Книга Потерянное одиночество [= Поздний вечер вторника ] - Любовь Пушкарева

Прошли томительные сутки ожидания, и вечером следующего дня Седрик заехал ко мне в ресторан. Лис-оборотень следовал за ним по пятам, а в шаге позади, набычившись, шла постоянная охрана из двух волков.

Я закрыла дверь в свой кабинет перед носом у мохнатых. Они не стали ломиться, хоть пожелай Лис зайти, воспрепятствовать я б ему не смогла.

– Фух, наконец-то, – Седрик закрыв глаза, студнем растекся по креслу. Я с удивлением смотрела на него, вечно собранный и энергичный, он сейчас не был похож сам на себя.

– Что случилось? – спросила я, хоть прекрасно понимала, что с ним. Все время быть рядом с тем, кто может одним движением убить тебя или подчинить – испытание не из легких.

– Пати, я не могу… не могу больше терпеть их рядом с собой, – словно сам себе, произнес он.

Эта тихая жалоба растопила мое сердце, я села к нему на колени и, обняв, стала целовать лоб, виски, щеки, по капле вливая силу. Какое-то время он не шевелился, принимая подарки, но потом начал по чуть-чуть отвечать, поглаживая мое бедро и так же мимолетно целуя в ответ. Он принялся искать мои губы, в таком поцелуе мы бы могли обменяться не каплями, а потоком силы, но я не хотела рисковать и, глядя ему в глаза, отрицательно покачала головой. Седрик с сожалением подчинился, только поцелуи превратились в нежные покусывания одними губами. В этих ласках мы не только обменивались силой, но и генерировали красную, почти одинакового оттенка, моя была лишь ненамного светлее. Так пролетели полчаса, мы оба наполнились, и я, мягко отстранившись, встала с его колен. Седрик успел поймать мою руку и поцеловал, вливая силу – безмолвная благодарность.

– Пати, можно я и завтра приду? Мне… будет легче пережить этот день, зная, что… – он не договорил, но и так ясно – зная, что вечером мы накормим друг друга.

Отказать я не могла.

– Хорошо. Только веди себя прилично. Как сегодня…

Он улыбнулся непривычно мягкой улыбкой.

– Хорошо.

И вместо прощания чмокнул в щеку, как в те дни перед боем с Абшойлихом.

Девять вечеров я закрывала дверь перед невозмутимым лицом очередного оборотня-чужака, девять вечеров мы с Седриком медленно и осторожно раскачивали друг друга, наполняясь и обмениваясь.

– Розочка, сладкая, пушистая розочка, – забывшись, иногда шептал он, – с дли-инными шипами, коготками… Чтоб никто не достал, не понюхал, не коснулся… Моя розочка… – последнее он всегда произносил еле слышно, потому что знал – это «моя» может меня взбесить.

А на десятый день он пришел бодрый и без чужака – артефакт нашли, и монстры спокойно убрались восвояси.

– Пати, сегодня опять Совет, я слишком многих прижал к ногтю, потребовав помощи в поисках артефакта, и Фрешит опять мутит воду.

Я улыбнулась каламбуру – Фрешит-Паводок.

– Говорит, что я заставил многих потратиться неизвестно ради чего. Скотина пришлая.

Фрешит перебрался в Нью-Йорк из Детройта, после того как вампы захватили там власть, и, несмотря на то, что это было десятилетия назад, все еще считался пришлым.

– Скажи, а кто тебе рассказывает обо всем? Откуда ты знаешь, что он говорит? – задумалась я.

– Саббиа рассказывает, он жуткий сплетник и знает все обо всех.

– Саббиа… Седрик, ты доверяешь Саббиа?

– Я никому не доверяю, Пати, даже тебе.

– Не играй словами. Ты принимаешь на веру слова Саббиа, когда нужно принять какое-то решение?

Тут до Седрика начало потихоньку доходить, чтo я имею в виду, сомнение и растерянность явственно проступили на его лице.

– Но зачем ему?

– Бог зыбучих песков, Седрик, будет сеять нестабильность и раздор не потому, что у него какие-то далеко идущие планы, а потому что это его природа, он не может иначе. Ему надо видеть и чувствовать борьбу за жизнь, и если раньше он наблюдал за зверушками в своих ловушках, то теперь вместо них – мы, divinitas.

– Не преувеличивай.

– Готова поспорить на поцелуй, что именно он убедил тебя, что только полные ничтожества могли позволить людям что-то украсть у себя.

Я попала в точку. Седрик сел и закрылся, обдумывая мои слова. Я не мешала ему, вернувшись к прерванным делам. Через четверть часа, если не более, он произнес:

– Ты опять права, Пати.

– Угу, я счастлива, – саркастично ответила я.

– Я слишком многого не знаю и не вижу…полуволк… – сам себе сказал он.

– Мы, Седрик, МЫ слишком много не знаем и не видим, – Седрик никак не мог смириться со своим происхождением, его мать была divinitas, а отец оборотнем, и такая наследственность здорово осложняла ему жизнь.

– То есть? Ты и я?

– И ты, и я, и другие divinitas. Не надо делать из этого проблему и посыпать голову пеплом. Ты уже полвека глава города, ты прирожденный руководитель, в меру властный и осторожный.

– Ух ты, сколько комплиментов…

– Поговори с Фрешитом перед Советом, может, вы сможете найти общий язык, – буркнула я и сделала вид, что углубилась в бумаги.

– Пати, ты нужна мне на этом Совете. Только мы с тобой и мои волки разобрали, насколько опасны были азиаты.

– Ты думаешь, россказни «розовой идиотки» будут иметь хоть какой-то вес?

Седрик в досаде стукнул себя по колену, но я «провернула нож в ране».

– Или ты забыл, с каким сарказмом и снисходительностью разговаривал со мной десять дней назад?

– Пати… Сама виновата!

– Не спорю. Я поеду на Совет, Седрик, но лишь для того, чтобы полюбоваться твоим триумфом или же присмотреться к новому главе. Dixi.[21]

Почти с минуту Седрик стоял молча, закрывшись, но все равно было видно, что он бурлит, раздираемый противоречивыми чувствами. Потом его лицо вдруг осветила озорная улыбка:

– Бросаешь на глубину?

Я улыбнулась в ответ.

– Тебе давно пора было оставить всяческие бревна и плыть самому.

– Я тебе покажу, МОЯ розочка, как я умею плавать, – и он стремительно обняв, чмокнул меня в щеку. – До встречи на Совете.

Седрик меня не разочаровал, он был в ударе, парируя все обвинения Фрешита, но Саббиа нанес удар исподтишка, осудив сам факт помощи иноземцам, напомнив, что мы ничего за эту помощь не получили. После этого словесные нападки посыпались с новой силой, но Седрик спокойно выслушивал и молчал.

– А теперь скажите мне, уважаемые filii numinis, что, только я один смог разглядеть за мутными щитами силу старика? Только я заметил, что Лис-оборотень еще и властелин огня? Что Кот перекидывается наполовину, а Морская тварь – властелин воды? Только я? – он обвел взглядом молчащее собрание. – Значит, место главы мое по праву сильного!