Книга Пилигрим. Книга 3 - Константин Калбазов

— Собрать раненых и убитых! Пошевеливайтесь! Трофеи не трогать! — начали раздаваться над полем схватки многоголосые команды.

Да оно понятно. Какие к ляду трофеи. До основной орды километров пять, может чуть больше. Так что уходить нужно. И чем скорее, тем лучше…

* * *

Так себе точка для наблюдения. Сейчас бы змея с наблюдателем поднять. Ветерок конечно слабый, но если разогнать аппарат с помощью лошадей, то его подъемной силы вполне достанет. А там поймать восходящий воздушный поток и дело в шляпе.

Планеристов у Михаила немного. Всего-то шестеро. Зато ребята отчаянные и реально болеют небом. До многого дошли своим умом на чистой интуиции. Каждый из них имеет как минимум по одному перелому. Одного и вовсе по частям собирать пришлось лично Романову. Благодаря абсолютной памяти у него это получалось куда лучше, чем у главного медика Пограничного, Геласия.

Вот только использовать змея нельзя. Половцы не дураки. Имея дело с пограничниками научились уже поглядывать в небо. О какой уж тут засаде может идти речь, если над позицией будет висеть наблюдатель. Подвесить же его далеко в стороне… Имея систему сигнализации конечно можно. Вот только риск это серьезный.

Поэтому приходится довольствоваться этим холмом. Даже вышку собрать нельзя, она ведь буде торчать как вешка на водной глади. Но кое-что рассмотреть получалось и отсюда.

Например поднимающийся за бугром столб пыли. Сначала он смещался вправо. Что должно было свидетельствовать об атаке трех тысячного полка печенегов. Вот он замер на месте. Стал заметно гуще, что несложно рассмотреть в подзорную трубу. Похоже он стал еще гуще. Никаких сомнений, так и есть.

Впрочем, чему тут удивляться. Все идет согласно задумке. Кучуккан должен был атаковать основные силы Шарукана, после чего отходить к позициям пехоты пограничников. И вот эта густота пыли указывала на то что она приближается.

Ага. А он о чем. Из-за уреза появились первые всадники. Вскоре за единицами появились сотни и тысячи. Одна сплошная лава всадников накатывающая на камыши в которых засела пехота. Вообще-то, если быть более точным, то печенеги и их преследователи проскачут вдоль рядов ополченцев ощетинившихся пушками. Ломиться в заросли камыша и угодить в мочаки когда за тобой гонятся злые враги, глупость несусветная.

На то и расчет. Это не должно вызвать подозрений у половцев. Пехота вообще сейчас лежит в топком иле, прикрываясь оставленной полосой камыша. Конечно постарались обезопаситься насколько это возможно. Но однозначно измажутся как порося, и после боя придется устраивать грандиозную стирку.

Угу. Опять думается о чем угодно, но только не о предстоящей схватке. Ему бы сейчас туда, в первые ряды. В руки лук со стрелами, копье да щит, и лицом к лицу. А то ведь сидеть тут никакой мочи. И главное страшно не столько за себя, сколько за людей. Ответственность давит тяжким грузом. Все эти люди оказались здесь по его воле. Ему и ответ держать.

Печенеги прошли мимо русичей. Причем настолько близко, что поднятая ими пыль выступила дополнительной маскировкой. Михаил сомневался, что ополченцы сейчас видят дальше своего носа. И уж точно их не видели половцы. Но такая близость необходима. Картечь наиболее эффективна на дистанции до сотни метров. Дальше ее убойное действие начинает катастрофически падать.

Пора!

— Сигнал! — приказал Михаил вглядываясь в сплошной поток половецких всадников.

И тут же заиграл горнист. Вслед за этим раздался рокот двух десятков орудий, выметнувших сотню килограмм гранитного щебня. От половецкого войска донеслись крики, ржание, хруст и лязг. С позиции Михаила было видно, как правый фланг лавы одномоментно превратился в эдакую кучу-малу, взметнувшую еще более густое облако пыли от падения сотен тел людей и лошадей.

Вслед за орудиями, вооружившиеся луками ополченцы начали посылать одну волну стрел за другой. Три выстрела. И луки ушли за спину, десяткам арбалетчиков, которые прибрали их в сторонку. На смену им пришли щиты и копья, до поры лежавшие у их ног.

Когда конница атаковала их, они встретили ее плотным строем, ощетинившись копьями. От использования огнеметов Михаил в этот раз предпочел отказаться. В данных обстоятельствах оружие обоюдоострое, и может ударить по своим же. Ввиду маскировки позицию никто не окапывал, а бойцы стояли в зарослях камыша. Да и перед ними трава вытоптана еще не в достаточной мере. Но в резерве их все же держал. Они даже факелы уже подожгли.

Лобовая атака не принесла успеха. Точку поставили успевшие перезарядится пушки. После залпа половцы отхлынули и завертели свою карусель. Что им не больно-то и помогло. С нормальными лучниками у ополченцев конечно серьезные проблемы. Но пустить стрелу в определенном направлении и в заданный квадрат они вполне способны. Плюс арбалетчики, которые могли уже бить более или менее прицельно.

Так что, пока одна часть прикрывала позиции пехотными щитами, вторая пускала стрелы. Ну и пушки с завидной регулярностью вносили свою лепту. На такой дистанции разброс не столь уж ощутимый. А как следствие и плотность обстрела с шансом попадания достаточно высоки.

Попытка обойти ни к чему не привела. Пограничники встали у единственного брода реки, с обрывистыми берегами. С виду всего-то пара метров. Но для лошади это препятствие непреодолимое. Если только не перескочить. Что затруднительно ввиду большой ширины. И такая картина на многие километры в обе стороны.

А тут еще и особисты начали кружить. Подскочит сотня на дистанцию выстрела, пустит несколько стрел и на ход. Степные лошадки очень скоро оставались далеко позади. Пара сотен слишком уж увлекшихся преследователей обратно так и не вернулась.

Наконец Шарукан не выдержал и приказал атаковать, выставив в качестве тарана свою латную конницу. Ну что сказать. Зря он это сделал. Прикрывшись щитами, часть ополченцев выдвинулась вперед и начала вгонять в землю небольшие древки с наконечниками на обеих концах. Попади на такой гостинец копыто лошади и ей можно только посочувствовать. К тому же в ход пошли увязанные в рогатки запасные копья.

Словом, когда живой таран приблизился к строю ощетинившемуся копьями, получилась сначала заминка, а потом всадники и вовсе завязли. Ополченцы кололи их копьями, расстреливали из арбалетов. Вновь ударили картечью пушки. Правда на этот раз не столь эффективно, как против легкой конницы.

Довершили дело объединившиеся и ударившие в тыл конный полк и печенеги. Последние сражались с отчаянной решимость, что говорится не щадя живота своего. Еще бы. Они-то уж точно знали за что сражаются.

Наконец шаруканиды дрогнули и побежали. Ошибочка, когда за тобой гонится противник на быстроногих лошадях. Это разгром. Михаи не взялся бы предсказывать, какие именно понесут потери половцы. Но что-то ему подсказывало, спастись сумеет едва ли треть. Даже если Шарукан сумеет спастись, сомнительно, что он останется великим ханом.

Впрочем, ели он выживет это ненадолго. Столь упорный и непримиримый враг, и во главе одной орды или даже куреня доставит массу проблем. Без него воздух в степи станет однозначно чище.