Книга Танец стихий - Ольга Коротаева

Натянув эластичный топ и любимые штаны-мотню, вышла в зал. Включив медитативную музыку погромче, позволила телу совершать движения, какие оно само захочет, полностью освободив разум от мыслей. Динамическая медитация, продолжающаяся примерно минут пятнадцать, прекрасно подготавливала тело и мозги к серьезным нагрузкам и позволяла отвлечься от всех проблем. Завершила разминку несколькими любимыми асанами. Начал потихоньку подтягиваться народ, а йога любит тишину, поэтому я закруглилась и включила музыку поритмичнее. Проверено: слыша попсу, девочки и переодеваются быстрее, и в более веселом настроении приступают к работе. День обещал быть весьма суматошным.

В семь я почувствовала, что немного притомилась, а вечером предстояло выступление. Домой отдохнуть вырваться не удалось, поэтому придется восстанавливать силы так, без любимого дивана. Махнув на прощание девочкам из танцкласса, я поплелась в свой кабинет. Коврик для йоги умещался где угодно, так что за полчаса при закрытых дверях и берушах в ушах я становилась практически новым человеком, способным танцевать всю ночь без передышки.

Так что примерно за четверть до восьми часов я была уже в форме. Вынув беруши, услышала, что в дверь отчаянно ломятся, и, видимо, давно. Я спокойно поднялась, стараясь не расплескать равновесие, и открыла дверь. В комнату влетела Леля с вытаращенными глазами. От эмоций, бушующих в маленькой женщине, со стен повалились белые листы.

– И незачем так орать, – сказала я подруге. – Успеем, как всегда.

– Да ты что! Выход в девять, а надо еще одеться, накраситься, распорядиться с музыкой, сама знаешь, как нелегко объяснить ди-джею то, что от него требуется… – Леля металась по комнате в панике. – А еще надо девочек настроить, они сегодня новый танец показывают, волнуются…

– А еще надо доехать, – намекая на время, поддакнула я. – Да не переживай ты так, все будет в лучшем виде, как всегда. Я за костюмом, а ты девочек обзвони. Кто нас сегодня повезет? Мы же собирались отметить, так что ты за руль, надеюсь, не полезешь?

– О! – схватилась за голову Леля. – Точно! Надо еще и с машиной договариваться…

Оставив подругу улаживать организаторские вопросы, я торопливо спустилась в костюмерную, поскольку за весь день так и не подумала, какой бы танец показать сегодня. Я вошла в длинное узкое помещение. Не представляю, в каких целях можно было бы использовать еще эту комнату, но под костюмерную она подходила идеально: оставалось только протянуть между двух стен штангу, на которую нанизались вешалки с костюмами. Внизу стояла обувь. На широком подоконнике я расположила сценическую косметику, накладные ресницы, парики, большую вазу с бижутерией и увеличительное зеркало на ножке.

Пока Леля сейчас договаривается со всеми, я сразу надену костюм и приведу себя в надлежащий вид, чтобы быть готовой выступить, поскольку всегда есть какие-то проблемы, задержки. А оставаться незаметной до выступления мне поможет залатанный черный плащ Роже. Я осторожно прикоснулась к чуть мерцающей ткани: на ощупь она была прохладной, хотя грела даже в тридцатиградусный мороз – проверено на практике.

Теперь я знала, что буду танцевать. Этот номер родился из моего измученного сердца. Всю боль потери, всю невостребованную страсть я вложила в этот танец. Я стянула с вешалки комбинезон из биэластичной ткани и, спешно скинув тренировочные шаровары, натянула костюм. Большое, почти во всю стену костюмерной, зеркало отразило худощавую девушку с грустными голубыми глазами, чье тело было охвачено бушующим пламенем.

Мою задумку портниха очень успешно претворила в жизнь: на комбинезоне из ткани телесного цвета кроваво-красными пайетками и стразами вышиты языки яростного огня. В танце при определенном освещении иллюзия была такой правдоподобной, что иногда меня пытались тушить чуть подвыпившие граждане. Паника в их глазах читалась совсем не в шутку, как они потом пытались доказать, сорвав выступление.

Волосы оставлю распущенными, но перед самым выходом. Макияж можно сильный не делать: костюм предполагал узорчатую бархатную маску, тоже изображающую языки пламени. Накладные ресницы и багровая помада оттенят лицо, придав еще больше трагизма. Бижутерия здесь просто потеряется, так что я никогда и не пыталась цеплять даже сережки. Бежевые босоножки, пойдет семерочка, чтобы быть хорошо устойчивой, а то в танце много кружений. И последнее: я прикрепила на шею сверкающий стразами ошейник, от которого до самого пола струилась алая парча гофрированных крыльев.

Внимательно осмотрела себя, стараясь оценить общее впечатление. В этом танце тоже не нужно улыбаться, поскольку он выражает муки страсти. Спалившие нежное сердце дотла, а вот пара хищных гримас только помогут произвести большее впечатление. Криво ухмыльнувшись своему отражению, я накинула плащ анаха, схватила с вешалки дежурное вечернее платье и выскочила в просторный холл.

Как я и думала, Леля все еще где-то бегала, с кем-то договаривалась. Девочки, которые собирались показать новый танец, немного тряслись от волнения.

– Привет, котята, – дружески кивнула я двум Катям. – Что показываем?

– Фраки, – нервно икнула одна, зябко кутаясь в старенький халатик, из-под которого показался кусочек серебристо-черного костюма.

Девочки, зная заранее, что Леля сегодня не за рулем, тоже переоделись прямо в школе. Тут с лестницы почти скатилась бизнес-леди, в узкой дизайнерской юбке умудряющаяся перепрыгивать практически по три ступеньки.

– Хорошо, хоть из окна не решилась выпрыгнуть, – усмехнулась я, следуя за пронесшейся к дверям Лелей.

Котята подхватили пожитки, сваленные в углу, и подорвались следом.

Мрачный мужик за рулем джипа несся так, что котята повизгивали от ужаса на заднем сидении. Леля там же, на чем свет стоит, костерила кого-то по телефону. Я же, запихнутая подругой на переднее сидение, пыталась улыбаться в ответ на очень уж недвусмысленные взгляды водителя.

Так что все с облегчением вздохнули, когда оказались на месте: котята, что остались живы, я – что мужик наступил на горло песне и не увез нас куда-нибудь на хату, а Леля – что не опоздали. Водитель же грустно окинул нас взглядом, пробурчал что-то неразборчивое и, смущенно сунув мне в руки визитку, умчался в ночь.

Вздохнув, я перевсучила бумажку Леле и, накинув чехол с платьем на плечо, направилась к черному входу дорогого ресторана. Подруга аккуратно сложила визитку в специальный альбомчик: она каким-то образом умудрялась брать в оборот моих поклонников, не вмешивая меня саму в это дело. Оно и к лучшему, а то я бы эти визитки компостировала прямо зубами самих назойливых поклонников.

Конечно же, можно было и не торопиться: выход задерживали, и мы уже полчаса плевали в и так уже грязный потолок коридорчика, ведущего к кухне. Оттуда доносились дразнящие ароматы, девочки-официантки уже не раз пытались запихать в нас какую-нибудь вредную вкусность, но мы мужественно терпели: плясать с набитым животом все равно, что прыгать с парашютом, прихватив пару гирь. Мало того, что опасно. Так еще и неудобно: руки заняты, кольцо-то чем дергать?