они каким-то образом в этом деле.

Линн отложила мобильный телефон, отодвинула компьютер и взглянула на туман за окном кафе «Содом II». Вокруг нее сидели увлеченные разговором школьники, свободные по воскресеньям от занятий. Наверное, из ближайшей латинской гимназии. Она облизнула молоко с края чашки из-под выпитого капучино и достала с полки книгу из библиотеки кафе. Поначалу она собиралась перелистать «Бог и государство», но, с учетом мрачной погоды и всего произошедшего, такое чтение показалось ей слишком тяжелым. Поэтому она довольствовалась книгой художника-граффитиста Бэнкси «Уровень угрозы допустимый. Если нет, вы скоро об этом узнаете». Она подняла глаза, когда вошли две девочки — похоже, фанатки Хокана Хельстрёма. Вязаные шапочки, густо обведенные черным глаза. Или же сейчас опять в тренде Broder Daniel[27] и Хенрик Берггрен[28]?

Линн снова вернулась к компьютеру Аландера, застучала по клавишам. Шифр в криптованной папке использовал систему PGP с отдельным шифрованием файлов. Всю ночь у нее дома работал GnuPG и — с помощью мощного сервера КТИ — проводил поиск среди исходных кодов OpenPG. Результатов пока не наблюдалось. Но волноваться не стоило. Может быть, получится быстро — или не получится вообще. От нее тут мало что зависит.

Ей по-прежнему было немного не по себе оттого, что она снова согласилась помогать полиции. Впрочем, Рикард прав. Люди — всегда люди. Даже те, кто работает на венчурных капиталистов. Кроме того, даже приятно отвлечься ненадолго от своих исследований. Ее диссертация начала расширяться, как черная дыра, и конца работе не видно. И хотя научные исследования — штука интересная, это все же показалось ей немного оторванным от реальности. Слишком медленным. Совсем непохожим на ту жизнь, в которую она когда-то окунулась, будучи членом «Антифа» в Линчёпинге, когда дни проходили в дискуссиях, слежке за деятельностью нацистов и подготовке к проведению акций.

Зато она уж точно не испытывала ностальгии по годам так называемой реабилитации в Хинсеберге, где отбывала срок за преступление против государственной безопасности. Взгляды, которых она придерживалась тогда, от пребывания в тюрьме не сгладились, а, напротив, только усилились, хотя теперь она и не принимала прямого участия в акциях. Помимо небольшой помощи в проблемах, связанных с IT. Например, когда она помогла «Антифа» в Гёттингене раздобыть фотографию Бахмана, основателя «Пегиды»[29], где он выступает в образе Гитлера. Или в сборе информации о нацистах, чуть не убивших Фиделя Огу[30] у метро «Хёкарэнген» или нападавших на активиста Шуана Шаттака. Несколько кратких случаев, когда она подключалась к аналитической группе, если им требовалась помощь.

Она с готовностью помогала, когда успевала, но чаще всего ее помощь больше не требовалась. На ее место пришли новые лица. Радостно, конечно, но и немного грустно. Некоторые знакомые со времен ее участия в «Антифа» совсем перестали с ней общаться, узнав о ее помощи полиции во время расследования «кукольного убийства» — они сочли ее перебежчицей. Впрочем, на это ей плевать.

Они принадлежали к тому типу фундаменталистов-догматиков, с которыми она всю жизнь боролась. Она по-прежнему придерживалась идеалов свободы, равенства и справедливости, однако мир оказался совсем не таким черно-белым, как считали некоторые ее бывшие друзья. И как, возможно, когда-то считала она сама. Впрочем, не все в этом мире относительно. Нацисты и антинацисты — не одно и то же, как пытались представить некоторые шведские авторы редакционных статей и Дональд Трамп. Ставить своей целью истребление меньшинств или препятствовать этому — очевидно, две совершенно разные вещи.

Выйдя на улицу Бельмансгатан, Рикард не увидел никакой таблички с многозначительным названием «Содом». Или она имела в виду кафе «Сода», которое располагалось на этой улице раньше? Он улыбнулся, увидев в конце улицы табличку «Сёдерс Ярта». К счастью, не все переделывается под модные кафе и бары. Сколько дискуссий проходило там в годы его молодости, сколько копий сломано! Говорили о жизни, любви и протесте. Ближе к закрытию планировались революции. На следующий день утром ты просыпался у себя дома, и жизнь снова была серой и скучной. А сегодня он, как и большинство из круга его друзей, находился где-то в центре политической колеи. Пожалуй, за исключением Линн. По другую же сторону — ксенофобы.

Входа он не заметил, пока не очутился прямо перед запотевшим окном кафе.

Из маленького заведения открывался вид прямо на церковь Марии. Видимо, Бог на старости лет устал, иначе точно сровнял бы с землей все кафе, как поступил с Содомом и Гоморрой, когда они попались под горячую руку. Его можно понять. В юные годы он бывал строптив. Разрушил Вавилонскую башню, закапывал в землю этнические меньшинства, требовал жертв младенцев и, наконец, утопил все человечество. Рикард порадовался, что не был тогда комиссаром криминальной полиции. Задержание Господа Бога могло столкнуться с логистическими трудностями. К тому же пункты обвинения были бы столь многочисленны, что процесс продолжался бы вечно. Буквально до судного дня. А вот против церкви Марии Рикард ничего не имел. На Рождество он обычно ходил туда и поддерживал их деятельность по помощи бездомным и беженцам.