Книга Степанида и 7 женихов - Наташа Шкот

— Я не знаю где мой телефон, — вяло ответила Степанида.

— На вот, визиточку! — старушенция положила на столик квадратный листочек, — звони! Буду рада! — помахала ручкой, надела на голову бейсболку с меховыми ушками и хлопнула дверью.

«Умеет он сесть, умеет и разговор весть»

— М-да, испортила мать настроение, ничего не скажешь! — лесник поднялся на ноги, потер лицо и угрюмо посмотрел на Степаниду, — предлагаю поесть, а потом поговорить! Идет?

— Отпусти меня домой? — прошептала Степанида, — я отдохну, а через пару дней поговорим! Слишком много всего на меня свалилось!

— Ну уж нет! Ты сейчас в себе замкнешься, накрутишь невесть чего! Ведь так?

— Наверное…

— Не пущу я тебя никуда! — мужчина опять опустился перед ней на корточки, взял лицо в ладони и пылко сказал, — это выше моих сил! Пока не видел, еще мог терпеть… А теперь…

— Ты слышал, что мать сказала? Нам нельзя! — сглотнула Степанида, — от прикосновения стало жарко и говорить совсем расхотелось.

— Слышал я, слышал… Ничего делать не будем, просто побудь рядом, поговорим. Еще только один день. До вечера.

— А… твой сын?

— Ему пришлось срочно уехать, вызвали в район. Просил отвезти тебя домой. Побудь до вечера, — повторил, — сейчас поедим, а затем я все расскажу. Разве ты не этого хотела?

— Этого, — Степанида заглянула в его глаза и вдруг вспомнила, — слушай, а почему я перестала от страсти гореть?

— Не понял? — у мужика окосело лицо, — то есть?

— Ну… вот вчера я заметила, что могу спокойно смотреть в глаза мэру, ну, сыну твоему, и тебе тоже…

— А раньше не могла?

— Эм, раньше могла, но с последствиями.

— Какими?

— Ну… — как же трудно это сказать вслух, тем более ему, — сразу хотелось… секса… — прошептала совсем тихо.

— С кем? — взревел лесник-медведь.

— Со всеми…

— Что?

— Со всеми женихами, — исправилась Степанида, — Лукерья говорила это временно, пока 135 дней не пройдут и я не выберу одного…

— Да я им головы оторву! — мужик вскочил на ноги и забегал по комнате, — всем, до единого! Ты моя! Ты — моя! — на последнем слове «моя» тело сотряслось и стало стремительно покрываться шерстью. Степанида испуганно вскрикнула, закрыла лицо ладонями и вжалась в кресло.

— Ш-ш-ш, прости, — услышала рядом. Ее ладони убрали от лица. Перед ней сидел все тот же лесник, — я это контролирую… сейчас… не бойся.

«Всякий дом хозяином держится»

Кухня в его доме отражала суть хозяина. Как, в прочем, и весь дом. Строгий, непредсказуемый и таинственный.

В нее вела неприметная дверь за лестницей, сливающаяся со стеной, словно хозяин умышленно спрятал ее от гостей. А когда дверь отворили, оказалось, что в доме есть еще одно большое, достойное подробного описания помещение.

Вся мебель была ручной работы из настоящего дерева. Такой же грубой обработки, как и кабинет хозяина. Но, приглядевшись, Степанида увидела, что это не от небрежного исполнения, а из-за подражания единому стилю. На самом деле каждая планочка, досточка или уголок, тщательно отполированы и вскрыты лаком. При близком рассмотрении, женщина оценила и фактурный рисунок древесины и то, как равномерно лег лак, без потеков и мазков.

Степанида прошлась по кухне, погладила мебель, отмечая не только деревенско-брутально-медвежий стиль, а и чистоту, в которой она содержалась. Это же было заметно и по ванной комнате. Складывалось впечатление, что в дом недавно вселились. О том же говорил приятный запах древесины, к которому женщина так и не принюхалась, ощущая при каждом вдохе.

Лесник прошлепал босыми ногами по черному, глянцевому плиточному полу и открыл такой же черный холодильник. Начал доставать оттуда контейнеры с едой, пока женщина заинтересовано оглядывала комнату.

Удивительное сочетание ультрасовременной техники и декора под старину, делали кухню самой оригинальной из ранее виденных. Круглый стол на широкой пне-ноге стоял у окна, поодаль от рабочей поверхности. Скатерти на нем было, зато в центре стоял горшок с белой цветущей геранью. Вокруг стола стояло три высоких табурета и два стула со спинкой с мягкой подушкой. Один широкий, а второй узкий, но повыше, словно предназначенный для ребенка. Степанида остановилась у него и задумался, кому бы он мог принадлежать.

— Я его сделал для тебя, — сказал мужчина, вырвав женщину из дум.

— Почему, для меня? — удивилась.

— Стол высокий, на табурете жестко, да ты и не дотянешься, — пожал плечами, — присядь, угадал ли с высотой?

Женщина вскарабкалась в стул, откинулась на подушку, поерзала.

— Удобно, но почему именно для меня? У тебя мама совсем мелкая, почему не для нее?

— Она ко мне редко заходит, сегодня во второй раз после постройки дома, — опять пожал плечами.

— Почему?

— Далеко от цивилизации и ее бизнеса, — лесник включил чайник, порезал хлеб, двигаясь по кухне быстро, привычными широкими шагами, — чем предпочитаешь позавтракать? Есть стейки, картошка отварная, фасоль с мясом, грибы жаренные, блины с потрошками…

— Ого, ассортимент, как в ресторане! — поразилась женщина, — ты ждал гостей? И кто все это готовил?

— Нет, гостей не ждал. Готовил сам. Так что выбираешь? — поднял бровь.

— Картошку и грибы, наверное, — ответила Степанида, помня о запрете на мясо, — а кофе в твоей берлоге имеется? — ляпнула про берлогу и прикусила язык, — ой, извини!

— Ничего, я дом тоже берлогой называю. Хочу я, или нет, но медведь и есть! — кривовато улыбнулся, — кофе имеется. Какой предпочитаешь?

Пока мужчина разогревал еду и варил кофе, Степанида глазела по сторонам. Гладила стены, заглянула в окно. У окна обнаружилась еще одна дверь, на улицу, от которой узкая тропа вела к уютной беседке, заплетенной неизвестным растением.

А вокруг лес. Высокие сосны, ели и дубы. Скорее всего были в нем и другие деревья, но Степка в них мало разбиралась. Красиво. Дико, первозданно, но бесподобно. Этот дом рождал еще больше вопросов в голове женщины и она уже запуталась, о чем хотела бы спросить в первую очередь.

Этот мужчина был не таким, как все. И дом у него такой же.

— Готово! Присаживайся, — позвал он ее через минуту. Степанида оторвалась от окна, уселась на лично для нее сделанный стул, схватилась за кофе.

Оказалось, они с лесником любят одинаковый кофе. Черный, крепкий, без ничего. Мужчина разместился в большом стуле напротив нее. Себе он разогрел стейк, величиной с блюдо, миску фасоли и поставил рядом ломоть хлеба, какой Степанида ела бы неделю. «Ого, у мужика аппетит!»

Перед ней же лежала тарелка с картофелем и рядом, на подставке, сковорода с лесными грибами.