Книга Вы не хотите летать - Петр Ингвин

А что для этого можно сделать?

Ответ был. Он Соне не нравился. Но он был.

В горле запершило, на сердце стало тяжело, в глазах — мутно и солено. В душу вполз скользкий ядовитый змей по имени Ужас. Выбор, который нужно сделать, непоправим, но Соня должна решиться, иначе для чего она живет? Среди темных много хороших людей, но у них сместились понятия добра и зла. Они стесняются своей доброты, потому что им навязали неправильные идеалы.

Были времена, когда двенадцать человек разнесли по свету благую весть, и мир изменился, и «Возлюби ближнего своего» стало нормой жизни, а не глупостью, над которой хихикали те, кто специально принижал великий смысл, подменяя духовность физиологией. Было сказано: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, что сделает ее соленою? Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы».

Соль земли. Свет мира. Город наверху горы. Красивые выражения — как думалось раньше. Оказалось, все это — про нее, про Соню. Про каждого из нас.

«Если не я — то кто же?» — во все века говорили люди, у которых болела душа за ближних, и они шли на костер и на крест, испытывали на себе лекарства, которые потом спасли миллионы жизней, и кидались на амбразуры, чтобы остановить врага.

Если не я — то кто же? Вот прививка от падения в пропасть. Ингвар уверял, что принципы светлых нежизнеспособны, он всегда находил способ уколоть, выдать белое за черное, облить грязью если не действия, то намерения. Да, некоторые поступки Сони казались неправильными, и что же? У каждого поступка есть два мотива, низкий и высокий. Вид снизу, из грязи, когда не видишь ничего кроме грязи, всегда покажет черное, вид сверху — белое. Например, Соня хотела помочь светлой Земле выстоять в возможной войне с темной. И еще хотела открыть Савелию глаза на его жизнь — показать, что можно не пресмыкаться перед богатыми, что угождать им — не правило, а выбор того, кто угождает и пресмыкается. Она пошла к Савелию с открытым сердцем, а он, при своем взгляде снизу, воспринял ее шпионкой и вербовщицей. То есть, дело не в поступке, а в людях, которые оценивают. Главный вопрос, это откуда они смотрят — снизу или сверху.

На самом деле нет белого и черного, есть оттенки серого, и получается, что серый цвет — тоже белый, но грязный. Очисти его — и белизна засияет, а если грязь не трогать, любое белое станет черным.

И Соня поняла, что поступить иначе, чем нужно, не сможет. Только бы андрики поняли ее правильно.

Но сможет ли она? И второе: что она в таком случае сможет? Хватит ли сил? Дело даже не в силах, силы — дело наживное. Хватит ли духу?

А как же мама, папа, Мишка и гранды? Она будет по ним скучать. Они тоже. А ведь андрики знали все заранее, у них же отношения со временем особые, именно поэтому они давным-давно сказали Мишке: «Когда сестра улетит, береги родителей, они очень расстроятся». Нет никаких сомнений: они знали.

И мама знала. Вернее, она догадывалась, что Соня не вернется, и переживала, и пыталась подкупить ее птериком. Родная наивная мама. Простите, мама, папа и братишка, но: если не я — то кто же?

Щек словно ветер коснулся, и запах изменился, вместо мягкого домашнего он стал жестким, как бывает высоко в горах. В комнате что-то изменилось. Собственно, комната исчезла, открывшимся глазам предстал гигантский зал со стенами и космосом вместо потолка — тот самый, где встречали прилунившихся. Кровать, с которой озиралась по сторонам одетая в мятое платье изумленная Соня, располагалась в самом центре, рядом стояли два андрика — с обычными для них непроницаемыми лицами, с длинными волосами, в непонятной одежде из обмотанных вокруг тела белых лоскутов.

— Твое время пришло.

Соня поднялась, и кровать тут же исчезла.

— Вы услышали мои мысли?

