Книга Герканский кабан - Денис Юрин

Перед ним был не просто старик, а тот самый нищий со свалявшейся седой бородой до пояса, что так активно жестикулировал за столом с заговорщиками и непрерывно, в ходе оживленной дискуссии, отвешивал затрещины да тумаки своим непонятливым, несговорчивым тугодумам– компаньонам.

Поскольку ведущий себя куда более воспитанно, чем его дряхлый подручный, вампир сам признался, что у него в отряде имеется морох, то с идентификацией ворчливого старикашки-нищего трудностей не возникло. К сожалению, у Мартина Гентара, лучше всех морронов разбирающегося в разновидностях нежити, не нашлось времени, чтобы просветить отправляющегося на миссию новичка об этом виде паразитирующих на людях существ. Со Штелером провел беседу Лохмач Аке, который сам-то с трудом ориентировался в данном вопросе. Огромного роста, широкоплечий охотник мог многое поведать об охоте и войне, но в научных вопросах был полным профаном. Он сообщил ученику лишь азы, которые сейчас побитый нищим полковник и пытался судорожно вспомнить.

Из всех паразитирующих на людях организмов морохи были самыми безобидными, но в то же время и отвратительными созданиями. Они питались не кровью, не плотью живых существ, а продуктами их жизнедеятельности. Тех, кому довелось застать мороха в процессе питания, одолевали брезгливость и отвращение настолько, что они мгновенно опорожняли свои желудки, тем самым преподнося мерзким, но безобидным по сути своей тварям чудесно пахнущий, аппетитный десерт. Хоть морохи не уступали по силе оборотням, а по быстроте движений могли сравниться с вампирами, но они никогда не вели себя агрессивно по отношению к тем, кто давал им «хлеб насущный». Они редко нападали и пускали ход свои костлявые лапищи лишь, когда защищались. Морохи не причиняли людям зла, и в каком-то смысле их даже можно было назвать золотарями. Морроны часто шутили: «Хочешь узнать, не забрел ли в деревню морох, наведайся к выгребной яме, а затем посети свалку! Если морох есть, то он обязательно ошивается там».

У этой породы нежити было множество преимуществ перед остальными собратьями-паразитами, которые должны были убивать, чтобы раздобыть себе пищу, но имелся и ряд существенных недостатков. Лохмач не просветил Штелера, как морохи продолжают свой род и превращают людей в себе подобных тварей, но хотя бы объяснил, что творится с человеческим телом в ходе болезненной, длящейся несколько недель метаморфозы. Попавшая в человеческий организм «зараза» (грозный с виду охотник выразился именно так) высасывает из него все соки, укрепляет кости и мышцы, но внешне делает мороха похожим на древнего старика. Трудно по виду сказать, сколько мороху лет: несколько сотен или менее года? В течение всего своего века, длящегося в среднем около трех тысяч лет, эти твари практически не изменяются. На них не действуют ни солнечный свет, ни осиновый кол, ни серебро, зато так же, как и люди, они могут погибнуть от обычного оружия. Болезни их не берут, однако отсутствие разнообразия в пище может раньше срока оборвать их существование. Именно по этой причине морохи держатся там, где большое скопление людей, или странствуют, переходя от деревни к деревне, как заправский аристократ-гурман, который обязательно должен за день отведать шедевры нескольких кулинаров.

Вот в принципе и все, что знал моррон о стоявшей перед ним твари. Вполне достаточно, чтобы не бояться повторного нападения. От себя Штелер мог лишь добавить, что почтившая его присутствием особь обладала исключительно дурным характером.

– Ну, и шо ты, болешный, глашища вылупил?! – заворчал старик, размахивая перед самым носом моррона своими грязными, смрадно пахнущими ручищами. – Шо, таких, как я, не видывал?! Так и будешь шиднем шидеть?!

– Я б встал, да о тя замараться боюсь! Потолиз, пожиратель вторичных калориев! – по своему опыту Штелер знал, что с хамами, ворчунами и сквернословами можно плодотворно общаться лишь на доступном им языке. – Лишь посмей свои вонючие лапищи ко мне сунуть, вмиг по харе запаршивевшей сапожищем огребешь! – пригрозил сидевший на мостовой моррон и, чтобы убедить грязнулю в серьезности своих намерений, изловчился и пнул нищего в живот.

Как ни странно, но он попал. Кованый каблук сапога глубоко погрузился в дряблую стариковскую утробу. Однако сильный удар не причинил нищенствующему старику вреда, тот даже не покачнулся, но зато на физиономии старого ворчуна мгновенно возникло выражение одобрения.

– Ну наконец-то, хоть один нормальный собеседник за год попался! – произнес старик, почему-то прекратив шепелявить. – Вставай, лягун доморощенный, морронья твоя морда! Не боись, не запачкаю… коль сам не попросишь!

– Нетушки, я как-нибудь без этого обойдусь! – поверив старику на слово, Штелер поднялся, по-прежнему держась руками за ушибленные места. Надо признаться, выглядел он в этот миг весьма комично.

– Меня к тебе прислал… Ну, ты сам, поди, догадываешься, кто! – Нищий не решился назвать главаря своей шайки по имени. – Велел передать вот это…

Старик, кряхтя, полез в висевшую за спиной суму и извлек из нее замусоленный сверток, который тут же кинул моррону. Штелеру пришлось оторвать руки от ушибленных мест. Он едва успел поймать пахучий «подарок», полетевший ему прямо в лицо. В грязную, заляпанную чем-то отвратительным и с виду, и по запаху ткань был завернут уже знакомый моррону серый, старенький дорожный плащ.

– Можно сказать, с барского плеча гостинчик, – пакостно захихикал нищий и заулыбался беззубым ртом. – С себя наш вожак снял и тебе свою одежу пожаловал. Велел передать, чтоб ты его тут же надел и особливо чтоб не распахивался! Не дело в окровавленной одежде по городу щеголять! Одни испужаются, другие раззавидуются!

– И на том спасибо, – недовольно проворчал моррон, на самом деле обрадованный, что ему не придется раздеваться почти догола и в таком виде бегать по утреннему городу в поисках портняжкой лавки.

– И вот аще, – морох извлек из сумы туго набитый кошель и бросил его под ноги моррону. – Чтоб те, дурню, ничего не думалось, велел старшой наш сразу тя предупредить. Это не задаток, он тя ни к чему не обяжет. Это те компенсация за моральный ушербец. За то, что недавнось в подворье недалече отсель стряслось. К деньжатам аще и азвяненьице прилагалось, но токмо ты от мя яго не дождешься!

– Вали отсель шустрей, помойка бродячая! – попрощался со старцем моррон на привычном для мороха языке.

Старичок мерзко захихикал, а затем чинно и важно побрел прочь, всем своим гордым видом показывая, что ему безразлично мнение других о его незаурядных, весьма запоминающихся внешности и запахе.

* * *

Когда ты один, а кругом лишь в лучшем случае существа, безразличные к твоей судьбе, то стоит осторожно относиться к подаркам. Тщательно осмотрев, а затем все-таки надев великодушно пожертвованные ему обноски, Штелер прямиком направился не к портному, а к аптекарю. Удивленный появлением раннего посетителя старичок в сером переднике, надетом поверх ночной рубашки, долго рылся на полках, пытаясь найти готовые снадобья и вещества, которые настойчиво требовал моррон. Звон трех серебряных монет, покатившихся по столу, чудесным образом освежил его память и излечил от стариковской медлительности, поэтому посещение лавки не заняло более четверти часа.