Книга Институт фавориток - Эль Бланк

— Ланс… — Королева задумывается, даже на несколько секунд концентрацию теряет, путаясь в прядках волос. И все же быстро возвращается в реальность, видимо, памятуя, что времени у нас немного. — Там военные структуры были на высоте. Они и сейчас в боевой готовности — все же тех, кто устал воевать, намного меньше тех, кто продолжает это делать. Но активных наступательных операций лансиане не проводят.

— А пассивных? Я имею в виду… — Начинаю волноваться, потому что и выдать лишнюю информацию боюсь, но и не спросить тоже не имею права. — Могли бы они кого-то уничтожить случайно? Просто потому, что так сложились обстоятельства?

— Хм… — Лала смотрит на меня с недоумением. — Поясните!

Секундное раздумье, и я все же решаюсь на откровенность. Да мне и рассказывать-то, по сути, нечего. Много ли дядя сообщил подробностей относительно того, как именно погибла эскадра? Вот именно. Почти никаких. А когда я начала его расспрашивать, мне, как обычно, указали на то, что я лезу в дела, которые женщин не касаются.

Выслушав меня, вионка сокрушенно качает головой, с сочувствием в глазах гладит мое плечо, а подумав, говорит кратко, но уверенно:

— Я выясню.

На этом наше общение заканчивается. Закрепив последнюю прядку и получив мою искреннюю благодарность, Лала уходит, а я в нетерпении хватаюсь за вильюрер. Что же там такого запланировано?

Семь часов — подъем… Тренировка в спортзале… Наличие других посетителей, кстати, действительно указано в примечании. Десять часов — завтрак… О! Смотрю на символы и глазам не верю — в присутствии Атиуса! Он выздоровел?! И решил провести профилактическую беседу до того, как… Как что?

С некоторым опасением покосившись на дверь в столовую, я возвращаюсь к записям. Что же ждет меня далее?

Двенадцать часов: торжественный прием в зале для дипломатических встреч. Ух… Тут даже такой есть?

Впрочем, размер цессянского крейсера реально не маленький. Это только транспортники-челноки, которые на планеты садятся, масштабностью не отличаются, а на корабле площади весьма внушительные.

Закрыв планнер, несколько минут стою, собираясь с мыслями. Прием Атиус наверняка устроил для того, чтобы продемонстрировать гостям, какие у нас с ним хорошие отношения. Значит, обвинять и сердиться на шигузути не станет. Можно спокойно идти в столовую.

— Дейлина…

Атиус в полной мере оправдывает мои ожидания. Голос мягкий, интонации завораживающие, взгляд ласкающий… Он даже из-за стола поднимается и навстречу идет с таким выражением лица, словно собирается меня обнять.

Но нет. Останавливается, так и не коснувшись. Просто руку протягивает, намекая, что я сама должна проявить по отношению к нему хоть какой-то знак уважения и внимания, раз другие между нами пока невозможны.

И ведь отказать ему я действительно не могу. Вернее, могу, конечно, но это будет прямое оскорбление, которое однозначно мне аукнется. А я хочу иного. Мне доверие и расположение цессянина нужно.

Потому и улыбаюсь мило, и ресничками хлопаю, стеснительно опуская глаза в пол, и скольжу пальцами по его ладони, стараясь сделать прикосновение максимально легким. Оно ведь всего лишь знак доверия и расположения. И его, кстати, именно ипериане в имперский этикет ввели. Они на своей планете вообще друг другу слова не скажут, если перед этим нет тактильного контакта. Вслух, разумеется. На ультри при этом прекрасно болтают, не получая и не требуя никаких подтверждений в позитивном настрое к собеседнику. Когда же власть от Ипера перешла к Рооотону, папа решил традицию сохранить. С ограничениями, само собой. То есть не с каждым встречным нужно столь тесно взаимодействовать, а только с тем, кто таковое подтверждение хочет увидеть. Ну и статусом обладает соответствующим. Цессяне, вступив в состав империи, теперь тоже получили это право. Чем Атиус и пользуется.

— О чем задумалась? — интересуется он, усадив меня. Отходить не спешит, так и стоит рядом, опираясь одной рукой о спинку моего стула. Другой открывает крышку стола, чтобы мне не пришлось этого делать.

— Вас так долго не было. И сообщений тоже, — тихо отвечаю, изображая необычайно высокую степень сформировавшейся у меня за это время стеснительности. Типа отвыкла я. И вообще, мне кто-то обещал рассказать о себе!

— Прости, — на удивление искренне принимает упрек Атиус. Убрав с блюд закрывающие их колпаки, пододвигает ближе маленькую тарелочку с необычным набором мелко нарезанных не то овощей, не то мясных кусочков. Наконец уходит на свое место и продолжает: — Все же реакция на укус оказалась более сильной, чем я думал. А мое окружение не рискнуло проявлять самодеятельность и побоялось что-то сообщать тебе, чтобы не волновать раньше времени. Им было проще сказать, что у меня дела, нежели правду. Фактически я только вчера к вечеру нормально соображать начал, и ведь сразу исправился и заполнил планнер. Не обижайся.

— Вам было очень плохо? — Покусываю губы, демонстрируя волнение. — Вы очень на него сердитесь? — перевожу взгляд на шигузути, который привычно быстро взобрался мне на плечо и столь же стремительно рванул к еде.

— Я не помню почти ничего. Боли точно не было. И на твоего зверька совсем не сержусь. — Атиус пожимает плечами. — Хотя, конечно, не ожидал, что он меня на столько дней в нокаут отправит. Но тут уж я сам виноват. Нужно было к твоим словам прислушиваться, а не о своих желаниях думать.

Какие именно это были желания, он не уточнил. Показал, обласкав меня таким взглядом, что была бы у меня к нему симпатия, она наверняка переросла бы во что-то большее.

— Что это? — сделав вид, что отвлеклась на шигузути и не успела заметить столь откровенной демонстрации, осторожно касаюсь пальцем края тарелочки. Интерес мой отнюдь не праздный и объяснимый — малыш вот уже несколько секунд нервно бьет хвостиком и принюхивается к угощению.

— Боюсь, что твой питомец этот деликатес не оценит. — Атиус улыбается, наблюдая, как шигузути медленно приближает нос к краю тарелки, фыркает, отпрыгивает, забегает с другой стороны и пробует снова. — Вяленый лиглиорас. Он растет на Вионе. Ты ведь сегодня встречалась с гостями и с бывшей королевой теперь знакома. Это она привезла в качестве презента. Попробуй, очень вкусно.

Лиглиорас… Внимательнее присматриваюсь к странному продукту. Может, малыш что-то опасное почувствовал? Лала говорила, что на Вионе очень много ядовитых растений, к которым у самих вионцев есть устойчивость. Но, с другой стороны, не будет же она дарить то, что может принести вред?

Наверное, я бы рискнула и все же попробовала, но в этот момент… В этот момент шигузути принял-таки решение относительно дальнейшей судьбы угощения. Широко распахнув глаза и приоткрыв рот, я в немом изумлении смотрю, как он деловито поворачивается к нему задом. Сначала роет лапками стол, высоко задирая хвост, а затем… Затем я давлюсь хохотом и зажимаю рот руками. Остаться невозмутимой при виде этого действа мне при всем желании не удается.

А вот Атиусу, похоже, совсем не смешно. На его лице столько обиды и негодования, что мне сразу становится куда менее весело.