Книга Лунный свет - Патриция Райс

Обри приложила тряпку к грязному стеклу, заботливо прикрытому деревянными ставнями. Если бы она могла поговорить с Остином, то, возможно, не чувствовала бы себя столь беспомощной. Но после последней ночи в Лондоне он тщательно соблюдал дистанцию между ними, и она не могла ее преодолеть, как ни старалась. Она считала, что не смолсет добиться ничего более, и, как ни тяжело было это признавать, она его потеряла.

Он пообещал позволить ей сохранить ее зверей и даже остановился в Саутридже, чтобы она смогла захватить своих морских свинок, ручного ворона и любимую кобылу, но общества ее любимцев ей было мало. Как можно выжить и не сойти с ума, не разговаривая ни с кем, кроме Мэгги и близнецов?

Уставившись в глубокую синеву стекла, Обри внезапно вспомнила глаза Остина, когда он смотрел на нее сверху вниз, прежде чем обнять и поцеловать. Воспоминание о мускулистых руках, обнимавших ее, заставляло ее трепетать, и она принялась за уборку с новыми силами. Никогда он не узнает, что сделал с ней тем поцелуем.

* * *

Ее щеки раскраснелись от верховой прогулки, предпринятой перед обедом, волосы спутались и в беспорядке разметались по плечам. Обри повернула скакуна на дорогу, ведущую домой. Туман рассеялся, и солнце начало выбираться из-за туч. Ей хотелось заехать дальше, но Остин мог, вернулся раньше, чем она ожидала, и она повернула домой.

Крик и топот подков позади заставили ее придержать кобылу и оглянуться через плечо. Огненно-рыжий молодой человек на сером жеребце скакал к ней, и у нее перехватило горло. В самом деле, это же… Она придержала кобылу, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Обри не хотела оскорблять соседей Остина, но когда всадник приблизился, она ни могла не узнать тяжелую квадратную челюсть и решительное выражение лица. Они намертво отпечатались в ее памяти с того момента, как эти сильные руки стащили ее с коня и засунули в карету, которая увезла ее навстречу беде.

С глазами, расширившимися от ужаса, Обри хлестнула Балерину, пустила ее в галоп и рванулась по дороге к дому. Неожиданно ей очень захотелось, чтобы Остин оказался уже дома.

Рядом не было никого, чтобы защитить ее. Топот копыт приближался, крики стали громче, когда она безошибочно направила лошадь к низкой каменной стене, отделявшей аббатство от дороги.

С легкостью преодолев стену, Обри направила кобылу по запущенной дороге между разросшимися деревьями и кустами. Ветви деревьев хлестали ее, но она без приключений добралась до конюшни.

Только для того, чтобы застать там поджидающего ее преследователя. Он потерял шляпу, пылающие волосы упали ему на лоб, но это ничуть не уменьшило решительности на его лице.

– Леди Обри…

Он потянулся к поводьям, но Обри хлестнула его кнутом.

– Больше вам это не удастся, – прошипела она, пытаясь зайти ему за спину, ближе к дверям. Если ей удастся войти внутрь….

Он поспешно отдернул руку.

– Я должен извиниться, пожалуйста, если бы вы только дали мне возможность… – умолял он, придерживая скакуна, чтобы снова не обратить ее в бегство.

– Извиниться? – закричала Обри. – Извиниться за то, что умыкнули меня с помощью банды головорезов и грабителей и на корню загубили мне жизнь? Убирайтесь отсюда, сэр, или я позову шерифа!

– Бога ради, надеюсь, они не причинили вам вреда? Он поклялся, что вы будете в хороших руках. Пожалуйста, леди Обри, вы должны мне поверить. Я сделаю все, чтобы исправить зло, которое вам причинил.

Обри с недоверием посмотрела на него и направила коня к конюшне. Он не был вооружен, но она уже убедилась в его силе. Нужно быть готовой защищать свою жизнь.

– Вы опоздали, сэр, – холодно сообщила она, ногой нащупывая подножку. – Я посоветовала бы вам уехать прежде, чем вернется лорд Хитмонт. Ему будет нелегко стерпеть ваше присутствие.

И вновь выражение истинного огорчения исказило его подвижные черты.

– Действительно ли он не держит вас в заточении? Если он дома, я должен с ним поговорить. Я не могу оставить вас здесь, не зная, как отразилась на вас моя опрометчивость. Я заберу вас отсюда, только попросите. Не нужно ничего, кроме вашего согласия.

Обри нашарила подножку и поспешно соскочила вниз, сжимая хлыст и располагая Балерину между собой и молодым человеком. Он не выглядел сумасшедшим, но его слова и предыдущие поступки заставляли думать о нем именно так. Однако сейчас он казался безобидным.

– Я хочу, чтобы вы немедленно уехали, – твердо ответила она в надежде, что он послушается.

В его глазах по-прежнему сквозило выражение озабоченности, он спешился и направился к Обри, протягивая руку.

– Я не могу оставить вас здесь, не зная, что вы в безопасности и в надежных руках. Хитмонт опасен, но если он причинит вам какой-нибудь вред, он ощутит гнев тех, кто сильнее его. Пожалуйста, разве вы не хотите поговорить со мной?

Когда она окончательно поняла, на чем основаны его бредни, Обри почувствовала желание истерически расхохотаться. Переход от паники к успокоению был слишком велик. Он что, действительно думал, что спасает ее от Хита, когда грубо запихивал в ту карету? Ей следовало привести его в чувство, но она знала, что Хит уже пытался выполнить эту благородную работу.

Харли посмотрел на девочку с недоверием, когда увидел, что уголки ее рта расплылись в улыбке, а в глазах заплясали черти. Он прибыл, чтобы предложить спасение убитой горем деве, или, еще хуже, изнасилованной леди, но никак не мог предположить, что его усилия будут осмеяны.

– Сэр, мы никогда не были представлены, но вы доставили мне проблем больше, чем я могу с готовностью забыть. Если Остин не вырвал вам сердце, тому должна иметься причина, поэтому я не хочу карать вас за вашу глупость, но советую скрыться, прежде чем у него появятся основания изменить свое мнение.

Он стоял перед ней, ощущая смятение, недоверие и растущее чувство облегчения. Но прежде чем он смог ответить, знакомая высокая фигура лениво появилась из конюшни, и лицо молодого человека вытянулось.

– Уже немного поздно для этого, моя дорогая, – донесся ясный голос Хита из-за спины Обри.

Она с облегчением обернулась, и Остин обнял ее за талию достаточно фамильярно, чтобы возразить тем самым непрошеному посетителю. Он не спускал глаз с Харли, продолжая говорить с женой.

– Он потревожил тебя? Приказать, чтобы и ноги его больше здесь не было?

Что-то в его интонации подсказало, что он говорил всерьез, но Обри внимательно изучила лицо Остина, прежде чем ответить. Его рука, обнявшая ее, подавала какие-то сигналы, противоречившие его словам, но она не могла их понять. Окончательно убедившись, что в его словах нет ничего тревожного или угрожающего, она улыбнулась.

– Не так уж часто галантные рыцари прибывают, чтобы спасти меня. Может, я оставлю его?

Хит удержался от смеха при виде тревоги на лице Харли.