Книга Шарады любви - Джейн Фэйзер

— Прошу вас, детка, испортить мне настроение и вскрыть пакет.

Джастин вдруг почувствовал, что действительно волнуется. Такого с ним никогда не бывало! Он постарался справиться с волнением, но не смог. Между тем Даниэль успела вскрыть пакет и с радостным визгом принялась прыгать по комнате, прижимая к себе платье, проводя его нежной, мягкой тканью по щеке. Не меньший восторг вызвали панталоны и туфельки.

— Мне можно будет все это носить, милорд?

— Во всяком случае, это входило в мои намерения, — мрачно ответил Линтон. — Конечно, если вы не найдете этим вещам другого применения.

— Глупец! — буркнула Даниэль, и на щеках ее образовались две очаровательные ямочки.

— Не надо дерзить, детка, — притворно сурово проворчал граф. — Лучше идите к себе и оденьтесь. Только побыстрее. Ужин стынет, а я терпеть не могу холодную еду.

Даниэль сложила одежду обратно в пакет и намеревалась уже пойти к себе, но вдруг остановилась и растерянно посмотрела на Линтона.

— Что случилось, Данни? — удивленно спросил тот.

— М-да… Извините… Видите ли, милорд, я… я раньше никогда сама не одевалась.

«Черт побери!» — выругался про себя Линтон. Он и не подумал о том, что до своего бегства из дома эта девушка всегда одевалась с помощью многочисленных служанок. Позже ей пришлось носить бриджи и грубые мужские рубашки. Для этого не требовалось завязывать бесчисленные ленты, застегивать сотни пуговиц, расправлять затейливые кружева и взбивать подушечки на плечах. А сейчас… Боже, что же теперь делать? Он не мог позвать горничную в помощь Даниэль, ведь ее все здесь считали мальчиком-слугой…

Граф Джастин Линтон понял, что должен смириться с неизбежным.

— Я помогу вам, дитя мое, — несмело предложил он. — За последнее время мне пришлось перепробовать такое множество ролей. Я привык ко всему. Прошу вас, позовите, когда вам потребуется помощь.

Даниэль, несколько, правда, смутившись, все же приняла предложение графа и вернулась в Голубую комнату. Вздохнув, она вступила в отчаянную борьбу со множеством крошечных пуговиц на спине тонкой батистовой сорочки. Вылетавшие при этом из ее нежных уст непотребные выражения достигли сквозь закрытую дверь ушей графа, и тот, не выдержав, без всяких церемоний вошел в комнату девушки.

— Это же полнейший абсурд! — возмущалась Даниэль. — Интересно, как может человек застегивать эти миллионы пуговиц на собственной спине? Или предполагается, что он должен иметь глаза на затылке?!

— Действительно, это невозможно, дитя мое, — попытался успокоить девушку Линтон.

Он стоял за спиной Даниэль, стараясь не замечать, что через расстегнутую сзади сорочку проглядывает часть ее обнаженной груди. Конечно, на яхте, во время бури, он уже один раз ее раздевал, но тогда единственным его желанием было поскорее отделаться от выпачканной рвотой мокрой одежды. Сейчас же ситуация складывалась совершенно по-другому. В тонких шелковых чулках и белых панталончиках Даниэль выглядела не менее соблазнительно, чем любая из женщин, которых Джастину доводилось в своей жизни видеть полураздетыми. К счастью для обоих, Даниэль, казалось, просто об этом не думала. Кроме того, она уже успела привыкнуть к постоянному присутствию графа рядом с собой и, наверное, была бы очень удивлена, прочитав сейчас его мысли.

— Спасибо, сэр, — сказала она как ни в чем не бывало, оправив сбившуюся на груди сорочку и взяв со стула корсет. — Как вы думаете, это обязательно надевать? — И Даниэль без всякого смущения помахала корсетом перед носом графа.

— Боюсь, что да, — торжественно ответил Джастин. — Без него платье будет плохо сидеть на вас. Мы не будем его очень сильно затягивать, ведь у вас от природы такая тонкая талия.

Девушка слегка покраснела, но промолчала и просто вручила графу злосчастный корсет. Линтон, улыбаясь про себя, принялся ловкими пальцами шнуровать его на спине девушки. При этом он изо всех сил старался подавить в себе желание положить ладонь на ту мягкую часть ее тела, где оно начинает делиться пополам.

— Оказывается, милорд, вы имеете немалый опыт в одевании женщин, — не без ехидства ввернула Даниэль. — Признайтесь, в любовницах у вас не было недостатка?

Девушка слегка отстранилась и элегантно, как балерина, согнув ногу в колене, шагнула в первую из трех лежавших на ковре нижних юбок.

— Вы выбрали неподходящую тему для приличного разговора, Даниэль, — жестко ответил граф.

— Что ж, думаю вся эта обстановка отнюдь не подходит для светских бесед. Не правда ли? — парировала Даниэль.

В глазах у нее запрыгали чертенята, а на щеках от озорной улыбки вновь образовались ямочки. Уголки губ графа чуть вздрогнули, но он сказал холодным тоном:

— Возможно, это так. Однако советую вам воздерживаться от подобных замечаний в чьем-либо присутствии. Допустим, я не нахожу в них ничего предосудительного, но другие люди могут отнестись к вашим словам совсем иначе.

Даниэль в ответ состроила гримаску, из которой можно было хорошо понять ее отношение к тем «другим». Граф внимательно посмотрел на девушку, и в душе его шевельнулось недоброе предчувствие. Она же, не обращая на Джастина внимания, принялась с любопытством изучать кринолин.

— Скажите, милорд, а как в этом проходят через дверь?

— Это еще очень маленький обруч, дитя мое. С ним у вас не будет никаких хлопот. Когда же привыкнете к нему, то без труда сможете проходить где угодно в кринолинах и пошире. А теперь нам следует поторопиться, я страшно голоден. Ужин, наверное, совсем остыл, пока мы здесь болтали. Кроме того, должен вам сообщить, что в восемь часов нас ждет премьер-министр Питт.

— Ах, вот почему я должна так одеться! Кстати, надеюсь, что ваш премьер не знает мою историю? — с тревогой в голосе спросила Даниэль, утонув с головой в оборках платья.

— Нет. Он даже не увидит вашего лица. Говорить вы будете только по-французски и отвечать лишь на те вопросы, которые он вам задаст. Никакой собственной инициативы! Господин Питт сам спросит о том, что ему нужно. А теперь повернитесь. Я хочу на вас посмотреть.

Даниэль медленно повернулась лицом к графу, почему-то сразу застеснявшись. Она чувствовала себя очень странно и неловко в этом новом наряде. Ведь всю жизнь она одевалась, как подобает несовершеннолетней девочке. И сейчас просто не могла себе представить, как выглядит со стороны.

Граф вставил в глаз монокль и внимательно осмотрел стоявшую перед ним Даниэль. Платье сидело отменно. Скромно декольтированная высокая грудь, поддерживаемая корсетом, как бы растекалась вверх к слегка оголенным плечам и гладкой стройной шее. Линтон невольно потупил взор, почувствовав, что едва может устоять перед подобным искушением.

— Я ошибся, — тихо произнес он, — когда сказал, что однажды вы превратитесь в прекрасную женщину. Вы уже сейчас совершенно неотразимы, миледи.

Даниэль покраснела до корней волос и прошептала: