Книга Мужчины как дети - Татьяна Веденская

– И о каких деньгах идет речь? – нахмурилась Лида. Впервые она задумалась, как, должно быть, Павла доставали эти постоянные расходы, сыплющиеся на голову как из рога изобилия. Но он-то хоть знал, где та тумбочка, в которой деньги можно взять. Тумбочка Лидии лежала в кошельке – пустая. А речь шла об очень серьезных деньгах. Новая Рига – это вам не хрень собачья, самое пафосное шоссе в Подмосковье, после Рублевки, конечно. Так что экономить тут на рекламе было не комильфо.

– Паша, скажи, у нас вообще есть какие-то деньги? – спросила Лидия мужа, глядя в его усталые глаза и чувствуя себя, по правде сказать, последней свиньей. Она старательно проговаривала каждое слово губами, чтобы Паша мог хоть по ним прочитать смысл. Он не слышал ничего, не шевелился, не мог самостоятельно сходить в туалет, а тут она – со все тем же скотским вопросом: где деньги, Зин?

– Да, есть, – моргнул он, глядя на нее, как приговоренный к расстрелу партизан.

– На счете ничего не осталось, все разошлось, – грустно поделилась она, глядя в окно. За окном мела метель, декабрь, хоть и только начался, а кусался, как бешеная собака, и отмораживал носы. – Машке нужна новая шуба на зиму, из старой руки торчат чуть не по локоть – выросла. Растет быстро.

– ??? – в бессильной ярости что-то сказать, Паша посмотрел на нее огненным взглядом.

– Ой, прости! – опомнилась Лида, снова почувствовав себя свиньей. Что она тут разговорилась, он же не слышит ничего. Она повернулась к нему и медленно, активно работая губами, проговорила: – Хочешь, привезу к тебе Машку? Она соскучилась.

– … – Глаза Павла налились слезами.

– Ну что ты, миленький. Все будет хорошо, – бросилась успокаивать она его, схватила за руку, поцеловала ее и прижала к себе. – Не хочешь – не надо. Потом, когда ты поправишься, привезу.

– ??? – снова вытаращился он. Лида уже и без слов начинала его понимать. «Что ты имеешь в виду под словом «поправишься»? Я – живой труп, обуза, которую ты обязательно бросишь. Сейчас или чуть позже – какая разница?»

– Я никогда тебя не брошу, – сказала Лида, глядя ему в глаза. Взгляд ее был злой, раздраженный.

– Бросишь, – устало показал он глазами и закрыл их.

– Ну-ка, посмотри на меня, – она потрепала его за щеку, заставила его снова открыть глаза. – Хватит вести себя как придурок. Хотя ты всегда придурком и был. Теперь просто глухой парализованный придурок.

– Как ты можешь? – выразительно посмотрел он.

– А почему нет? Ты бы должен мне стараться помочь, ты ведь представляешь, что на меня свалилось? Я не жалуюсь, но и сопли твои вытирать не собираюсь. Есть у нас деньги или нет? – злобно спросила она еще раз.

– Да, – снова моргнул Павел.

– Где? В банке? У тебя есть какой-то другой счет?

– Нет, – не стал моргать он.

– А где? В депозитарии?

– Нет.

– Дома?

– Да, – наконец моргнул он, заставив Лиду усомниться в том, что она его правильно поняла.

– У нас дома? В поселке? – переспросила она.

– Да, – снова ответил он.

– Ты уверен? Ты же никогда не хранишь денег дома. А сколько там? – она снова проговорила вопрос очень четко губами.

– ??? – вопросительно посмотрел он.

– Да, извини. Ты же не можешь ответить. Сто тысяч?

– Нет, – не моргал он.

– Двести?

– Нет, – активно таращился он.

– Меньше? – сосредоточилась она. Все-таки разговор таким макаром давался ей непросто.

– Да, меньше, – обрадовался Паша.

– Сто пятьдесят?

– Да, – снова моргнул он. Лида расстроилась.

– Сто пятьдесят тысяч никак не спасут отца русской демократии, – вздохнула она. Но потом заставила себя улыбнуться. – Ничего, я что-нибудь придумаю. И где эти деньги?

– !!! – таращился Павел.

– Да, что? Что ты хочешь сказать?

– !!!

– Я тебя неправильно поняла?

– Да!!! – очень убедительно моргнул он.

– И в чем же? – нахмурилась она. Потом вдруг дернулась, посмотрела на Пашу и спросила: – Сто пятьдесят тысяч чего? Рублей?

– Нет, – очень выразительно посмотрел на нее Павел. Лидия тоже очень выразительно посмотрела на него.

– Значит, баксы?

– Да! – торжественно хлопнул ресницами он.

– Где? У тебя в кабинете, да? – От волнения Лида забылась и заговорила снова очень быстро. Павел расстроенно посмотрел на нее. – Прости. Они лежат в кабинете?

– Да.

– Это плохо, – вдруг покачала головой она. Павел не понял, он смотрел взволнованно и явно хотел что-то ей сказать, но она почему-то больше ничего не спрашивала. Он пытался привлечь к себе ее внимание, но ничего не получалось. Она смотрела в окно.

– ???

– Ладно, расслабься. Где они были? В сейфе? – через несколько минут уточнила она, только чтобы он перестал так таращиться. Глаза вылезут.

– Да, – кивнул он, но взгляд метался по комнате, по жене. Что значит, были? Их что, нету? Куда же они делись?

– Ну что ты смотришь? – расстроенно посмотрела она на мужа. – Успокойся, нету их там больше. Забудь о них, Пашечка. Твой дружок приходил, файлы уничтожал. И бумажки. От Свитского, понимаешь меня? Или не понимаешь? Лемешев приходил. Ты же любишь Лемешева? Ты же с ним близкий друг, да? Вы же с ним, помнится, даже собирались нашу Машку крестить, да? Если бы я на рога не встала, то он бы сейчас был Машкиным крестным.

– ??? – Паша не понимал, что она говорит. Он лежал и в панике вглядывался в ее губы, в ее красивые губы, уже давно без следа того ужасного татуажа, который она сделала из чистой вредности, желая ему насолить. Сейчас эти красивые губы были изогнуты в кривую злую ухмылку.

– Спи…л твои бабки твой дружок, не побрезговал.

– ??? – паниковал Паша.

– Да-да. Не понимаешь? А уже и не нужно. Денежки-то тю-тю. Легко пришли, легко ушли. По известному адресу. Ну что, Пашенька. Принесли тебе деньги счастье?

– Лида? Что случилось? – вдруг вошел в палату дундук Саша.

– А, и ты здесь, умник. Скажи-ка мне, умник, вот чего ты сюда таскаешься? – спросила Лидка тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – К брату? Или чтобы докторшу эту трахнуть? Уже трахнул или только собираешься?

– Ты совсем с цепи сорвалась? – моментально разозлился Александр Евгеньевич.

– Скажите мне лучше, киса, как художник художнику, – у вас бабки есть?

– Да что с тобой?

– Со мной? Ничего! Я просто в который раз хотела сказать вот этому идиоту, что он полный мудак. Только вот незадача – он ни хрена не слышит! И не шевелится. Вот что мне делать? Может, освоить азбуку Морзе? Как мне сказать, что он мудак, на азбуке Морзе? Пи-и-и-пи – пипипи? – Лидия повернулась и уставилась Паше прямо в глаза.