Книга Портал - Кэтрин Ласки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гринвичский дворец
Дарогая Роз,
Это моя первя попытка написать натоящее письмо, так што несуди строго. Визет же тибе. Гриничский дварец я слыхала очень красивый. Открою тибе сикрет. Я падслушала, как пренцесса гворила, што в дварцовам парке есть дериво з дуплом. Это Дуб, он ужжасно старый. Пренцесса и маленкий принц Идуард ингда играют под Дубом и прячуца в дупле.
Абнимаю,
Роуз перечитывала письмо уже в десятый раз. Выкроить время на ответ все не получалось, но сейчас, в момент краткой передышки между уборкой в комнатах принцесс и чисткой их одежды, у Роуз выдалась свободная минутка, и она поднялась под крышу, в коморку на верхнем этаже, которую делила с Сарой. Усевшись, девочка принялась писать. Перо и капельку чернил она позаимствовала в одной из многочисленных дворцовых кладовых.
Дорогая Фрэнни,
У тебя прекрасно получается писать, и ты права: Гринвичский дворец очень красив. Твои буквы-ягнятки успешно встали на ножки, сделали свои первые шаги и покорили мое сердце.
Роуз ненадолго отложила письмо и задумалась: о чем же написать дальше? За эти несколько дней, что она здесь, столько всего случилось. А много ли времени прошло дома, в «родном» двадцать первом веке? Десять минут? Тем не менее, стоит поторопиться, ведь Елизавета и ее сводная сестра Мария приезжают уже завтра, и писать письма будет некогда. Пользоваться пером вместо ручки было непривычно, но забавно. Роуз оглядело перо – похоже на совиное?
Я уже разок посмотрела на короля. Видела его издалека на арене для турниров. Он ужасно толстый.
Роуз поспешно зачеркнула последнее предложение. А вдруг это государственная измена – назвать короля толстым? Чтобы усадить его на коня, потребовалось что-то типа подъемного крана и помощь четырех слуг, в том числе Эндрю. Говорили, что в доспехах король весит почти триста фунтов[22]!
Наслаждаясь скрипом пера, Роуз продолжала:
Дерево с дуплом я пока не нашла, собираюсь поискать его сегодня. Тут очень много слуг.
И не только слуг. При дворе находилась целая толпа самого разного народа специально для увеселения короля и его свиты. Менестрели пели, карлики смешно кувыркались. Какая жестокость, думала Роуз, видеть в карликах исключительно источник потехи. Были еще комики, по-здешнему, шуты, которые отпускали остроты и декламировали глупые стишки. Казалось, будто кто-то приказал, чтобы забавы и развлечения во дворце не прекращались ни на минуту. Роуз еще не видела шутовских представлений, но, проходя мимо шутов по коридору или встречая их во дворе, относилась к ним с опаской. Среди них была одна женщина, юродивая Джейн, совершенно лысая.
Знаешь ли ты юродивую Джейн? Иногда ее называют Лысая Джейн, потому что она совсем лысая. Один глаз у нее странный, невозможно определить, смотрит она на тебя или нет. Зато Джейн умеет подражать крику любой птицы, это ее дар. Она бродит по дворцу, квохчет, курлычет, ухает, как филин, или свистит, как сойка. Все чуть животики не надрывают. По-моему, это как-то странно.
Роуз засомневалась, поймет ли Фрэнни словосочетание «надрывать животики», однако решила его оставить.
Должна тебе сказать, что я пытаюсь следовать твоему совету – искать того самого человека, как ты сказала, «настоящего, а не на картинке».
Написать прямым текстом «человека с портрета в медальоне» она не рискнула.
Ты знаешь, о ком я. О мужчине в гофрированном воротнике.
Если письмо перехватят, никто не догадается, кого Роуз имела в виду, ведь при дворе гофрированные воротники носили все. А Фрэнни сразу все поймет.
На этом пора заканчивать – слишком много дел. Ах, если бы только принцесса Елизавета могла спрятать тебя в сундуке и привезти с собой! Фрэнни, я соскучилась.
Обнимаю,
P. S. Вместе с письмом отправляю мазь для принцессы Елизаветы. Сможешь ей передать? Огромное спасибо!
Как только чернила подсохли, девочка сунула письмо и баночку с мазью в глубокий карман форменного платья и поправила чепец так, чтобы из-под него не выбивался ни единый волосок. Комнатка, которую она делила с Сарой, находилась как раз между покоями обеих принцесс. Роуз вышла за дверь и свернула в проход, соединявшийся с более широким коридором, так называемой галереей. Следующая дверь вела в коридорчик, в конце которого располагалась черная лестница. Роуз начала спускаться по ступенькам, как вдруг у нее над ухом раздалось жуткое карканье. Из потайной дверцы у изгиба лестницы выскочила человеческая фигура. Девочка взвизгнула, едва удержавшись на ногах.
– Ага, испугалась?
В полосу света, падавшего из высокого узкого окна, шагнул причудливый персонаж. Женщина. Лысая голова сияла, словно полная луна. Один глаз подмигнул Роуз, другой же, слегка навыкате, казалось, смотрел во всех направлениях сразу.
– Ты что делаешь? С ума сошла? – возмутилась девочка.
– Само собой, куколка! Я ведь сумасшедшая. Кто же еще сумеет изобразить, как кудахчут польские фризы?
– Чего-чего?
– Порода такая у кур, душечка, польские фризы.
Роуз поежилась. Ей не нравилось, что эта женщина называет ее душечкой.
– В нашу чудную Англию эта порода завезена не кем иным как Анной Клевской. Самая страшная из королевских жен подарила нам самых красивых курочек. Я, кстати, умею ворковать по-голубиному. – Джейн немедленно заворковала, тихонько притопывая по каменному полу. – Та-да-та-да… ла-ди-да-а… да-да-да-я-ди-да. – Она слегка приподняла подол своего элегантного шелкового платья, под которым оказались ярко-розовые туфли, украшенные помпонами из перьев и затейливой вышивкой.
Сумасшедшая или нет, но туфельки у нее – с ума сойти. «Боже, да я за такие умереть готова!» – мысленно простонала Роуз. Джейн поймала ее взгляд.
– Нравятся мои башмачки?
– Да, очень милые, – коротко ответила Роуз, не желая вступать в разговор с этой чудачкой. Но вправду ли она безумна, или это лишь образ, созданный придворными сплетнями? Возможно, Джейн просто выражает себя иначе, нежели остальные, как, например, Джудит, дочь маминой подруги, которая разговаривала голосами диснеевских героев. Мама называла ее «ребенком с особенностями развития», а позже объяснила, что Джудит – умная и добрая девочка, просто страдает аутизмом. «Для Джудит использование мультяшных голосов – единственный способ общения. По-другому она не умеет. Ты ведь тоже любишь диснеевские мультфильмы, Роуз», – сказала тогда мама, а Роуз ответила: «Не настолько сильно. По крайней мере, я разговариваю своим голосом». «Возможно, Джудит просто так и не смогла найти собственный голос. Зато она нашла себя в другом. В математике Джудит гений, – сказала мама. – Кроме того, у нее фотографическая память».
