Книга Любовный яд - Мэхелия Айзекс

– Шари, – отозвался он, – ты можешь простить меня?

Он с удовлетворением отметил, что Шарон искренне поверила в то, что он сожалеет о таком развитии ситуации и о том, как ворвался к ней в гостиницу. Чувствовалось, что постепенно ее недоверие ослабевает.

– О Дуг, – дыхание Шарон участилось, когда он поднес ее руку к губам и стал нежно целовать пальцы, – конечно, я прощаю тебя. Но это, наверное, не очень разумно, ты согласен?

– Отчего же?

– Да потому, – в ее голосе послышалось беспокойство, – что мы ведь договорились: с прошлым покончено.

– С того момента, как я назвал тебя сукой? – пробормотал он, покусывая ее большой палец, и продолжил, когда она убрала руку: – Тогда я вел себя ужасно глупо, не правда ли?

– Ну, не то чтобы очень глупо. Ты... просто ты был очень сердит.

– Да, тогда я страшно злился, – мрачно подтвердил Дуглас. Потом мягко добавил: – Я очень хотел тебя...

– Дуг, пожалуйста...

Шарон была взволнована, и Дуглас подумал, а как она поступит, когда поймет, что он вовсе не собирается отказаться от желания обладать ею. Дыхание ее участилось, грудь высоко вздымалась под рубашкой.

– Расслабься, – хрипло произнес Дуглас, – я уже давно не мальчик, Шари. Я все понимаю. И мог бы даже удивить тебя...

– Прекрати!

Сказано это было очень строго, но губы Дугласа расплылись в улыбке:

– Ты же сама хочешь этого. Разве тебе не интересно узнать, что сейчас между нами произойдет?

– Нет!

Шарон растерялась, и Дуглас решил воспользоваться моментом.

– Конечно, ты хочешь этого, – продолжал настаивать он, запуская руку в широкий вырез ее рубашки, – разреши мне расстегнуть пуговицы?

– Не смей! – воскликнула женщина, пытаясь свободной рукой удержать ворот рубашки. – Дуг, пожалей меня...

– Пожалеть тебя, – повторил он и, не обращая внимания на мольбы, расстегнул перламутровую пуговицу на вороте рубашки, – а ты меня жалеешь, Шари?

– Я жалела...

– Ради Бога, Шарон!

– Не вынуждай меня ненавидеть тебя, – возмущенно вскрикнула она.

– Нет, этого я не хочу, – согласился он, расстегивая последнюю пуговицу, – у меня совершенно иные намерения.

– Если ты принудишь меня заниматься с тобой любовью...

– Эй! – Дуглас внимательно взглянул ей в глаза, распахивая ворот рубашки. – Кто кого принуждает! Ну и сюрприз, да у тебя тут бюстгальтер! Раньше ты их не носила.

– Отпусти меня!

– Обязательно, – нащупав крючок, он расстегнул его, – ну вот, так тебе должно быть гораздо легче.

Шарон вздрогнула, почувствовав сильные пальцы на коже, но скрыть волнение от прикосновения не смогла. Дуглас заметил, что грудь ее оставалась такой же полной, упругой и прекрасной, как когда-то.

Пальцы его дрожали, когда он отодвигал в сторону атласный бюстгальтер с кружевной отделкой. Какое-то время Дуглас еще сдерживал себя, но, не утерпев, обнял податливое тело и приник губами к ее рту.

Позднее он уверял ее, что во всем виноват алкоголь, но вряд ли это было правдой. Его охватило неудержимое желание владеть ею, и что бы она ни предпринимала, он уже не мог выпустить Шарон из объятий.

И ее сдавленные крики о том, что так нельзя, что она этого не хочет, что утром он обо всем пожалеет, уже не имели для него никакого значения. Все заглушала обида на ее внезапный отъезд десять лет назад, на то, что она скрыла от него. Он не должен был любить ее, но ему так сильно, до боли, хотелось обладать ею! В голове Дугласа проносились мысли, слова, воспоминания, которые ассоциировались с этой женщиной, ее прошлым. Он пытался не забывать о том, что сейчас поступал с ней так, чтобы наказать Шарон, что чувства, которые вновь вспыхнули в нем, сиюминутны. А где правда, истина их отношений? С самого начала она лгала ему. И продолжала лгать сейчас.

Но в данную минуту не имели значения ни ложь, ни слухи, вообще ничего. Целуя ее губы, раздвигая их языком и проникая в нежную глубину ее рта, Дуглас ни о чем другом думать не мог. Свободной рукой он вырвал свою рубашку из брюк, с удовлетворением услышав звук разлетевшихся по всей комнате пуговиц, и почувствовал тепло ее нежной груди на своем теле.

– Боже, о Боже...

Он не мог понять, кто из них произнес эти слова. Они прозвучали так тихо. Запустив руки в ее волосы, Дуглас прижал женщину к подушкам дивана, подавляя весом все ее попытки освободиться. Коленом он раздвинул ноги Шарон, и она почувствовала его возбужденную плоть...

– Боже, Шари...

На этот раз он точно знал, что сам произнес ее имя. Его грубый, хриплый голос красноречиво выражал те чувства, которые он испытывал. И которые никогда не мог отрицать, мысленно признал Дуглас. У него не было сил противостоять ее власти над ним, но то же самое относилось и к Шарон, и ее руки судорожно обхватили его шею.

– Дуг... – скорее простонала, чем проговорила она, не в силах противиться охватившей ее страсти. Дуглас припал губами к ложбинке, разделявшей ее груди, оставляя небритыми щеками на нежной коже розовые царапинки. Затем он ухватил губами набухший сосок и начал ласкать его языком. Он не оставлял его в покое до тех пор, пока Шарон не начала всхлипывать от наслаждения, судорожно хватая его за волосы.

Дуглас чувствовал, как тело женщины извивается под ним, приводя его самого в экстаз. Быстро расстегнув ее брюки, он стянул их. Кружевные трусики уже почти ничего больше не могли скрыть от его ждущего взгляда. Ухватив зубами краешек, он начал стаскивать их, ощущая влекущий запах разгоряченного женского тела.

– Пожалуйста...

Руки Шарон приподняли его лицо, и он посмотрел в ее затуманенные страстью глаза.

– Да! – произнес он срывающимся голосом, расстегивая ремень и срывая с себя дрожащими от напряжения руками брюки. – Да! – повторил он, встречая в глазах женщины такую же страсть. И, проникая возбужденной плотью в ее сладостное лоно, он снова воскликнул: – О да!

Все куда-то провалилось, и только страсть уносила его все дальше и дальше, только пульсирующая кровь доказывала реальность происходящего. Это было чудесно, но одновременно и ужасно. Чудесно потому, что он занимался любовью с женщиной, чей образ преследовал его в течение долгих десяти лет, а ужасно потому, что это не могло длиться вечно.

Он не мог больше сдерживаться и только невероятным усилием воли оттягивал окончательный взрыв.

– Шари, – простонал он, чувствуя, как сдерживаемый им порыв совпадает с оргазмом женщины. Она крепко обхватила его ногами, ускоряя встречное движение своего тела, и, когда оно в экстазе задрожало, Дуглас еще одним усилием вошел в нее...

Глава 12

Шарон паковала чемодан с тяжелым сердцем. Примерно через десять часов она покинет Глазго и вылетит домой. Она должна была испытывать чувство радости. И всего несколько дней тому назад так оно и было бы, но сейчас, хотя ей и не терпелось увидеть сына, ей совсем расхотелось уезжать.