Книга Это был не сон - Наталья Александрова

– Не смотри туда, не смотри! – крикнул он и однимпрыжком оказался у свертка.

В голове у меня промелькнула мысль, что если там мойребенок, то я проживу после этого только три минуты – ровно столько, чтобыдобежать до проспекта и броситься под первый попавшийся грузовик.

Кирилл что-то делал со свертком.

– Таня, иди сюда, не бойся!

Я подошла на негнущихся ногах. В свертке была большаятряпочная театральная кукла ростом с шестилетнего ребенка. Кукла была одета вАськину голубую пижамку с зайчиком на кармашке.

Мне показалось, что я издала звериный рык, но на самом делеэто был еле слышный стон. Кирилл подхватил меня на руки и бегом понес кпарадной. Самое интересное, что в переулке не было ни души, хотя было всегодесять часов вечера.

Дома было тихо и темно. Я своими ногами прошла в комнату иопустилась на диван. Кирилл помог мне снять куртку, разделся сам и показал наполураздавленную коробочку.

– Это был магнитофон. А пижамка новая, вот, смотри,даже ярлык не оторвали.

Да, действительно, фирма ДЛТ, пижама детская, размер 32.

– Опять спектакль, – вздохнула я, – еще одинраз, и мне конец.

– Где твой ребенок?

– Тебе зачем? В надежном месте.

– Тогда что ты волнуешься?

Я промолчала, мужчины – толстокожие создания, меня могла быпонять только женщина-мать.

– Таня, тебя шантажируют?

– Нуда.

– Насколько я мог заметить, это были не черные.

– Какие черные? Ах, эти… – Я уже и забыла, какнеизвестный спас меня от арабов. Тут я вспомнила, как Кирилл показался мненастоящим ниндзя в своей шапочке, и спросила: – Послушай, а это не ты?

– Что – я?

– Прикончил арабов.

Поскольку он недоуменно молчал, я рассказала ему всю историюс арабами, как меня похитили, только сначала пришлось рассказать и пробандитов, и про Шамана на шоссе, и про Братца Кролика.

«Ой-ой-ой, – думал Кирилл, – бедная больнаяголовка! Все у нее смешалось – кролики, зайчики, бандиты, арабы. Откуда тутвзялись арабские террористы? Бедная девочка! Какой-то подлец шантажирует изапугивает ее, а после лекарства, теперь уж ясно, что Валентина накачала еекаким-то наркотиком, может быть, он длительного действия, голова у нее плохоработает, она ничего не соображает. Неужели, так будет всегда? Но не надо с нейспорить, а то она еще больше разволнуется, девочке сегодня и так досталось».

– Нет, это не я, – с сожалением ответилКирилл, – я так не смогу. Сейчас такие асы, это надо все времятренироваться. А у меня всей подготовки, что в десантных войсках служил. Дасамбо занимался. Со шпаной на улице могу справиться, да с этими козлами, –он кивнул на магнитофон, – а если кто серьезный, – нет, это не я.

– Все равно здорово! – искренне сказала я.

– Тебе надо что-нибудь съесть и выпить чаю, это снимаетстресс.

Он легко, пружинисто поднялся, я увидела, как под тонкимсвитером ходят мускулы. Интересно, а как он выглядит… тьфу, я же все этовидела, но ни черта не помню.

Мы выпили чай молча.

– Таня, ты больше ничего не хочешь мне рассказать? Ктоэти люди? Кто тебе звонит? Тот же тип с фотографией?

– Откуда ты знаешь про фотографию?

– Ну да, я залез в твою сумочку и видел фотографию. Тыдолжна была сама мне ее показать!

– Он пугает меня фотографией, но я ничего не помню! Язнаю, что я там была, но ничего не помню. И зачем мне было его убивать? –Слезы хлынули у меня из глаз.

Кирилл обнял меня и прижал к себе.

– Успокойся, ты не могла его убить.

– Почему?

– Потому что, насколько я помню, он убит изогнестрельного оружия. Даже если ты выстрелила и со страху попала, то куда онопотом делось? Кто-то его забрал, значит, кто-то там был с тобой?

– Не помню.

– Но фотографию-то ты помнишь? Тот человек, Вадим,привязан к стулу, и на теле следы пыток. Вряд ли такая женщина, как ты, даже неочень хрупкая на вид, смогла бы справиться с сильным молодым мужчиной.

Я кивнула в сомнении, вспомнив рассказы Братца Кролика прото, что я в разборке расшвыряла пятерых бойцов.

– Но пытать его мне было незачем. Я приехала к нему засумкой. Это я так думаю, а человек с противным голосом звонит, угрожает Аське итребует брошку. Естественно, я бы отдала ее, но у меня ее нет. Ты хоть веришь,что я ее потеряла?

– Верю, – кивнул он.

Еще бы ему не верить, когда брошка лежала у него дома вглубине дивана. Но говорить ей про это никак нельзя, она захочет отдать брошку.Она не понимает, что слишком все запутано, что ее замешали в какую-то грязнуюисторию, тут еще Валентина, а для милиции Татьяна главный свидетель, хотя имало что помнит. Но ведь она может вспомнить! Тот тип не оставит ее в живых всеравно, слишком много он ей рассказал, слишком он любит театральные эффекты,слишком многих людей привлек для своих спектаклей. На что он надеется? На то,что Татьяна ничего не помнит, что боится милиции из-за убийства Вадима? Или онненормальный, или действительно, то, что в брошке, стоит огромных денег.

Со мной творилось что-то странное. При мысли о том, что яостанусь одна на всю ночь в пустой квартире, меня била дрожь. Мы сидели надиване обнявшись, Кирилл гладил меня по волосам, надо было как-то определяться.

– Не уходи, Кирилл!

Он ласково поцеловал меня.

– Не уходи, пожалуйста, не уходи, – шептала я вкаком-то забытьи, – ведь все равно мы уже…

Я почувствовала, как он напрягся под моими руками и сделалпопытку отстраниться. Понимая, что сказала лишнее, я хотела его удержать, каквдруг раздался стук в дверь.

– Танечка, можно вас на минуточку? – На порогестояла Ксантиппа Павловна в халате и бигудях.

– Ксения Павловна, так вы дома? – изумилась я.

Увидев, что я не одна, хотя наверняка старуха слышала, чтосо мной кто-то пришел, она поняла, что перегнула палку, и теперь ждала от меняхамской отповеди, но я так обрадовалась, что в квартире ночью кто-то будет, чтопосмотрела на нее с нежностью.

– Таня, вы не закрыли дверь на крюк и дополнительныйзамок, я думала, вы забыли.

– Не беспокойтесь, Ксения Павловна, я пойду провожатьсвоего друга и закрою.

Старуха с любопытством посмотрела на Кирилла и нехотя удалилась.Кирилл собрался уходить, но как-то неуверенно. Я его не удерживала. Я и такпроявила только что слабость, он не захотел, и слава Богу. Нет уж, раз я решиластать самостоятельной и независимой, то надо выпутываться самой, ни на кого невешая свои проблемы.