Книга Вечная молодость графини - Екатерина Лесина

Последним штрихом стали духи. Тяжелые, слегка отталкивающие в первое мгновенье, во второе они совершенно завораживали чудесным ароматом.

Белое пальтишко, клетчатый шарф и легкое кепи.

Анечка готова.

Шофер довез ее до центра, высадив у памятника. Кузька уже ждал. В своей нелепой дутой куртке с разноцветными нашлепками он гляделся убого. И шапка эта, что сидит на голове мятым презервативом. И джинсы, уже начавшие оплывать на коленях пузырями. И цветы…

– Как мило, – выдохнула Анечка, касаясь губами щеки.

Мог бы и лучше выбриться. И купить нормальный букет, а не эти перемороженные розы в глянцевой фольге.

– Ты красавица, – выдохнул Кузька.

Еще бы. Конечно, Анечка – красавица. И умница. И точно знает, чего хочет от жизни. И непременно получит, потому что если не получит, то это будет в высшей степени несправедливо. Анечка решительно взяла кавалера под руку. Пацаны на соседней лавке, до того делавшие вид, будто заняты игрою в карты, засвистели.

– Не обращай внимания, – охрипшим вдруг голосом сказал Кузька. – Это так… знакомые… случайно встретил.

Так Анечка ему и поверила. Случайно. Привел, желая похвастать Анечкой. И от этого на сердце тепло. Даже запахи дешевенькой Кузькиной воды и псины не раздражают.

А дальше что? В кинотеатр тащиться и втыкать полтора часа на экран? Или в забегаловке какой-нибудь дешевой торчать, делая вид, что ей это безумно нравится?

– Давай просто погуляем, – предложила Анечка. – Посмотри какой день. Скоро морозы. Снег. Любишь снег?

– Не очень. Уши мерзнут.

Вот придурок, можно подумать, что больше ни у кого уши не мерзнут. Понимать же надо, где уши, а где романтика. Брели по улице. Под ногами хлюпала грязь, норовя пробраться под лаковую шкурку башмачков. Проезжающие машины поднимали фонтаны из мутных луж, скользкие листья ложились под ноги.

– Я тут с дядь Васей говорил, – нарушил молчание Кузька.

– И чего?

Анечка затаилась, изо всех сил делая вид, что на самом деле ей вот нисколечко не интересен ни дядя Вася, ни то, о чем он там с Кузькой говорил. Да и сам Кузька тоже не интересен. Впрочем, последнее было правдой.

– Ну… он сказал, что там мутно все, – Кузька перепрыгнул через разломанный бордюр, плюхнув на джинсики грязью. – И что от тебя мне подальше надо держаться.

– Это еще почему?!

– Ну… тут такое… – Кузька замялся, а после, решившись вдруг, выдохнул: – Это он сказал, а не я! Я так совсем не думаю, вот ни на столечко!

Интересненько выходит. Если не думает, то отчего оправдаться спешит? Анечка остановилась и вырвала руку.

– Рассказывай! – велела она.

– Ну… так он считает, что ты мне не подходишь.

Открыл Америку. Это и барану понятно. Только не Анечка не подходит Кузьке, а он не подходит Анечке. Нюансик, но существенный.

– …что ты себе на уме, и что если хочешь со мной сойтись, то только потому, что выгоды какой-то ждешь. Смешно. Какая тебе от меня выгода?

Именно, что никакой.

– Ты очень сердишься? – вид у Кузьки был виноватый. Шапка съехала на затылок, челка торчала дыбом, а на носу повисла капля. Мерзость какая!

– Не очень, – Анечка мысленно заставила себя успокоиться. – Он же старый. И ничего не понимает. Правильно?

Кузька кивнул.

– И вообще мало кто понимает. Все думают, раз у тетки деньги есть, то и у меня есть. Что живу я на всем готовеньком и в ус не дую… – она пошла, быстро, но не слишком, чтобы разговаривать было удобно, и чтобы Кузька не отстал. Впрочем, о последнем можно было не беспокоиться. Топает, сопит, как слон, и, шапку свою дурацкую сняв, в руках крутит.

– На самом деле попробовали бы они на моем месте…

На свое место Анечка никого пускать не собиралась, но Кузьке-то зачем знать?

– …когда вся твоя жизнь кому-то другому принадлежит. Все вокруг тетечки трясутся, выплясывают. Особенно Серега. Его она любит.

– А тебя?

– А что я? Я так, приложение. Не гонят и ладно. Нет, ну на самом деле она не то чтобы меня не любит. Не замечает, и все. Я попробовала поговорить про нормальную школу или про репетиторов хотя бы, чтоб поступать можно было, а она отмахнулась. Зато Сереге прямая дорога в Англию. Уже все договорено, куплено, решено…

Обида все же прорвалась. Исключительно своевременный момент.

– …мне же тут торчать. Я вообще думаю, что тетечка мне учиться не позволит. Спихнет замуж за кого-нибудь из деловых партнеров и забудет.

– Но это ж дикость!

– Это жизнь, Кузя. Просто такая вот странная жизнь.

Которая вполне бы устроила Анечку.

– Ладно, ты не бери себе в голову. Проблемы чисто мои. И… и я как-нибудь справлюсь. Вообще, я как-то думала из дому сбежать, только потом поняла, что это глупость. И тетечка разозлится. Тетечку злить нельзя.

– Почему? – сухой вопрос, строго сдвинутые брови. Рыцарь готов спасти прекрасную даму из лап коварной ведьмы.

– Потому, что если тетечка разозлится… если тетечка очень-очень разозлится… то со мной будет то же самое, что с Танечкой или Олечкой. А ты ведь знаешь, что с ними случилось, так?

Кузька кивнул. Складки на лбу его, равно как и рассеянный взгляд, свидетельствовали о задумчивости, каковая была прежде Кузьке не свойственна.

– Она их убила? – наконец озвучил он вопрос, помогая Анечке перебираться через лужу.

– Не знаю. Просто они ругались. Много ругались. А потом заболели и умерли… Это ведь странно, правда? И еще неправильно. А куда ты меня привел?

Анечка только сейчас сообразила, что понятия не имеет, где находится. Серым щитом поднимались дома, смыкаясь углами. Тускло сияла парочка фонарей, высвечивая ряд старых машин. Узкую протоку улицы запечатывало низкое здание из белого кирпича.

– Не бойся. Это клуб. Я просто подумал, что тебе может быть интересно. Я тут занимаюсь.

И что делать? Устроить скандал? Позвать на помощь?

– Ничего такого! Ты не думай, я…

– Показывай, – решилась Анечка.

Оставалось надеяться, что показ не займет слишком много времени. Уже хотелось домой.

Как выяснилось, клуб занимал первый этаж и вместительные подвалы домика. Внутри было жарко и шумно. Еще грязно, хотя никто, кажется, грязи не видел. Людно. В основном собрались парни, но было и пара девчонок. Они поглядывали на Анечку как-то искоса, с насмешечкой, хотя смеяться следовало бы ей.

– Здесь я занимаюсь, – с гордостью сказал Кузька, держа Анечку под руку. И сейчас его близость радовала. – Там тренажерка. И зал для самбо, хотя я самбо-то не очень. И еще тир есть, но он ниже и закрыт.