Книга Два идиота - Алёна Снатёнкова

Прошел час, прежде чем молодой «предприниматель», наглый врун, а еще парень, на которого поглазеть хочется, показался в поле моего зрения.

- Никольская, я начальник строгий, поэтому за сачкование придется тебя наказать.

- Отшлепаешь? – Да что ж такое? Не язык, а веник.

- Ты этого хочешь?  – сверкает глазами и становится напротив, утыкаясь носом в шею. - Хоть я и не любитель, но если ты просишь…

- Ромка…

- Чего? Нет, Сонь, шлепать друга твоего я точно не буду. Даже не проси.

- Нет, Голицын вернулся.

Евсей резко разворачивается, и мы оба смотрим на то, как мой друг, которого шатает в разные стороны, идет к нам.

- Какого хрена? – доносится до меня раздраженный рык Евсея. – Он нажрался, что ли?

- Наверно, немного выпил.

- Немного? Сонь, он еле ноги передвигает.

Тут Гуляев прав. Голицын не сам идет, он на автопилоте летит, задевая всю мебель ногами и руками.

Кажется, я в первый раз вижу Ромку в таком состоянии. Он вообще не любитель выпить. Может, конечно, но не до вертолетов.

- Сонька, - заваливается на меня друг в попытке обнять. – А ты чего такая недовольная? Кто обидел мою любимую подругу? Пальцем покажи, я его уделаю. Ик.

Евсей фыркает и сразу же отодвигает парня от меня.

- Чувак, ты обалдел? Не висни на ней.

- Ром, тебя что попросили сделать? – спрашиваю, протягивая ему стакан с водой. – Узнать, чем Погорелов занимается, а не напиваться до состояния «я всех люблю».

- Так я и узнал. Все, все узнал. Какая у вас вода вкусная.

- Ага. Вкуснее не найдешь.  – стебет Евсей, отходя от него. – Кто пьет на задании?

- Грех не выпить за здоровье именинника. – Ромка осушает стакан и опускает голову на барную стойку. – С днем рождения!

Эй, он засопел, что ли?

Трясу его, пока этого Евсей не сделал. Мало ли, вдруг перестарается и не разбудит, а просто руку сломает.

- У кого день рождения? У Погорелова? Чувак, соберись. Я не буду ждать, пока у тебя похмелье начнется. Просветляйся сейчас.

- Ром, рассказывай, – соглашаюсь с Евсеем. Уж кто-то, а он знает, что бывает, когда похмелье в гости заходит.

- Там это… Праздник. А потом… Ик. Потом магазин откроют. Дайте еще водички. Пожалуйста.

- Магазин?

- Бред какой-то. На хрена прокурорскому сынку открывать магазин? Эй, ты слышишь? Зачем?

- Сонь, - кажется, мой друг-алкомен не слышит. – А ты уже призналась своему идиоту, что любишь его. Признайся. Сегодня такой день.

Тут происходят две вещи. Я не сдерживаюсь и шарахаю друга по плечу, он пугается и подпрыгивает, а стакан с водой, который он в руке держал, летит в меня. Может ли пьяный человек быть настолько метким, чтобы попасть стекляшкой мне в лицо?

Может.

Чуть ниже глаза зарядил. Так еще и облил, сволочь.

Матерюсь и за лицо хватаюсь, не сопротивляясь, когда Евсей приобнимает меня и ведет куда-то.

- Я ему руку оторву, когда протрезвеет, чтоб без анестезии. Малышка, ты как? Больно? Пошли…

А я сказать ничего не могу. До сих пор искры из глаз летят, вперемешку со слезами.

Зайдя в туалет, я отпрыгнула от Евсея и к зеркалу бросилась.

- Я за льдом. Никуда не уходи.

Куда я, черт возьми, могу уйти, когда у меня уже отек на пол- лица?

Сама вырву Голицыну руки. А еще язык, чтобы молчал всегда.

Больно.

И холодно.

Стаскиваю с себя мокрую тряпку, оставаясь в одном лифчике, и продолжаю лицо разглядывать. М-да, все тональники мира не помогут мне красоту эту замазать, которая уже виднеется.

- Приложи... - Евсей отворачивает меня от зеркала и зависает. - Шикарные сиськи.

- На лицо посмотри, дурак.

- Как я могу смотреть на твое лицо, когда перед глазами... Блин, поехали домой, Пантера. Лечить тебя буду.

Глава 30

- Сонь, - продолжает Евсей, а я уже успела губы свои сгрызть, разрываясь между ответами: «да» и «поехали быстрее». – Ты мне доверяешь?

Я сейчас себе не доверяю, о чем ты, парень? И вообще, поосторожнее будь. У меня от удара крыша сдвинулась, могу в любую секунду накинуться. А мы, на минуточку, в клубном туалете. Тут романтикой даже не пахнет.

Ой, о чем он?

- Тебе? Нет, конечно. Но это нормально. Я и в себе сомневаюсь.

Усилием воли я подняла глаза и посмотрела на парня. От взгляда может шарахать током? Может. Такой разряд, что у меня ноги моментально ослабели, а все тело задрожало и к нему потянулось.

Евсей ухмыльнулся, будто видит меня насквозь. Словно слышит мысли и ощущает, что я испытываю в этот момент, смотря на него.

С шумом выдыхаю, когда он тянет меня за талию и прижимает к себе. А мне уже воздуха не хватает. Что дальше будет?

- Так мы едем домой? – его палец карябает мою спину, заставляя тело вздрогнуть.

О, да-а-а, мы определенно едем домой, пока конец света не случился или нас снова кто-то не отвлек.

Киваю головой, потому что во рту пересохло и сказать ничего не смогла.

- Ну все, Пантера, теперь ты от меня никуда не денешься.

Он засмеялся, словно ляпнул что-то зловещее, и не отодвигаясь начал снимать с себя пиджак, а затем и белую футболку.

- Гуляев, - угу, заговорила. Только вот непонятно, что сказать хотела. Чтобы продолжал или же перестал меня своим прессом соблазнять? Нет. Второе. Я пожалею об этом, но точно второе. – Я не собираюсь девственности лишаться в туалете. Ясно тебе?

Эй, а чего он застыл, будто на него заклинание наложили?

Евсейка, а-у-у-у.

- Кого лишаться?

- Еще раз повторять не буду. Ты и с первого услышал. Тем более, кто мне миллион раз говорил, что я всю жизнь проживу старой девой? Ну вот, если ты разморозишься, то исправишь это маленькое недоразумение.

- Недоразумение?

Нет, я не пойму, все парни такими идиотами становятся, когда ширинка лопаться начинает?

- Никольская, а раньше сказать не могла? Я еще лет в пятнадцать помог бы тебе, – шутит, но во взгляде огонь, который обжигает. Заставляет почувствовать себя самой желанной девушкой на земле.

Наверно, в этот момент я себя такой и чувствую.

- В пятнадцать ты был гавнюком.

- А сейчас… - губами касается шеи, заставляя выгнуться ему навстречу.

- Недавно только изменился.