Впервые андрики не ответили, а задали встречный вопрос:

— Куда ты хочешь попасть?

— У меня есть выбор? Разве решение не за вами, и вы исполните мое желание, каким бы оно ни было?

— Мы это уже обсуждали. Слова ничего не значат. Мало того, слова всегда обманывают, даже когда говорят правду. Мир не описывается известными тебе на данном этапе словами, они лишь отвлекают и запутывают. А выбор у человека есть всегда. В отличие от нас, вам дана свобода воли.

— Если у всех, в том числе у темных, есть выбор, почему же темные так редко появляются у нас? Не верю, что они не хотят света, и их выбор — тьма.

— Большинство из них не выдерживает здесь до момента, когда мы задаем вопрос «Куда ты хочешь попасть?» Меньшинство, которое заслуживает другой жизни, попадает на светлую Землю, но там они просят не афишировать свое прошлое, и ваши власти идут навстречу — поэтому вы о них почти не слышите и ничего не знаете. Вернемся к нашему вопросу и твоему выбору.

Соня заговорила не сразу.

— Признаюсь честно: у меня сердце рвется от сомнений. Я уверена, что должна помочь темным, и одновременно знаю, что не смогу помочь, у меня не хватит силы изменить что-то. Они страдают от собственной глупости. Гордыню принимают за гордость, скупость и жадность — за бережливость, чревоугодие — за аппетит. Зависть называют соревнованием, а похоть — любовью. Они больны. Их нужно лечить, и если бы я что-то могла… Мне страшен их мир. Но они страдают. Все. Каждый. Капелька сочувствия изменила бы чью-то жизнь и направила мысли к лучшему. Я хочу домой, но теперь, когда знаю, как в другом мире мучаются люди, я не смогу радоваться жизни. Мое счастье будет куплено их слезами. Если вы ждете моего выбора, то у меня его нет. Мне будет плохо там и там. При этом я знаю, каков должен быть мой выбор. Об этом говорит моя совесть. Но я боюсь. Я не выдержу, это будет не жизнь, а выживание, и меня быстро сломают. Я не умею жить как они. И не хочу. Я понимаю, что буду вести их вверх, к свету, но они этого даже не поймут, потому что смотрят вниз. — Соня помолчала. — Но жить в довольстве, когда рядом страдают…

— Это мнение. Мы ждем от тебя выбора. Куда ты хочешь попасть?

Соня вспомнила о мамином задании. Вот еще один повод вернуться на светлую Землю, причем повод серьезный, ненадуманный.

Перевесит ли он остальные? Ингвар мог соврать, но даже если информация правдива — что она даст? Заставит светлых прекратить исследования? Вряд ли. Об угрозе с другой стороны они знают и готовятся к ней. Соня принесет больше пользы как светлым, так и темным, если отправится в другой мир сама.

Но как же не хочется, как же это страшно и непоправимо…

— Я должна кое-что сообщить, — сказала она. — Темные готовятся захватить мир светлой Земли, но они не могут открыть Дверь сами и готовятся к тому, что светлые сделают это быстрее. Как вы отреагируете на войну между мирами?

— Темные и светлые никогда не встретятся, это невозможно, — ответили ей. — Двери не существует, и ее нельзя сделать.

— Но вы же ее делаете. Значит, и люди смогут. Человек может все!

— Для этого нужно подняться на следующий уровень. Никто из вас, светлых и темных, его не достиг. Вы ищете Дверь, а следует искать Путь. «Путь» сказано приблизительно, это лишь понятный тебе образ. На самом деле это нечто другое, что передать словами невозможно, поскольку у вас еще нет для этого понятий. Вы ищете двери к соседям, а путь, о котором мы говорим, ведет не вбок, а вверх, откуда открывается вид глубже и дальше. Выпускник, увидевший путь, понимает, что дверь между светлыми и темными — глупость, а ее поиск — детские игры в песочнице у дверей большого дома, в котором дети не видели даже прихожей.