Книга Сквозь века - Ксения Мирошник

— Ох! — воскликнул мой спаситель и взглянул на золотые карманные часы с выгравированным вензелем на крышке. — Ты прав, Эдгар, совет не простит мне этого! Мисс Хоггарт, умоляю вас простить меня, но проводить вас до участка лично я не смогу. Однако настоятельно прошу воспользоваться моим экипажем.

— Но как же так? А вы?..

— А мы с Эдгаром пройдемся пешком, мы тоже почти на месте, — обворожительно улыбнулся мистер Хардман, и его лицо будто помолодело. — Я очень надеюсь, что у вас все будет хорошо и мы увидимся на приеме!

Мужчины помогли мне забраться в экипаж и откланялись, а я разместилась на сиденье и прислонилась головой к бархатной обивке. На меня навалилась усталость, тело заныло, боль вернулась. В последние дни я постоянно попадаю в неприятности одна хуже другой. Однако сетовать, кроме как на себя саму, больше не на кого. Я искренне хотела помочь инспектору, потому что там, где замешана магия, ему одному не справиться. Но я не предусмотрела одного — маг, что стоит по ту сторону, очень умен и невероятно силен.

Экипаж плавно остановился и слуги мистера Хардмана помогли мне выйти на улицу, а потом проводили в участок. В обители констеблей кипела работа. Этот участок был самым большим в Вичпорте, и сюда, по обыкновению, стекались основные жалобы. Дежурный констебль нахмурился при виде меня, но, заметив надменных лакеев, насторожился.

— Я бы хотела увидеть инспектора Аддерли.

В этот момент я осознала, что держусь из последних сил. Тело била мелкая дрожь, ноги подкашивались, я испытывала острую необходимость присесть или опереться на что-нибудь. И как я продержалась все это время? Пока говорила с мистером Хардманом, словно позабыла о том, что со мной приключилось, а теперь едва на ногах стою.

Констебль снова осмотрел меня и будто смягчился, вышел из-за своей стойки и подозвал одного из сослуживцев, шепнул что-то на ухо и велел мне следовать за юношей. Двигалась по участку я медленно, привлекая внимание всех, кто там находился. Меня провожали любопытные взгляды, которые буравили спину, но я стиснула зубы и чуть приподняла подбородок, сохраняя крупицы самообладания.

Стеклянная дверь одного из кабинетов открылась, из нее вышел инспектор, который на ходу изучал какие-то документы и направлялся в кабинет напротив. На двери было написано: «Суперинтендант Джеймс Уорлок». Я застыла на месте, наблюдая за мистером Аддерли, и почему-то оказалась не в состоянии вымолвить ни единого слова. Ком, застрявший в горле, мешал говорить, но, слава богу, этого и не понадобилось. Будто почувствовав мое присутствие, инспектор повернул голову, скользнул по мне взглядом, не узнавая, и снова опустил глаза в документ, продолжая движение. Уже взявшись рукой за ручку двери, мужчина резко замер и повернулся ко мне.

Его глаза расширились от изумления. Представляю, что он увидел. Изодранную, грязную одежду, взлохмаченные волосы, торчащие в разные стороны, измазанное дорожной пылью и кровью лицо, синяки, ссадины и кровоподтеки. Мои руки, которые Гарри прижимал к стене, а потом и к брусчатке, были исцарапаны, колени тоже, но судьба пощадила меня, и юбка хоть как-то прикрывала ноги. Увидев лицо Артура Аддерли, я вдруг расплакалась, чувствуя себя жалкой и глубоко несчастной. Да что это со мной? Эмоции меняются, будто на качелях.

— Мисс Хоггарт, — пробормотал инспектор, а потом бросился ко мне, — что с вами случилось?

Мужчина аккуратно, очень бережно взял меня под локти и направился обратно к своему кабинету, на котором значилось его имя.

