Книга Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный

Поиск часов отвлёк меня от ожидания Лерки. Он их отсутствие постепенно вернуло к первоначальной проблеме. Интересно, где она шляется так долго? Или не долго? Ну, вот опять: сколько время? Где часы? Хоть бы пришла уже, что ли.

Снова пошёл в зал. Посмотрел на чайных драконов, на драконий чайник. Заглянул ему вовнутрь. Встал. Походил по залу. Подошёл к окну. О!

Во дворе я увидел Терентия. Бритва! Поговорить со знающим человеком, это же то, что мне сейчас и нужно. Я накинул сюртук, взял кожаный футляр с бритвой господина Михайлова, надел картуз и вышел из номера.

Спустившись по лестнице в фойе, я увидел ответ на вопрос про то, где шляется Лерка. Она, в общем-то, нигде не шлялась, а весело болтала с Татьяной. Увидев, меня она удивилась:

— Сашенька, ты куда?

— С Акимычем пойду поболтаю.

— Только надолго не уходи, — напутствовала Лерка. — Чай будет уже скоро.

— Хорошо! — и я вышел во внутренний двор, хотя, конечно, очень хотелось остаться.

Но сочтя это не уместным, решил себя пересилить и следовать первоначальному плану. Занятый внутренней борьбой я всё же пошёл к Акимычу. Он как раз закрывал сарай.

— Добрый день, Терентий Акимыч! — не смотря ни на что, мне удалось сделать так, чтобы голос мой звучал бодро.

— Добрый день, Ваша милость, — ответил Акимыч, но без особого энтузиазма.

Мне пришло в голову, что человек может быть занят своими делами, да хоть бы даже и не делами, а просто мыслями, от которых я его сейчас бесцеремонно отрываю. Поэтому решил перейти сразу к делу:

— Терентий Акимыч, я вот тут по случаю инструментом разжился, — и, доставая кожаный футляр, добавил: — Зацените.

При виде «инструмента» Акимыч заметно оживился. Приняв же его из моих рук, проявил заинтересованность, смешанную с удивлением. Он немного повертел футляр, а когда извлек из него саму бритву и внимательно рассмотрел её, то взгляд его наполнился восхищением.

— Уж не Роман-Григорича ли работа? — с изумлением спросил он.

— Его! — мне удалось скрыть гордость в своём ответе.

— Хороша игрушка! — с благоговением проговорил Акимыч. — Токмо дорогая, поди! Небось, по пяти целковых такие?

— Вот этого не скажу, не знаю, — смутился я.

— Эт как же? — удивился мой собеседник.

— Видите ли, в чём дело, Терентий Акимыч, — я не решил ещё говорить ли Акимычу о моей «встрече» с Трофимом. — Господин Михайлов мне её презендовал. — И сразу правился. — Ну, подарил, в смысле. Вот поэтому я и не знаю, сколько она стоит.

— Подари-и-ил? — Акимыч очень удивился. Призадумавшись, он помолчал секунд десять, потом высказал предположение. — Чем-то, видать, Вы, Ваша милость, сильно ему глянулись, значит. Коли он Вам такую вещицу подарил.

— Ну, я ж не девица красная, чтобы глянуться кому-то, — мне показалось, что немного иронии не повредит.

— Скажите тоже, Ваша милость, — усмехнулся Акимыч. — Чай, не только этим один человек другому приглянуться может. Вот, к примеру, друзья-приятели они ж тоже друг-дружке чем-то приглянулись, а то чаво б им приятельствовать? А то ить и наоборот бывает. Вы, Ваша милость, коли на рынке были, дак небось и Трошку-драчуна видали?

Я настороженно кивнул.

— Ну и чиво? Глянулси он Вам, али как? — Акимыч как будто меня насквозь видел.

В ответ я только криво усмехнулся.

— От, то-то и оно! — Акимыч назидательно поднял вверх указательный палец. — Злой он человек, и не честный к тому же. От того и не глянулси!

— Да! — согласился я. — Злой и не честный.

— Значитца, видали, — заключил Терентий. — Кабы хто бока б ёму пообломал бы, — Добавил он мечтательно.

— То что? — мне стало интересно.

Но Акимыч не оправдал моих ожиданий и со словами: «Безобразит много», свернул тему. Повертев бритву в руках ещё не много, он вложил её обратно в чехол.

— Справный струмент! — сказал, возвращая мне подарок Роман-Григорича. — Как есть справный!

— Терентий Акимыч, побреете меня завтра? А то я сам чего-то боюсь такой-то бритвой.

— А чевошь не побрить эдаким-то струментом? — он как будто даже обрадовался моему предложению. — Покликаете с утреца, я и побрею.

Как говорится, за сим и расстались.

Войдя в фойе я не застал там ни Лерку, ни Татьяну. Поэтому просто поднялся наверх. Я надеялся, что Лерка пригласит Татьяну попить с нами чая, но не взошло. В номере была только Лерка. Зато другая моя надежда, о которой я уже почти успел забыть, вот она оправдалась. Лерка тоже решила использовать в нашей чайной церемонии чайник с двумя носиками, и сейчас наполняла его заваркой. Я надеюсь не весь, а только одну половину.

— Снимай кафтанчик свой и садись.

— Раздевайся, ложись, здравствуй!

— Шутить изволите, Александр Константинович? — не отрываясь от своего занятия, Лерка глянула на меня одним глазом.

— Изволю! — подтвердил я её догадку.

Мне вдруг пришло в голову, что картуз можно и у входа повесить. Я так и сделал. Потом решив, что и сюртук тоже можно повесить здесь же, снял и водрузил его на «гвоздь». Ну, там какая-то деревянная штука такая… гвоздь не гвоздь, штырь какой-то, на него и повесил.

— Сань, ты бы пиджачок в свою комнату отнёс бы, — практически проворковала «сестра».

— Да пусть здесь повисит, чё взад вперёд ходить?

— Ну, фуражка-то ладно, а пиджак убери, — странно, тон которым она всё это говорила, мне показался именно что просительным. Ни намёка на приказ в нём не содержалось.

— Ладно, — сам не зная, почему согласился я.

Пока носил сюртук в свою комнату, пока повесил на спинку стула, пока возвращался в зал, в голове была натуральная каша из обрывков мыслей. Зашел, сел за стол, и всё кончилось. Чердак моментально опустел, ни мысли, ни слова, ни буквы.

— Ты, чай, будешь? — очень членораздельно поинтересовалась Лерка.

— Да, а что? — не понял я.

— Просто ты сейчас сидишь с совершенно отсутствующим взглядом, — поведала она.

— И чё?

— Ну, ты так уже три минуты сидишь, — сказав это, Лерка сделала небольшой глоток из своей чашки, и поставила её на стол совершенно пустую.

Я посмотрел на свою чашку, чай с ней ещё не остыл. Это я по лёгкому думку определил.

— Ты что, ждёшь кого-то? — Лерка налила себе ещё чаю.

— Нет. С чего ты взяла?

— А чего тогда чай не пьёшь? — этими словами она откусила кусочек от маленького пирожка, судя по тёмно-вишнёвой начинке, сладкого.

Я взял себе пирожок покрупнее, он оказался с капустой. Вроде бы простенько так, но вкусно, у нас таких не пекут, никто. Прихлёбывая из чашки, я понял, что не положил себе сахар, и сразу же начал искать его на столе. Почти сразу я его обнаружил, но он существовал в другом, так сказать, агрегатном состоянии. Крупные куски неправильной формы, да ещё и не белые, а буроватые. Видя моё замешательство Лерка пояснила: