Книга Заоблачная. Я, ведьма - Ульяна Гринь

— Пошли уже, чё толку тут торчать!

— В дремучем лесу, да? — недобро усмехнулась близняшка. — Вот так запросто сориентировалась? Я же знаю, что ты никого не нашла!

— Там нежити нет, — успокоила я её уже с края поляны. — А раз нет нежити, то нам туда!

— Есть полным-полно мест, где нет нежити! — её голос внезапно стал жалобным, и я уловила исходивший от сестры страх. Она догнала меня, залетела вперёд и уставилась с такой мольбой, что мне стало совестно и как-то так… Не по себе.

— Ну чего ты, малая, — пробормотала я, протягивая к ней руки. — Всё будет хорошо! Обещаю!

Малая — это у нас так называли младших детей в семье. Я всегда завидовала подружкам, у которых были «прилипухи», «малявки», «довески», с которыми надо было проводить время по внутренним правилам интерната. У меня не было никого, никогда, и не могло появиться, так как родители погибли, и вдруг вот она, моя малая! Впрочем, не знаю, можно ли было технически считать Далу младшей, ведь она так и не родилась в классическом понимании этого слова, но факт налицо — мне о ней заботиться, а не наоборот.

Дала неловко прислонилась ко мне, и я с опаской обняла её полупрозрачное тело с консистенцией неудавшегося твёрдого желе. Ещё немного, и руки бы прошли насквозь, но нет, обнимашка получилась. Дала нервно всхлипнула, и я погладила её по волосам:

— Ну всё, всё, давай быть сильными! Как-то выбираться надо из этой ж… А тропинка вроде бы приличная!

— Ну раз ты так считаешь! — снова вздохнула сестра и отстранилась. — Тогда пошли.

И мы пошли.

Лес оказался густым и очень сильно заросшим деревьями, большими и маленькими, оплетёнными ползучими растениями с резными треугольными листьями и очень крепкими, почти не рвущимися ветвями. Чтобы проложить между них дорогу, нужно было мачете или хотя бы острый нож, а у меня не оказалось при себе ничего. Тропа явно была заброшенной, никем не обслуживаемой и едва виднелась из-под травы и вьюнков. Поэтому пришлось снова выпускать ласточку на разведку. Похоже, я совсем неплохо наблатыкалась в птичьем сканировании, потому что ласточка очень быстро и точно находила проходы и даже самые настоящие звериные дыры в подчас непробиваемой зелёной стене.

Дала больше не пряталась в мою голову, держась ровно за моей спиной, очевидно, прикрывала тылы. Но и этой поддержки мне было более чем достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. В случае чего, вопль близняшки спугнёт живое и неживое на километры вокруг!

Не скажу, сколько времени мы пробирались через лес, но я порядком устала и проголодалась. Луна, проскальзывая временами на короткий миг сквозь тесно переплетённые ветви деревьев, стояла высоко в зените, значит, было уже далеко заполночь. Ноги передвигались с трудом, то и дело цепляясь за корни, торчавшие из земли. Сесть бы и отдохнуть, но я откровенно боялась оставаться в одном месте. А ещё вспомнила про туман. Хорошо, что здесь его не было…

Лес закончился так неожиданно, что я резко остановилась, получив в спину пружинящий удар резиновым телом близняшки.

— Ты чего?! — приготовившись впасть в истерику, громким шёпотом спросила Дала.

Я не ответила, я просто была не в силах ответить. Как зачарованная, смотрела на раскинувшийся перед глазами вид. И мне отчего-то казалось, что тропинка манила меня совсем не зря, а с неким умыслом. Злым или добрым, это нам с сестрой предстояло выяснить. Но сначала — насмотреться на диво дивное, на красоту неописуемую, которой я никогда в жизни ещё не видела и которую вряд ли когда-нибудь увижу.

От кромки леса на километры до самого горизонта перед нами раскинулся луг. Никогда и никем не кошенная трава заполняла его, словно зелёное море пшеницы, гладкое, ровное, едва колышащееся под незаметным ветерком. Пена темноватых цветов создавала иллюзию волн, а по ним, как в настоящем океане, пробегали яркие в свете луны искры, рисуя живую картину, менявшуюся на глазах. Добавить к этому чёрное небо с мириадами звёзд, рассыпанных горстями ярких алмазов, овальную луну, бледно-серую, грустную, холодную, и станет ясно, почему мы обе с Далой издали восхищённый возглас почти одновременно.

Потом близняшка спросила неуверенно:

— Идём?

— Конечно, идём! — выдохнула я и сделала шаг.

И исчезла по пояс в траве. Она беззвучно расступилась передо мной, щекоча ладони пушистыми метелочками, словно играя, а искры закружились вокруг, выписывая диковинные фигуры. На миг мне стало страшно, и я зажала в ладони амулеты, даже не прося помощи, а просто чтобы успокоиться. После жуткого сна с Жанной этот луг казался детской площадкой, где ничего плохого с нами произойти не сможет. Я знала, что сейчас что-то случится, и знала, что нам не причинят вреда, поэтому медленно и уверенно двинулась по траве к горизонту.

Дала нагнала меня и возбуждённо зашептала:

— Смотри, тебе не кажется, что это руны?

— Где?

— Ну вон же! Смотри! Перед глазами, слепая курица!

— Сама такая! — огрызнулась я, наблюдая за танцующими искрами. Они, и правда, вырисовывали всё более и более сложные фигуры, которые складывались в подобие букв. И эти буквы убегали от нас чуть дальше, собираясь вокруг белого свечения, прозрачного и очень похожего на…

— Привидение! — взвизгнула Дала, ныряя прямо мне в голову. Поморщившись от неприятного ощущения — уж слишком быстрым оказалось воссоединение с сестрой, — я пригляделась к сгустку энергии, как сказали бы по-научному в моей прежней жизни. Холодок пробежал по спине при одной мысли о встрече с выходцем из иного мира. Только призрака мне и не хватало для полного счастья! Нежить, упыри, зловредный туман, а теперь ещё и фантомы!

— Дала, вылазь! — недовольно пробормотала я, пытаясь вытащить личную внутреннюю ведьму из моего тела. — Оно не кажется мне злым! Оно нас не обидит!

— Это ты так говоришь! А оно, может, думает иначе! — недовольно ответила Дала, показываясь наполовину.

— Вылазь! — прошипела я. — Не забывай, что ты шуруешь по моей башке! Ощущения не из самых приятных!

Близняшка неохотно выбралась на воздух, и я указала ей на искры:

— Видишь? Буква Л!

— Это руна, — возразила Дала. — Руна Лели.

Лели? Лели! Ну конечно! Моё сердце замерло на миг и застучало быстро-быстро, словно птица в клетке из рёбер. Задохнувшись от волнения, я бросила сестре:

— Идём же! Идём скорей!

И побежала за искрами, к призраку, терпеливо ожидающему в окружении живых танцующих огоньков. Он преображался на глазах, обретая форму молодой симпатичной женщины. Именно такой — длинноволосой, стройной и улыбающейся — я всегда её и представляла… Леля — это Лёля!

— Девочки мои… — шелест травы стал тихим голосом, нежным и мелодичным, и я остановилась, почувствовав пустоту в лёгких. Прямо перед женщиной, полупрозрачной, с нечёткими очертаниями, но такой реальной и живой.