— Райли! — позвал он, и к нам тут же примчался констебль Брикман. — Срочно принесите мне воды и антисептик и попросите Барти отправиться за доктором Джарви.

Юноша посмотрел с сочувствием, а потом бросился исполнять распоряжение. Инспектор усадил меня на стул и опустился рядом на корточки, тщательно изучая все повреждения.

— Что произошло? — спросил он, не скрывая беспокойства.

Я подняла глаза и заметила, что чуть ли не весь полицейский участок смотрит на нас сквозь наполовину стеклянные стены кабинета. Мистер Аддерли поднялся на ноги и опустил деревянные жалюзи, скрывшие нас от посторонних глаз. Констебль Брикман вернулся довольно быстро, протянул Аддерли все, что тот просил, и, выразив свои сожаления о моем состоянии, мягко закрыл за собой дверь.

Инспектор подвинул стул, сел напротив и, смочив кусок серой ткани в воде, протянул руку к моему лицу. Я затаила дыхание, но возражать не стала, поэтому мужчина осторожно приложил влажную ткань к кровоточащей скуле.

— Ну же, мисс Хоггарт, расскажите, что случилось, — теряя терпение, сказал инспектор.

Я ясно видела, как в нем клокотали чувства, они вынуждали его руки подрагивать. Дыхание стало тяжелым, прерывистым. Мужчина то и дело стискивал зубы, его желваки играли, а ноздри недовольно раздувались. Это гнев, а еще страх, беспокойство и снова гнев.

— Я направлялась к вам, когда одноглазый Гарри и его друг Мо напали на меня в подворотне, сразу после Бастертон-авеню.

Мои слова вызвали новый шквал эмоций. Прежде чем перейти к обработке моей верхней губы и носа, инспектор поднялся на ноги, прошелся по кабинету, с жутким скрежетом отодвинул стул и снова сел.

— Что за необходимость заставила вас выйти из дома в такой час? — сердито спросил он.

— Как что? Ваша записка, — пробормотала я.

— Моя записка? — переспросил Аддерли. — Какая записка?

Я засунула руку в глубокий карман юбки и выудила клочок бумаги, который тут же протянула инспектору. Мужчина буквально вырвал его у меня и пробежался глазами по строчкам.

— Я этого не писал, — сказал он. — Я бы никогда не пригласил вас в участок так поздно. Вам не пришло это в голову?

Он был зол, очень зол, и его злость только росла.

— Нет, не пришло! — с вызовом ответила я, подавляя обиду. — Я думала, может, что-то важное и срочное заставило вас позвать меня. Думала, может, вам помощь моя понадобилась.

— Мисс Хоггарт, это, по меньшей мере, глупо, полагать, что я мог вызвать вас в участок, чтобы попросить о помощи! Если вы забыли, то в прошлый раз, когда она мне понадобилась, я прибыл в пансион сам!

Его слова больно ударили по самолюбию, но лишь потому, что он был прав. Я поступила безрассудно, бездумно и импульсивно, чего раньше никогда себе не позволяла. В последнее время я сама себя не узнавала и некоторым поступкам не находила объяснений.

Я резко встала на ноги, тут же пожалев об этом, потому как голова закружилась, вынуждая меня опереться о стол инспектора. Я понимала, что, возможно, заслуживаю все эти слова, но выслушивать их прямо сейчас у меня не было сил.

— Простите, что побеспокоила вас, инспектор Аддерли, — сдерживая слезы, сказала я и оторвалась от стола, чтобы покинуть его кабинет.

Мужчина стремительно преградил мне путь и настойчиво, но аккуратно снова усадил на место.

— Простите, простите меня, мисс Хоггарт, — заглядывая мне в глаза, сказал он. — Я дал волю эмоциям, но… но с вами иначе не получается. Вы упрямо не хотите прислушиваться к голосу разума, постоянно делаете все по-своему и попадаете в неприятности! А что, если бы они вас убили?