Книга Император - Серг Усов

Став постарше, Олег обратил внимание, что во всех испанских колониях оказалось огромное количество потомков от смешанных браков, да и само индейское население увеличилось, многие индейцы и их потомки вошли в элитные группы испаноговорящих государств, даже президенты из настоящих индейцев были.

А вот «добренькие» англо-саксы многочисленные племена индейцев стравили, поочерёдно объявляя то одних, то других исчадиями ада, и почти полностью уничтожили, если не считать жалкие ошмётки былых героев, влачащих жалкое существование в резервациях. Но много ли людей об этом задумывалось? Искусство слова способно формировать взгляды.

Вряд ли среди растинцев имелись специалисты в области информационных войн, но они, как и их земные коллеги, научились нагло врать интуитивно. Вот только Олег, в отличие от этих средневековых талантов, обладал значительно более продвинутым опытом пиара из технологичного мира. Так что, кое-кому и на этом направлении предстоит поиметь неприятные сюрпризы.

Его ежедекадная газета, хоть пока и выпускалась в небольших количествах и распространялась только в пределах городских стен Пскова, играла ещё и роль своеобразной школы для его будущих акул, а точнее — шакалов, пера.

И тиражи этого ежедекадника император планировал увеличить, а через какое-то время начать дополнительно выпуск газет и журналов, которые будут распространяться по всей его империи. То, что его печатная продукция обязательно двинется и дальше — завоёвывать иноземные рынки, Олег нисколько не сомневался.

Но его сочувствие к фларгийцам вовсе не означало, что он будет им помогать безвозмездно, то есть даром.

Разговор с фларгийским графом продлился почти две склянки времени. Все попытки посланника короля Дейрима соблазнить юного и неопытного императора и его сестру, королеву Саарона, радужными перспективами предстоящей дружбы на века, полностью провалились.

Знал Олег и про дружбу, и про века. У его империи будет только два друга и союзника. Один из них уже есть в наличии, хоть и находится сейчас на стадии серьёзного реформирования. Это его славная армия, в боях познавшая радость побед. А второй союзник пока только в планах, это его флот, но ему быть. Он сказал.

Уговаривать особо фларгийцев Олег не собирался. Свои условия, с помощью намёков и иносказаний, приведением в качестве примеров королевств Винор, Тарк, Глатор и Саарон, император довёл до сведения посланника. А дальше, пусть думают и решают.

Олег для себя пока не решил, так ли уж ему нужна Фларгия. С учётом намеченного захвата Растина, который он планировал сделать имперским порто-франко, в дополнительных портах империя остро не нуждалась. Но и отказываться от того, что само плывёт в руки, Олег не собирался.

— Думаешь, Дейрим согласится? — задумчиво спросила Уля, когда посол ушёл.

— Без разницы, Уля. Была бы честь предложена. Но как я его, а?

Королева Саарона обняла своего императора и брата.

— Мне так никогда не научиться.

— Научишься. Хотя тебе пока этого и не надо. Это ведь внешняя политика. Да? Но ты всё равно учись. Мало ли что пригодится и когда. Это другим моим вассалам в имперские вопросы вникать не следует. Но ты — не они.

Королева Саарона прекрасно поняла, про что говорит ей брат.

Олега решил к ведению центральной имперской власти отнести все вопросы безопасности и обороны, внешней политики, таможенного регулирования, а также имперскую инфраструктуру — трассы из магического мрамора, которые он решил продолжать строить, рельсовые, а в последствии и железные дороги, семафорный телеграф и почту.

Кроме того, он не собирался выпускать из рук монополию на производство крепких спиртных напитков, военную и химическую промышленность, а с выходом к морям и океанам — и кораблестроение.

Было у него ещё намерение установить в империи и единую налоговую систему, но после долгих разговоров и совещаний с Клейном, Армином и Гури всё же решил оставить свободу действий в этом вопросе своим вассалам, ограничив только предельный суммарный уровень всех видов налогов не выше трети получаемого чистого дохода.

Имперский налог, которым обкладывались все подданные империи, к которым разумеется не относились рабы, сервы и крепостные, был не очень обременительным — подушная подать в размере одного рубля в год. Понятно, что для кого-то и эта сумма была обременительна, а для кого-то она была незаметна совсем. Но в нынешние средневековые времена вводить более прогрессивные налоги без создания чрезмерно огромной фискальной системы, было просто не реально.

Не случайно ведь и в истории Земли предпочли в такую эпоху именно подушную подать. Она крайне проста в администрировании.

Немаловажным фактором для принятия именно этого решения было и то, что Олег не стремился сделать размер имперского налога обременительным. Чистая формальность, по-сути. Главными источниками своих доходов император видел государственные производства и таможенные сборы.

Олег многое себе мог сейчас в финансовом плане позволить — его казна наполнялась намного быстрее, чем он успевал тратить. Из-за этого он даже отложил на время создание единой денежной единицы, решив, что придёт к этому решению в следующем году.

— Олег, твои слова ведь не означают, что однажды ты оставишь нас? — с подозрением спросила Уля, — Ну перестань уже нас пугать. Пожалуйста.

В редкие моменты, когда у Олега было плохое настроение, он несколько раз в сердцах, что называется, бросал фразы о желании снять с себя взваленную им на плечи ношу ответственности, чем приводил свою кровную сестру и друзей в состояние близкое к панике.

— Не, всё нормально, Уль. Забудь. Но жизнь ведь такая штука, что никогда не знаешь, какие сюрпризы ждут тебя за поворотом. Кстати, насчёт сюрпризов. Завтра премьера нового спектакля «Имперский советник», автор — сама понимаешь, кто, — Олег шутливо кивнул, — Тебе, да и, думаю, остальным понравится. «Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!» — процитировал он Николая Васильевича.

Гоголевского «Ревизора» Олег переиначил в имперского советника и приспособил сюжет под здешние реалии. Ему самому очень понравился результат, а уж племянница Гортензии, его министр культуры и образования Кара, вместе со всеми актёрами и прочими причастными к постановке людьми, были в полном восторге. Пожалуй, не меньшим, чем при демонстрации Шекспировских творений.

Процитированную им фразу, насколько он помнил, цензура пыталась запретить, но там вмешался лично император Николай. А в Псковской империи цензуры пока не было и будет ли — ещё не известно, так что императору Олегу заступаться за «Имперского советника» нужды не было.

— Обязательно схожу! — обрадовалась Уля, — А потом ещё и с Гортензией, когда она наконец приедет.

— Только не рассказывай ей по-ходу спектакля, что будет в сюжете дальше.

От этой дурной привычки Уля уже давно избавилась, но на Олега нисколько не обиделась.

Чек и Гортензия, король и королева Тарка, приехали через три дня.