Книга Шоу Девочек - Рэй Гартон

- Мне пора возвращаться на работу, Дэйви, - тихо сказала Аня. - Можешь отдохнуть. Сегодня вечером мне не надо в клуб, так что я буду дома к девяти. Можешь остаться здесь до этого времени, если хочешь, или можешь вернуться к нему. Но будь к девяти здесь.

Дэйви поднял голову и посмотрел, как она пересекает комнату. Аня уже полностью оделась и застегивала пальто. Он попытался говорить, но не мог вымолвить и слова; получилось только выдохнуть.

- Запомни, - сказала она, поворачиваясь к нему у двери, - очень важно, чтобы мы встретились сегодня вечером. У нас будет целая ночь, Дэйви, - добавила она с неспешной улыбкой.

После чего повернулась и ушла.

Простыня под ним казалась липкой. Он сел на край кровати и посмотрел на себя. Крови не было, но он чувствовал знакомое ощущение укуса. Наверное, она, все подчистила, как мать, моющая ребенка. На самом деле, она вела себя странно по-матерински и в других отношениях. Ее поцелуй перед уходом являлся легким прикосновением губ, в то время, как ее рука нежно лежала на его груди, будто она укладывала его в постель.

Окно спальни было открыто, и туманный дневной свет проникал сквозь узкое пространство между шторками. Тусклое освещение комнаты странно успокаивало.

Живот Дэйви внезапно сжался, он обхватил себя руками и сильно рыгнул. Впустую.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз ел, но мысль о еде вызывала отвращение. Он положил руку на тумбочку, чтобы встать. Прежде чем сделать шаг, Оуэн заметил толстую книгу с черной обложкой, похожую на фотоальбом. Заинтересовавшись, он включил прикроватную лампу и наугад открыл книгу.

В пластиковый кармашек была вставлена газетная вырезка. Заголовок гласил: "ТАНЦОВЩИЦА СТОИТ ЦЕНЫ ЗА ВХОД". Это оказался обзор ночного клуба в Новом Орлеане, где Аня, очевидно, работала раньше. Критик высоко оценивал ее выступление. Но бумага выглядела слегка пожелтевшей.

Дэйви посмотрел на верхнюю часть страницы и увидел дату: 2 декабря 1962 года. На прикрепленной странице красовалась фотография Ани на сцене в темном боди. На фотке она выглядела ни на каплю не моложе, чем сейчас.

Нахмурившись, Дэйви перелистнул пару плотных страниц. Еще одна статья и еще одна фотография из чикагской газеты от 8 июня 1956 года.

Дэйви медленно выдохнул, снова опустившись на кровать. Это не могла быть та же самая Аня...

Он перевернул другую страницу, ближе к началу альбома. Еще одна статья. Сан-Франциско, 12 мая 1949 года. От времени страница приобрела желтый цвет испорченных фруктов.

Он перелистнул еще. Лос-Анджелес, 24 января 1946 года.

- Что, черт возьми, происходит? - выдохнул он.

Он стал переворачивать страницы в обратном направлении, продвигаясь к концу книги. Последняя вырезка была свежей, бумага выглядела белой и чистой. Статья из "Таймс", датированная восемью месяцами ранее. Обзор "Миднайт Клаб", восхищение танцами Ани и фотография...

Дэйви начал отчаянно листать альбом, пытаясь найти смысл в том, чего не может быть. Все, что он обнаружил, было еще больше статей, еще больше фотографий.

Самая старая из всех была на первой странице. Края вырезки изодрались, а текст бороздили складки. Она датировалась 9 августа 1920 года. На зернистой, размытой фотографии виднелась та же самая Аня, такая же красивая и молодая, как и та, что вышла из комнаты несколькими минутами ранее.

10

Кейси стояла в переполненном автобусе, вцепившись пальцами в липкий поручень. Позади нее расположился толстый пыхтящий мужчина с тростью. От него воняло, как из псарни, запах заставил ее поморщиться.

Сплошные раздражающие личности, - подумала она. После инцидента в лифте она все послеобеденное время пряталась от Чеда Уилкса. А сейчас оказалась стоящей рядом с ходячей канализацией.

Кейси решила сразу отправиться к Дэйви, не заходя к себе домой. Если ему не полегчало, она настоит на том, чтобы он показался врачу. Больные всегда заставляли ее нервничать. Ее отец умер от рака, когда ей было двенадцать. Уже потом она узнала, что все, кроме нее, находились в курсе того, что он умирает. И с тех пор, когда кто-то из близких заболевал, она начинала опасаться, что ей что-то недоговаривают, и это ее раздражало. Она не могла представить, что Дэйви способен скрывать от нее что-то серьезное, и пыталась убедить себя, что у него всего лишь грипп. Но она никогда не видела, чтобы грипп вызывал столь сильные изменения облика человека.

На ее задницу опустилась рука, и она оцепенела. Повернувшись к толстому вонючему мужчине позади нее, она увидела ухмылку на его лице. Касающиеся ее пальцы легонько сжались.

Кейси стиснула зубы и процедила:

- Если сейчас же не уберешь руку с моей задницы, я тебе ее оторву, и буду по одному запихивать пальцы в глотку.

Брови мужчины, усыпанные белыми перхотинками, медленно изогнулись, рука чуть пообмякла, но по-прежнему осталась на месте.

Кейси сунула руку вниз и схватила его за промежность, после чего сильно сжала.

- Как тебе такое?

Он убрал руку и подальше отскочил от нее.

- Ты не должна жить в Нью-Йорке, - часто говорила ей мать. – Твой рот доведет тебя до беды. Ты из тех людей, которые могут отвесить пощечину вооруженному грабителю и сказать, что он не в своем уме, несмотря на то, что, если у тебя есть пистолет, это в порядке вещей быть не в своем уме, в порядке вещей быть всем, кем пожелаешь, черт возьми.

Когда автобус остановился, Кейси вышла и заспешила по тротуару, сжимая под мышкой зонтик. Темное небо было все еще затянуто тучами, но, по крайней мере, дождь прекратился.

Поднявшись в дом Дэйви, она постучала в дверь его квартиры, и та тихо приоткрылась. Кейси нахмурилась; оставлять дверь незапертой было совсем не в духе Дэйви.

Войдя внутрь, она услышала голос мистера Роджерса из телевизора:

- ...а мистер Когсвелл – электромонтажник. Вы можете выговорить слово "электромонтажник"? Я знаю, что можете.

- Дэйви, - засмеялась она, - что за фигню ты смотришь?

Он сидел на софе спиной к ней, уставившись в телевизор. Волосы были растрепаны, торча во все стороны.

- Дэйви?

Он медленно повернулся к ней. Белизна лица резко выделялась на фоне коричневатых волос.

- Кейс? – тихо произнес он.

Она закрыла дверь и пошла к нему. Дэйви встал, туго запахнув халат спереди, и сделал шаг назад.

- Может, не стоило тебе приходить, - сказал он. – Я могу быть заразным.

Она уставилась на него с открытым ртом. Казалось, за последний день или около того он сбросил столько веса, сколько ей не удавалось согнать неделей строгой диеты, а кожа выглядела практически сметанно-бледной.

- Как ты себя чувствуешь, Дэйви? – в его позе было что-то неестественное.